Легенда о человеке-олене - Тесса Дэр

Сесилия подошла к другу детства:

– Я… мне надо немного отдохнуть, а Порцию должен осмотреть доктор. Пожалуйста, позаботься о ней. Люк проводит меня домой.

Она встала на цыпочки, чтобы вознаградить согласный кивок Денни легким поцелуем в щеку.

«Как ребёнка», – мелочно подумал Люк.

Таким образом, они остались наедине.

– Прогуляешься со мной? – спросила Сесилия, встав сбоку.

Он молча подал ей согнутую в локте руку, но она покачала головой и потянулась к его ладони. Их пальцы переплелись в том интимном, невинном жесте, который равно любим детьми и влюблёнными. Они прошли немного назад, вернувшись к тропинке.

– Не туда, – промолвила она, когда он собрался последовать за остальными. – Пойдём дальше, к домику. Мы уже близко, и там я смогу забрать свой чулок. Ведь пришлось расстаться ещё с одним.

– Как пожелаешь.

Чувствуя легкость и спокойствие, они продолжили путь, слегка покачивая сомкнутыми руками, как будто время вернулось в то лето четыре года назад, и они совершали одну из тех неторопливых прогулок.

Конечно, тогда Сесилия и Люк ещё и разговаривали. Обо всем на свете и ни о чем в частности, как делают это парочки. Когда же виконт Меррит утратил способность вести непринуждённую беседу? Несомненно, он сможет выдавить из себя хоть что-нибудь.

– Ты удивила меня, – выпалил Люк, потому что это было единственное, о чем он мог сейчас думать. – Восприняла травму Порции без страха или нерешительности… Я не знал, что ты настолько храбрая.

– Храбрость? Я тоже не всегда знала, что она у меня есть. – Сесилия бросила на него пронзительный взгляд. – Я думаю, за четыре года каждый из нас открыл в себе новые стороны.

Чистейшая правда. Но своими «открытиями» ему не хотелось делиться с ней. Уклончиво пожав плечами, он отказался отвечать на невысказанный вопрос.

– Обычно ты убегала при виде паучка.

– О, я до сих пор ненавижу пауков. А травмы меня не пугают. Леди, которая в течение года заботилась о солдатах-инвалидах, видела вещи гораздо страшнее, чем рана Порции.

Люк встал, заставив остановиться и свою спутницу.

– Ты год ухаживала за больными солдатами?

Она кивнула:

– Королевский госпиталь в Челси [8].

– Но… – Он старался примириться с этой новостью. – Они же не позволяют всем, без разбору, благородным дамам заниматься подобным, не так ли?

– Ну…- Сесилия пожала плечами и продолжила прогулку. – Честно говоря, я не спрашивала разрешения. Видишь ли, около года назад произошла трагедия. Раненный солдат был найден блуждающим по Арденнам [9]. Очевидно, он оказался единственным выжившим из полка. Но, пережив сильный удар по голове, не мог вспомнить кто он такой, где его дом и семья, ничего, что бы предшествовало битве. Газеты печатали статьи о «неизвестном герое Монмираля» [10]. Весь Лондон говорил о нём. И Порция отчаянно хотела увидеть этого человека, тщетно надеясь, что это мистер Ярдли. Она только что получила известие о смерти мужа во Франции и, как понимаешь, надеялась, что произошла ошибка. А я…

Замедлив шаг, она посмотрела на Люка:

– Я хотела быть уверенной, что это не ты.

В горле у него образовался комок.

– Но, конечно же, это был не ты, – Сесилия снова пошла быстрее, – и не Ярдли. Пока мы ожидали, когда нас пропустят к тому солдату, я разговорилась с другим мужчиной. Морским офицером, раненным во время датской канонерской атаки [11]. Он позвал меня из коридора, но, рассмотрев лицо, извинился. Принял меня за свою сестру.

Сесилия шумно вдохнула и продолжила:

– Я почувствовала себя ужасно из-за того, что разочаровала раненого, поэтому провела около часа за беседой с ним. Большей частью слушая. На следующий день пришла снова и присела рядом. Он представил меня ещё одному пациенту, своему приятелю – лейтенанту кавалерии. Не то чтобы я осознано решила взять за обычай такие визиты, но день за днём, продолжала возвращаться в госпиталь. Первый месяц или около того я делала тоже самое, что и в первый раз – просто садилась рядом с кроватью больного и слушала. Если он выражал такое желание – читала вслух. Нельзя было не заметить, что раны обитателей госпиталя требуют ухода, бинты нуждаются в замене и тому подобное. Так я стала заниматься и этими мелочами тоже.

Люк мог лишь безмолвно взирать на неё. Это правда. Сесилия действительно изменилась. Свежесть юности и благородство никуда не исчезли, но вместе с тем сейчас пред ним стояла спокойная, уверенная в себе женщина. Это отражалось в положении подбородка, выверенной грации движений. В том, как свет падал на завитки её волос на лбу… Она всегда была милой девушкой, но до этого момента он не считал Сесси прекрасной.

– Поразительно, – пробормотал он. И прочистив горло, добавил: -Тебе не было скучно слушать грубые солдатские истории? Неприятно ухаживать за ранеными незнакомцами?

– Конечно, нет, – легко ответила она, сжав его ладонь. – Я представляла тебя на их месте.

Боже! Она его просто убивает.

– Исходя из того, что ты мне рассказала, – произнес он с фальшивым безразличием, – я уверен, все они безнадежно влюбились в тебя. Сколько же предложений руки и сердца ты получила за четыре года? Точно сотню, или даже больше.

– Двадцать шесть.

Люк замедлил шаг, когда показалась хижина – крохотное строение с соломенной крышей, втиснутое между двумя высокими соснами.

– Двадцать шесть, – повторил он, останавливаясь.

Сесилия повернулась к нему лицом, крепко сжимая руку Люка.

– Да, двадцать шесть. Не считая солдат-инвалидов. – Цвет её глаз стал ярче, кольбатово-голубым. – Ты не подозреваешь, как я сражалась за тебя, Люк. Конечно, не так как ты. Но здесь я прошла через свои маленькие битвы. Сопротивлялась давлению, толкавшему меня к замужеству, боролась с завистью к подругам, познавшим супружескую жизнь, справлялась со своей собственной жаждой дружеского общения и любви.

Голос девушки надломился:

– Я не та женщина, которая может жить в одиночестве.

– Знаю, – прошептал он, протянув свободную руку к её щеке. – Знаю. Именно поэтому тебе нужен муж, который может…

– Я отчаянно сражалась, – перебила она, – тогда как месяцы, и даже годы, проходили без единой весточки от тебя.

Чувство вины скрутило внутренности Люка.

– Я не мог написать. Мы не были помолвлены.

– Да, но ты мог отправить весточку Денни. Или любому другому из наших общих друзей и невзначай осведомиться обо мне.

– Я не хотел.

Она отпрянула, и он обвил талию Сесси рукой, притягивая ближе.

– Как объяснить? Ты знаешь, мои родители умерли несколько лет назад. У меня нет ни братьев, ни сестер. И очень мало родственников. После первой же небольшой перестрелки в Португалии я понял: если умру здесь, на поле боя, никто, кроме нескольких школьных приятелей, не будет оплакивать меня. – Он прикоснулся к её щеке. – Никто, кроме тебя. Я действительно думал о тебе. Постоянно. И, конечно же, я вспоминал тот прекрасный, сладкий поцелуй, когда истекал кровью, голодал и умирал от страха. Мысль о том, что Сесилия Хейл волнуется обо мне, позволяла жить дальше. Я не мог рисковать и спрашивать о тебе, неужели ты не понимаешь? Я не хотел знать. Без сомнения, выяснилось бы, что ты вышла замуж за одного из тех двадцати шести мужчин, выстроившихся в очередь, чтобы сделать тебе предложение, и у меня бы ничего не осталось.