«Если», 2004 № 12 - Кирилл Бенедиктов

От волнения бедный солдатик не смог закончить просьбу, но хватило и взгляда (так смотрит голодный пес на краковскую колбасу), чтобы я ответил:

— Мог бы, наверное. Если это недолго. У вас комп накрылся? Надеюсь, не стратегического назначения? Ну, нет у него на панели такой большой красной кнопки?

Будущий зенитчик помотал головой, растянул в улыбке резиновые губы и несколько раз клацнул зубами. Я и сам понимал: какой уж тут стратегический комп — на нашей Красноказарменной. Скорее, какая-нибудь доисторическая рухлядь, ровесница вон той — то ли зенитной, то ли ракетной установки, ржавеющей, сколько себя помню, за воротами части. Электронный мастодонт, упакованный в десяток цинковых холодильников на колесиках, с винчестером класса «подставка для самовара» и восьмидюймовым дисководом — если не с перфокартами! С техникой этого типа я тоже, по идее, должен бы справиться. Главное, заранее ослабить пару-тройку… сотен трехдюймовых болтов на задней панели.

— Никаких красных кнопок, — успокоил меня солдат и попытался внести ясность, делая частые паузы, чтобы постучать зубами: — Там… Компьютер у нас… Персональный… Ну, и что-то в нем, значит, того. А нам срочно… Мы, короче, попробовали сами. Всю ночь с ним… Почти получилось, только… Без контролёра этого… твердого диска там никак. Вот меня и послали, говорят… А так мы уж и сами почти…

— Что почти-то? — спросил я, а губы невольно скривились в скептической усмешке. Ну не можем мы, профессионалы, спокойно слушать, как явные дилетанты пытаются говорить о том, в чем не смыслят ни бельмеса. «Контролер твердого диска», надо же! — У нея в нутре копались?

— Да нет там уже никакого нутра. — Лопоухий вздохнул печально.

— Наружу все… А мы это… Сами, значит… Эму…

— Эму? — Я хмыкнул. Есть, кажется, такая птица в Австралии, но она-то здесь при чем?

Но тут стук зубовный стал совершенно невыносим, и я из соображений сугубо гуманных развернул парня за плечо и подтолкнул в сторону фанерно-стеклянной будки КПП.

— Ладно, на месте разберемся. Веди. Меня, кстати, на территорию-то пустят?

Несмотря на дрожащие губы, рядовой наскреб в сусеках души малую толику сарказма. Он вернул мне мою давешнюю усмешку и в точности воспроизвел слова.

— Само собой!

На территорию режимного, по идее, объекта я проник беспрепятственно. Только скрипнула обиженно вертушка, да гулко хлопнула усиленная пружиной дверь КПП. Скучающий часовой не удостоил меня и взглядом. Видимо, получил на этот счет соответствующие инструкции.

Вдоль асфальтовой дорожки выстроились ровными рядами кустики, чахлые и насупленные, как рядовые-первогодки, и так же безжалостно обстриженные под одну гребенку. Редкие островки травы на газоне перед казармами, неестественно зеленые в это время года, производили впечатление недавно окрашенных. Такого же ярко-зеленого цвета каска украшала трехметровую голову солдата на огромном, шириной в торец здания и высотой во все четыре этажа, плакате. Метровые буквы внизу плаката складывались в утверждение: ВИНТОВКА ЛЮБИТ ЛАСКУ, ЧИСТКУ И СМАЗКУ. О том же, думается, мечтала и допотопная конструкция у входа, которую я про себя всю жизнь называл «то ли зенитной, то ли ракетной установкой» и только сегодня, проходя мимо, определил как «гаубицу калибра 240 мм». Если, конечно, надпись на ржавой погнутой табличке соответствовала действительности.

— Нам сюда… пожалуйста… — Лопоухий предупредительно придержал дверь, пропуская меня вперед.

По щербатым, но чисто выскобленным ступеням мы поднялись на третий этаж.

Дневальный, скучающий на тумбочке у входа, встрепенулся при виде незнакомого лица, совершенно по-жабьи раздул грудь раза в два, намереваясь рявкнуть что-нибудь вроде «Рота! Смир-р-рна!», но вовремя распознал во мне штатского и с тихим шипением сдулся.

— Ну, и где наш больной? — деловито осведомился я. — Здесь? — И, не дожидаясь ответа, толкнул первую попавшуюся дверь, которую, судя по залепленной изолентой трещине на матовом стекле, до меня толкали уже не раз.

— Тут-тут, — подтвердил солдатик. — Только он не больной, а… — Лопоухий нечаянно толкнул меня в спину, когда я замешкался в дверях, и доверительно закончил в самое ухо: — Мертвый.

— Да я уж вижу, — растерянно пробормотал я.

Помещение, в которое я не сразу решился войти, по всей видимости, представляло собой так называемую «ленинскую комнату». Окно во всю стену, распахнутое, невзирая на время года и дождь, четыре письменных стола в центре, десяток стульев у стен, большой стеллаж, на двух нижних полках которого теснились однообразные, защитного цвета томики уставов Вооруженных Сил, а верхнюю занимал маленький телевизор, в данный момент выключенный.

Персональный компьютер, который меня пригласили чинить, а вернее сказать, его жалкие останки были аккуратно сложены на подоконнике, кучка к кучке: разломанная надвое клавиатура в россыпи выпавших клавиш, разорванный кабель, некогда соединявший монитор с видеокартой, сам монитор, в экране которого зияла дыра, формой подозрительно напоминающая ножку стула, которая, кстати, валялась здесь же. Сильнее всего досталось системному блоку — изуродованный корпус выглядел так, словно по нему прямой наводкой шарахнули из то ли ракетной, то ли зенитной… в общем, из гаубицы! Одного взгляда на материнскую плату, от которой как будто откусили приличный кусок, мне хватило, чтобы сообразить: реанимации не подлежит.

— Это прапорщика компьютер, — шмыгнув носом, сказал солдатик. — Он нам его на выходные выдал, и компьютер, и принтер, чтобы, значит, распечатать. Грозился, если что случится, расстреляю, говорит, каждого девятого.

— А почему не десятого? — рассеянно спросил я, присаживаясь на корточки возле подоконника.

— А каждому десятому он обещал собственными руками… ну… — Лопоухий снова беспомощно зашмыгал носом.

— Угу. — Я кивнул, как будто его признание что-то объясняло, и уточнил: — Вы его что, роняли?

Шмыг-шмыг.

— Ну да.

— С подоконника, — уверенно констатировал я.

— Ну да. — Шмыг-шмыг. — С третьего этажа.

Я привстал и выглянул в окно, только теперь обратив внимание, что оно вовсе не распахнуто, как мне сперва показалось, а, напротив, защелкнуто на все шпингалеты и местами даже заделано паклей. Просто в нижней части рамы отсутствовало стекло, осколки которого еще можно было разглядеть на газоне внизу.

— Решили проверить, как невесомость влияет на быстродействие системной шины? — усмехнулся я.

— А? Что? — Солдатик затрепетал ресницами.

— Да ничего. — Я выбрал кусок клавиатуры побольше, зачерпнул пригоршню клавиш и стал одну за другой вставлять их в надлежащие гнезда.