Шах вам, королева! - Арина Ларина

– С ума сойти, – простонала Юлька. – Вот ради чего надо жить!

Как дотерпеть до начала Диминого отпуска, она не представляла.

Лужа перед подъездом казалась бескрайней. Татьяна с тоской огляделась. Под окнами не пройти – кусты разрослись, как в тропическом лесу. Перепрыгнуть мутный водоем не хватало физподготовки. Но даже если бы хватало, всегда был шанс не долететь.

– Вот паразиты! – Хлопнула дверь, и рядом с Таней материализовалась баба Шура, совесть двора и рупор справедливости. – Кто так за люками следит? Кто так асфальт ложит?

– Кладет, – машинально поправила ее Татьяна.

– Вот сказала б я тебе! – рявкнула баба Шура. – Грамотная! Почему лужа?

– Александра Федоровна, откуда я знаю? – развела руками Татьяна. – Что вы цепляетесь с утра-то?

– Потому что приличные девушки в таких юбках не ходют! – Логика бабы Шуры, как обычно, свернула в темные закоулки сознания. – Ишь, ляжки наела! Лошадь!

Если бы не скандальная старуха, Таня так и топталась бы на краю лужи, но начинающееся противостояние с Александрой Федоровной, которую даже местный сантехник не мог переорать, придало ей сил и толкнуло на подвиг.

Скинув босоножки, Татьяна на цыпочках шагнула в воду. На середине пути она твердо решила вечером добраться до ЖЭКа и написать жалобу.

День не заладился с самого утра. Это было плохим знаком. Татьяна вообще очень трепетно относилась к подсказкам судьбы. Правда, не всегда удавалось разгадать их правильно, но она все равно пробовала. В метро ее едва не прищемили дверью и оторвали пуговку на блузке. Вернее, пуговка оторвалась сама, когда мимо Татьяны протискивалась толпа веселых и тощих девиц. Потом бедной Тане не удалось выйти на своей станции. К магазину она подходила в совершенно взвинченном состоянии, пытаясь унять трясущиеся от обиды на жизнь губы.

А обижаться было на что. Егор уезжал в отпуск. На море!

И что самое возмутительное, Татьяну он с собой не приглашал.

Придя вечером с сырой курицей и вручив ее Тане для приготовления ужина, временно любимый мужчина стал воодушевленно делиться с подругой радостью:

– В Турцию поеду! Горящую путевку отхватил! Вообще за копейки! Представляешь?

Без пяти минут невеста уронила курицу в раковину и замерла. По логике сейчас любимый должен был начать ее приглашать с собой. Или махать двумя путевками. Или как-то прояснить неудачный глагол «поеду». Потому что надо было сказать «поедем», и никак иначе!

– Правда, там три звезды! Боюсь, не отравиться бы их дармовым «все включено», но мне мужики посоветовали на хлеб и выпечку налегать, а с мясом аккуратнее быть, – заливался соловьем Егор, по-хозяйски развалившись за Таниным столом.

– Один едешь? – не выдержала Татьяна. По идее, даже самый тупой и недалекий самец мог бы догадаться, что женщина, молча стоящая к нему спиной в позе, соответствующей проглоченному аршину, и с остервенением что-то скребущая в раковине, недовольна.

– Ну, один, конечно, – засмеялся Егор. – Не с тещей же на курорт ехать!

– А что, у тебя и теща есть?

– Была, ведьма! До сих пор иногда снится с похмелья.

– Ты был женат? – обалдела Татьяна. Егор, как ящик Пандоры, радовал ее все новыми гранями.

– Два раза. И оба – неудачно!

– В общем, я так поняла, что меня ты с собой в Турцию не приглашаешь, – подвела итог переговоров несостоявшаяся путешественница.

– А чего тебе там делать? – искренне изумился Егор. – Тем более что у нас еще не такие отношения, чтобы вместе на курорты кататься.

Татьяна медленно повернулась. Кавалер с аппетитом уминал сдобное печенье из вазочки и добродушно щурился.

– Ага. Ясно.

Конечно, ей было ясно. Какие уж тут разночтения? Их отношения тянули только на то, чтобы спать с ней и использовать ее как кухарку и прачку. А на курорт – увольте.

Татьяна молча запихала курицу в пакет и ткнула пальцем в сторону двери.

– Тася, ты чего, обиделась? – залебезил Егор. – Я ж все по-честному! Мы вместе потом можем съездить. Будущим летом.

– Нет. Я не обиделась. Я вспомнила про очень срочное дело, – отчеканила Татьяна. – Просто неотложное.

Вытолкав гостя за порог, она несколько раз глубоко вздохнула. Затем растянула губы в улыбке и донесла это выражение лица до зеркала.

– Все хорошо. Все просто отлично, – пробормотала она, судорожно сглотнув. – Не было мужика, и это не мужик.

И вот новый день вместо позитива набросал каких-то пакостей.

Напарница стояла за прилавком с застывшей физиономией, слегка перекошенной ужасом.

– Олеська, ты там на крысу наступила, что ли? Или на бомбу? – хихикнула Татьяна. – Или нас грабят, и у тебя под прилавком мужик с обрезом?

– Таня, – прошипела Олеся и скосила глаза вправо. – Ты чего опаздываешь?

– В первый раз, что ли? – усмехнулась Татьяна и осеклась, заметив маячившую за стойкой с одеждой сухопарую фигуру.

– А что, опоздания здесь в порядке вещей? – Фигура вышла на свет и оказалась заместителем директора главного офиса, Андреем Андреевичем Плюхиным.

– С проверкой приехал, – прошептала Олеся, одновременно стараясь улыбаться высокому начальству. От этого лицо ее перекосило так, что смотреть было страшно.

– Здесь в порядке вещей шутки и хорошее настроение, – вывернулась Татьяна. – Чтобы клиентам было весело. А веселый человек и с деньгами расстается легче.

Замдиректора нервно лапнул себя по нагрудному карману, вероятно, испугался перспективы расстаться с деньгами.

– Я про покупателей, – объяснила Татьяна. – Но начальству мы тоже рады!

Про зверства Плюхина ходили ужасные слухи. Лысоватый молодец с бесцветными глазками радел за дело родной торговой фирмы всей душой и увольнял народ без суда и следствия. Потерять любимую работу, да еще за год до ухода директора на пенсию, было бы катастрофой. Как известно, когда вышестоящее звено выпадает, карьерная цепочка продвигается по лестнице на один шажок вверх. Татьяна метила если не на директорское кресло, то уж точно не ниже заведующей отделом.

Поэтому она с ходу решила обаять Андрея Андреевича не женской прелестью, а деловой хваткой. Потащила замдиректора по отделу, воодушевленно делясь идеями и тыча пальцем в недоработки. Таня так давно работала на своем месте, что знала все плюсы и минусы родной торговой точки.

– А вы мне нравитесь, – пробормотал через час взмыленный и утомленный Татьяниным стрекотом Плюхин.

– Да? – зарделась Татьяна, у которой мозг был заточен на замужество. Но не переспрашивать же у шефа, что именно ему приглянулось: ее фигура или трудовой азарт. Скорее всего второе, но верить хотелось, что первое!

– Вы интересная женщина, – развил мысль Андрей Андреевич, еще больше озадачив мадемуазель Караваеву.