Люди пути. О суфиях, суфизме и суфийских историях - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Естественно, та лягушка переспросила: «Океана? Что это такое?»

И лягушка из океана сказала: «Это очень трудно описать, потому что, судя по всему, вы никогда не покидали этот колодец. А он так мал. Но все-таки я попытаюсь».

Лягушка из колодца рассмеялась. Она сказала: «Никто никогда не слышал о чем-то большем, чем этот колодец. Насколько велик ваш океан?» И лягушка из колодца прыгнула на треть размера колодца и спросила: «Вот такой?»

Лягушка из океана рассмеялась: «Нет».

Тогда лягушка из колодца подпрыгнула на две трети размера колодца и сказала: «Такой?»

Потом она подпрыгнула на все расстояние и сказала: «Значит, он должен быть в точности как этот колодец».

Но лягушка из океана сказала: «Его невозможно описать. Отличие – не в количестве, а в качестве. Он огромен! Он не заключен в окружность!»

Лягушка из колодца сказала: «Кажется, вы либо сумасшедшая, либо болтунья, либо вовсе лгунья. Убирайтесь отсюда! Не говорите глупостей!»

Вот что мирской человек все время говорил мистику: «Не говорите глупостей! Будьте практичны и говорите на понятном нам языке».

Суфии ничего не говорят о Боге, они говорят только о тарикате – они говорят: «Это путь, который мы знаем. Чтобы познать, тебе придется познать. Мы не можем объяснить это тебе. Это настолько таинственно, что будет практически оскорблением опускать это до твоего уровня. Истину нельзя опустить на твой уровень, единственный возможный путь, единственный путь, который остался, – чтобы ты сам поднялся до уровня истины».

Вот что означает тарикат. Философия – это попытка опустить истину на ваш уровень, чтобы вы могли ее понять. Тарикат – для того чтобы привести вас к истине, чтобы вы могли увидеть – чтобы вы могли увидеть сами.

Запомните эти три слова. Все существуют в шариате, и в шариате остаются несчастными, потому что существуют только в качестве мертвого тела. Вам необходимо двигаться по направлению к хакикату, только в хакикате вы будете реализованы. А чтобы достичь хакиката, вам придется следовать тарикату, вам придется следовать методу, дисциплине, мастеру.

И остерегайтесь лжемастеров. Они существуют, и они говорят на одном языке с вами. Они могут быть очень убедительными. Будьте немного более рискованными, смелыми – ищите того, кто может впитать вас, кто может преобразить вас, кто может поглотить вас, кто подобен огню. Мотылек летит на пламя, и пламя поглощает его – так же и ученик. Он приходит к мастеру и оказывается поглощенным.

И помните: прежде чем вы придете к настоящему мастеру, к подлинному мастеру, к сатгуру, вам встретятся множество лжемастеров. Так что не попадайтесь на их крючок.

Даже если вы обещаете, вы должны быть бдительными, чтобы ни одно обещание не связывало вас, если оно не приносит вам удовлетворения. Если оно не приносит удовлетворения, то в нем нет необходимости. Вот что я хотел сказать молодому человеку, который говорил: «Я пообещал гуру Махараджи…» Тогда почему ты здесь? В этом нет необходимости. Если ты по-настоящему растешь там, нет нужды быть здесь. Сам факт того, что ты здесь, показывает, что ты ищешь. Если же ты продолжишь цепляться за своего так называемого гуру Махараджи, тогда для твоего роста нет возможности. Тогда я ничем не могу помочь, потому что ты не сможешь принять какую-либо помощь – потому что твое сердце не будет открыто, потому что ты не станешь частью меня, ты не приблизишься.

И еще один человек написал мне, что в течение нескольких лет он был последователем Георгия Гурджиева. Сегодняшний гуру Махараджи – это лжемастер, чрезвычайно глупо следовать за ним. Но Гурджиев был подлинным мастером – сатгуру, суфием. Если вы являетесь последователем Гурджиева, прекрасно… но Гурджиева больше нет. Даже если Гурджиева больше нет, подлинный мастер после смерти имеет большую силу, чем неподлинный мастер при жизни.

Но помните, если вы сможете найти живущего подлинного мастера, вы не пойдете против Гурджиева. Два подлинных мастера никогда не будут врагами, они не могут ими быть. Если ты действительно был последователем Гурджиева в течение восьми лет – как написал мне этот ищущий – если ты действительно следовал за ним, значит, это он привел тебя сюда. Теперь, если ты хочешь создать барьер между мной и собой под именем Гурджиева, это твой выбор. Но это будет твоя ответственность, не обвиняй Гурджиева. Он привел тебя сюда. Он уже слишком много для тебя сделал.

То, о чем я говорю, – это в точности то, что делал Гурджиев. Конечно, я говорю на другом языке, я другой человек. Но только наши пальцы различны, Луна, на которую мы указываем, одна и та же.

Если вы следовали за подлинным мастером, и этого мастера больше нет, тогда мастер в ответе за то, чтобы отправить вас к другому подлинному мастеру, чтобы ваш рост мог продолжиться. Только не будьте так одержимы прошлым. Гурджиева больше нет – я есть.

Впрочем, скоро и меня не станет. И помните, я бы хотел специально напомнить своим ученикам: если вы по-настоящему любите меня, когда я уйду, я направлю вас к людям, которые будут еще живы. Так что не бойтесь этого. Если я отправлю вас в Тибет, или если я отправлю вас в Китай, или если я отправлю вас в Японию или в Иран – идите. И не говорите, что из-за того, что вы принадлежите мне, вы не можете принадлежать другому живущему мастеру. Просто посмотрите ему в глаза, и вы снова найдете мои глаза. Тело будет другим, но глаза будут теми же.

Если ваше путешествие не завершится со мной, пока я здесь, если что-то еще останется несделанным, незавершенным, то не бойтесь. Отбрасывая меня, вы не предаете меня. На самом деле, не отбрасывая меня и не следуя за реальным, живым мастером, вы будете предавать меня. Держите это в памяти.

Жан-Поль Сартр написал однажды то, что мне понравилось: «Люди часто рассказывали мне о прекрасном вкусе фиников и бананов – но на самом деле его нельзя оценить. Чтобы узнать, что они собой представляют, их нужно съесть сразу, на месте, после того, как их сорвали. Я всегда считал бананы мертвым фруктом, чей настоящий вкус ускользал от меня. Книги, переходящие из одной эпохи в другую, – такие же мертвые фрукты. В иное время они имели другой вкус – острый и резкий. Нам следовало прочесть „Эмиля“ или „Персидские письма“ сразу после того, как их сорвали».

Мне нравится это изречение Жана-Поля Сартра. В точности то же самое происходит и с мастерами. Когда они живы, у них есть вкус, острый и резкий. Когда плод только что сорван с дерева, ему присуще совершенно иное качество. Мертвый мастер похож на консервированные фрукты. Можно открыть банку и съесть фрукты, но чего-то будет не хватать. Будьте храбрыми и всегда доверяйте жизни. Моя любовь к вам или ваша любовь ко мне никогда не должны становиться помехой. Любовь освобождает. Любовь дарит вам свободу.

Так что не беспокойтесь. Если ты был последователем Гурджиева на протяжении многих лет, а теперь пришел сюда, и теперь твое сердце начинает трепетать со мной, не беспокойся. Гурджиев был не особо моногамным! Я его прекрасно знаю. Если же он разозлится, или что-то еще, это моя проблема. Я позабочусь об этом. Но не ищи оправданий. Когда мастер жив, жив его тарикат. Он имеет вкус – острый и резкий.

Почувствуй мастера, пока он жив. Дураки поклоняются смерти, мудрецы поклоняются жизни.

Теперь история.

Шейха Фируза, почитаемого как учителямногих выдающихся суфиев, часто спрашивали, почему он не учил их быстрее.

Тот же вопрос задают и мне, снова и снова. Многие люди приходят ко мне и говорят: «Ошо, сделай что-нибудь поскорее!»

Я могу понять ваше желание, я могу понять вашу жажду, ваше стремление к этому. Но ничто нельзя сделать быстро, коротких путей нет: короткие пути обещают только лжеучителя.

Короткого пути нет. Рост очень труден, и ничто нельзя сделать быстрее, чем вы можете впитать. Есть определенный предел у вашей способности впитывать, есть определенный предел у вашего разума. Когда вы что-то впитали, ваша емкость увеличилась, тогда возможно что-то большее. Когда вы впитали и это, тогда ваша емкость становится еще больше, и снова что-то можно сделать. Так это и продолжается. Рост происходит медленно.

Это вам не сезонные цветы. Рост происходит медленно. Он подобен могучим деревьям, для роста которых требуются сотни лет, но затем они могут поговорить со звездами. Сезонные цветы живут всего несколько недель. Они быстро вырастают и быстро увядают. Они как сны, они не по-настоящему реальны. Они только делают вид, что существуют.

Будьте настоящим ливанским кедром. На это требуется время, это трудно. Когда вы начинаете подниматься к небу, к облакам, Луне и звездам, это трудно. Это трудно, потому что вам нужно вырастить корни, пустить глубокие корни в землю. Дерево растет в одинаковой пропорции – если ему нужно вырасти на сто футов в небо, ему нужно врасти на сто футов под землю. Для таких корней требуется время.

Вы не видите корни, корни невидимы. Когда вы приходите к мастеру, мастер видит ваши корни. Он видит, сколько у вас корней. Если вы растете слишком быстро, а ваши корни не готовы удерживать вас такими большими, вы упадете, вы сломаетесь. Вы совсем не сможете расти. А когда вы упали, очень сложно снова укорениться.