Запретный город Готхэн - Роберт Джордан

Ошеломляющие новости не вызвали ни смятения, ни паники. В наступившей вдруг тишине, глаза всех мантталусцев уставились на Конана, который ошеломленно опирался о стену, жадно хватая воздух.

— Ты победил Малаглина, — сказал Сидрик. — Он мертв или без сознания.

А потому как он не сможет выполнять своих функций, теперь ты король. Таков закон. Скажи нам, что теперь делать.

Конан собрал рассеянные мысли и принял ситуацию без лишних возражений или вопросов. Если гирканцы были уже в долине, то нельзя было терять времени.

Варвар подумал, что и раньше ему казалось, что он слышит отдаленные крики.

— Сколько у вас мужчин, способных носить оружие? — спросил северянин.

— Триста пятьдесят, — ответил один из вождей.

— Тогда пусть возьмут оружие и идут за мной, — приказал киммериец. — Стены вашего города слишком ветхие. Защищаясь в них против Турлога, что предводительствует этой бандой, мы будем, как крысы в ловушке. Если мы хотим победить его, то должны сделать это в первой же атаке.

Кто-то протянул ему пояс с мечом, который Конан обвязал вокруг бедер. В голове у него кружилось, а тело было избитым и одеревеневшим, но где-то в организме еще нашелся запас свежих сил, а перспектива последней разборки с Турлогом разогрела кровь варвара-киммерийца. По его приказу Малаглина подняли и положили на ложе. Король не шевельнулся с момента падения, и Конан подумал, что, вероятно, у того было сотрясение мозга. Удар, который сбил с ног короля, раздробил бы любую, более слабую голову.

Затем Конан вспомнил и про Ахеба, оглядываясь в поисках него, но гирканец бесследно исчез.

5

Во главе воинов Мантталуса Конан пересек улицу и прошел через огромные ворота. Все воины были вооружены широкими мечами, некоторые из них держали громоздкие луки, все одетые в старомодную броню, захваченную у горских племен. Варвар знал, что гирканцы вооружены не лучше их, но лучше будет считаться с арбалетами Турлога и его уркманов.

Северянин увидел, как орда входит в долину, пока еще в отдалении. Враги шли пешком. К счастью для жителей Мантталуса, у одного из охранников на перевале была с собой лошадь, иначе гирканцы оказались бы под стенами города ещё до прихода вестей о вторжении.

Захватчики были упоены триумфом. Они останавливались, чтобы поджечь хижины и пшеницу, или пострелять в крупный рогатый скот, просто ради жажды разрушения. Позади себя Конан услышал сердитое рычание и, посмотрев в голубые глаза мантталусцев, видя их высокие, гибкие фигуры, киммериец уверился, что он ведет в бой не слабаков.

Северянин привел своих людей к удлиненному, каменному валу, остаткам старых укреплений, давно заброшенных и рассыпавшихся, но по-прежнему обеспечивающих хоть какое-то укрытие. Защитники прибыли туда, когда захватчики все еще были вне досягаемости от выстрелов. Последние бросили грабить и стали двигаться вперед в ускоренном темпе, воя, как волки.

Конан приказал своим людям залечь между камнями и подозвал воинов с луками — около трех десятков лучников.

— Не обращайте внимания на гирканцев, — пояснил он. — Цельтесь в людей с арбалетами. Не бейте без разбора, но ждите моего сигнала, а затем стреляйте все сразу.

Одетая в лохмотья орда подошла, несколько растянувшись в свободную линию, разряжая арбалеты, прежде чем подошла на расстояние выстрела к спрятавшейся группе защитников, которые спокойно ждали между остатков разрушенных стен. Воины Конана дрожали от нетерпения, но варвар не подавал знака. Он увидел высокую, гибкую фигуру Турлога и громоздкие фигуры — одетых в броню из стали воинов-уркманов, расположенных в центре этого зубчатого полумесяца. Они приближались без какого-либо укрытия, по-видимому, уверенные, что защитники не имеют нормального оружия для защиты, и то, что свой дальнобойный лук Конан потерял в скалистой долине. Киммериец проклял Ахеба, чье предательство лишило его эффекта неожиданности.

Добравшись на расстояние выстрела, Турлог натянул тетиву, и воин рядом с Конаном упал с простреленной головой. По линии защитников он пролетело гневное рычание, но варвар успокоил воинов и приказал им лучше скрываться между камнями. Турлог попробовал еще раз, выстрелил и один уркманов, но арбалетные болты попали в камни. Воины-уркманы подошли ближе, а за ними жаждущие крови гирканцы закричали нетерпеливо, яростно вырываясь из под контроля.

Конан надеялся, что сможет подпустить Турлога в пределы досягаемости выстрелов из их луков. Но вдруг с криком, который поколебал землю, гирканцы проскочили мимо Турлога, словно буря, с обнаженными лезвиями, где, как в воде, отражалось солнце. Турлог яростно закричал, не в состоянии увидеть цель из-за спин своих безрассудных союзников. Несмотря на его проклятия, они бежали с воплями дальше.

Конан, стоя на коленях между камнями, поглядывал на опасных гигантов-уркманов, также побежавших к нему, а когда они приблизились достаточно близко, чтобы киммериец смог увидеть блеск в их фанатичных глазах, воскликнул:

— Сейчас!

Мощный залп вылетел из-за стены, будучи неровным, но все, же смертоносным с такого расстояния. Дождь стрел попал в приближающуюся линию противников, и многие из которых пали, как скошенные колосья пшеницы в поле. Не обращая более внимания ни на что, гиганты-мантталусцы перепрыгнули через стену и напали на изумленных гирканцев, сеча и рубя их.

Посылая проклятия так же, как и Турлог, Конан выхватил меч, который принадлежал к королю и бросился вслед за ними.

Уже не было времени, чтобы отдавать команды и вырабатывать какую-либо стратегию. Мантталусанцы и гирканцы сражались, как они боролись и тысячи лет назад, без приказов и планов, стиснутые в один большой клубок, где обнаженные лезвия блестели, как молнии. Длинные гирканские сабли ударялись о короткие, широкие мечи жителей Мантталуса. Звуки разрубаемой плоти и костей, были похожи на те, что издают мясницкие топоры. Умирающие уносили с собой живых, и воины спотыкались о лежащие искалеченные тела. Это была настоящая бойня, в которой никто не просил пощады, и которую никто не возглавлял, и где тысячелетняя ненависть сочилась убийствами.

Никто не стрелял из луков в этой толпе, но по краю кружил Турлог с уркманами, стреляя из арбалетов со смертельной точностью. Рослые мантталусанцы были достойными противниками длинноволосым жителям гор и немного превышали их численностью. Но они потеряли преимущество, которое давало им их положение, а арбалеты Турлога и его людей сеяли хаос в их беззащитных рядах. Двое уркманов были убиты, один пронзенный стрелой из лука во время первого и единственного залпа, и второй разрубленный надвое ударом умирающего мантталусанца.