Зеркало любви - Наталия Вронская

– У вас мрачный вид, – сказала она вслух. – Что случилось?

– Ничего особенного, Лидия Петровна, – ответил Никита.

Лида помолчала, не зная с какого боку начать. Потом вздохнула и решилась говорить открыто.

– Никита Александрович, говоря откровенно, мы с Машенькой лучшие подруги. Все, что у нее на сердце, она доверяет мне…

Никита внимательно посмотрел на нее:

– К чему это вы ведете?

– Мне ведомы все сердечные тайны Маши, вот к чему. – Она в упор посмотрела на князя. – Что у вас произошло? Вы можете мне довериться. Я на вашей стороне, – тихо прибавила она. – И желаю вам помочь… Говорите же, пока тут нет никого. Второго такого случая может не предоставиться…

Никита помолчал некоторое время. Он подумал, что все это довольно странно, но…

Но! Любопытство ли, любовь, другое какое чувство… Словом, что-то побудило его сейчас к откровенности.

– Мария Михайловна, как я подозреваю, – сказал Никита, – в кого-то влюблена.

Лидия усмехнулась:

– Вот уж верно подмечено. Да новость не свежа…

Никита мрачно посмотрел на нее. Шутки Лидии Петровны не вызывали в нем смеха.

– Она мне сама этого прямо не сказала, – добавил он.

– Но вы человек не глупый, вы догадались, – окончила Лидия. – Я вам скажу как есть. Мария с лета увлечена ротмистром Алексеем Ивановичем Ловичем. И не просто увлечена, а увлечена всерьез.

– А он? – жадно спросил Никита.

– Не знаю. Но подозреваю, что и он не равнодушен к ней. И как знать, не поставит ли Маша на своем, отвергнув вас и приобретя в мужья Алексея Ивановича.

«Так. Бравый ротмистр, – подумал Никита. – Недаром я заприметил его на балу у губернатора. То-то я гадал, о чем они беседовали…»

– Итак, соперник… – пробормотал Никита.

– И соперник вполне определенный, князь, – прибавила Лидия. – Дело за вами.

– Но если она влюблена, то можно ли тут что-нибудь предпринять? – продолжал он размышлять вслух.

– Для истинных чувств нет ничего невозможного, – назидательно высказала банальную мысль Лидия. – Влюбите ее в себя, вот и все.

Никита усмехнулся и посмотрел на нее.

– Хотел бы я быть так уверен в себе, как вы уверены во мне, Лидия Петровна.

Лида хитро улыбнулась и ничего не ответила. Она так же ничего не сказала и про замышлявшийся ее подругой побег.

«Так-так, голубчик! – ехидно заметила про себя Лида. – Если ты шустер и впрямь влюблен, то своего не упустишь. А если будешь мешкать, да размышлять, да сомневаться… То не стоишь ты такой девушки, как Маша. Ты вообще любви ответной не стоишь! Вот».

Как злы женщины!

9

По дороге домой у Никиты было достаточно времени, чтобы поразмыслить над происходящим. То, что он узнал сильно задело и поразило его. Вдруг в нем проснулась злость и в порыве недобрых чувств он уж было замыслил отыскать и убить соперника. Дуэль, что может быть лучше? Но, поразмыслив, он решил, что не стоит затевать такое дело. Мысль о том, что, убив соперника, он сделает несчастной Машу… Да, именно так. Он подумал об этом. Когда любишь, так тяжело терять, и Никита понимал это теперь, как никогда раньше. Впрочем, стоит узнать получше, что это за человек такой, ротмистр Алексей Лович. Князь даже знал, что предпримет для этого. На этой мысли он окончательно пришел в себя и, пустив лошадь во весь опор, скоро уже был дома.

Маша, с трудом проведя вечер в обществе отца и брата (Лидия уже уехала), наконец заперлась у себя и предалась мятежным размышлениям. Закрыв лицо руками, она сидела за столом и вспоминала сегодняшний день. Одинокая свеча горела перед ней, отблеск ее играл на оконном стекле, делая зимнюю темноту вовсе непроглядной.

Никита Александрович Мещеряков, ее жених… Как странно… Что между ними произошло сегодня? Что это было? Как он посмел… Как посмела она…

Она и ненавидела, и трепетала одновременно. Ей было страшно, страшно собственных чувств. Ненавидела ли она его? Или наоборот…

Маша думала, что в его объятиях ей было вовсе не так ужасно, как она воображала себе, распаляя некогда свою неприязнь к жениху, навязанному ей выбором отца. Теперь же в ее голову закралась мысль о том, что не будь Алексея и повернись все несколько иначе, она бы безропотно пошла замуж за князя и даже, верно, полюбила бы его.

– Да что это я! – внезапно сказала она вслух. – Как я могу?

Неожиданно ее мысли повернулись совсем иным образом. Измена Алексею Ивановичу – вот что это такое! Измена ее любви, ее чувствам к нему! Но…

Но тут оба молодых человека вставали перед ее мысленным взором. Одного она знала давно и думала, что любит, другого увидела совсем недавно и воображала, что ненавидит.

Но холодность первого иногда обескураживала ее и заставляла сомневаться. О нет, не в нем, в себе! Пылкость же второго, этот неожиданный поцелуй… Неужели он влюблен в нее?

Думая об этом, Маша покраснела. Ей было неловко даже перед самой собой сейчас. Она вспомнила, как они разговаривали в парке с Никитой, как он сказал ей о своей любви и как… Как поцеловал…

Маша вздохнула.

– И в зеркале я видела его… – пробормотала она.

Но что же получается? Выходит, зеркало ей напророчило? Или… Или же она нашла просто оправдание тому, чтобы не бороться, чтобы не отстаивать свое счастье! Отказаться от Алексея с чистой совестью только потому, что какое-то глупое зеркало показало ей другое лицо и что этот другой был так настойчив! Да, именно настойчив, и опередил нерешительного (она именно так и думала – нерешительного) Алексея. Просто он слишком деликатен, слишком утончен и воспитан!

– Если я сейчас же не решусь, то после уже будет слишком поздно. Я люблю Алексея Ивановича. Я в этом уверена…

В словах Маши было мало решимости. Но это был лишь девичий стыд, как она полагала. Его следовало побороть. Следовало биться за свое счастье. Она достала и перечла послание Ловича, которое тот прислал ей в ответ на ее письмо. Холодный и разумный тон его ответа не останавливал ее больше. Она поймала себя на мысли, что письмо Никиты Александровича, буде он вздумал написать ей, было бы совсем иным, под стать его словам и поступкам, но… Но ведь Алексей Иванович лишь щадил ее чувства. Он не навязывал себя ей, он хотел, чтоб она выбрала сама, не то что князь, который хотел подчинить ее своей воле! Решено!

Маша взяла перо и бумагу и, торопясь, составила ответ Ловичу.

«Друг мой!

Мне жаль, что до сих пор я не давала вам никаких доказательств нашей любви, кроме слов. Теперь же, верьте мне, я решилась. Я без страха вручаю вам мою судьбу. Я не боюсь уже ничего, потому что люблю вас. Пусть же доказательством моей любви послужит моя смелость. Я не испугаюсь и не передумаю. Побег – только он соединит нас. А отец мой, я надеюсь, простит нас скоро. Мы бросимся ему в ноги, и он не сможет отказать нам, видя наше счастие. Теперь я полностью полагаюсь на вас. Я буду ждать вашего письма. Торопитесь, у нас осталось слишком мало времени!