Шнифер - Евгений Сухов

– Затухни, – Скелет допил пиво и взмахнул рукой, привлекая внимание официантки. – На кого хочу, на того и кладу глаз.

– А на кого ты положил? – поинтересовался Варан.

– На всех я положил. Только не глаз.

Довольный собственной шуткой Скелет громко заржал. Выпитое за сегодняшний день начинало сказываться на его настроении. Варан удивленно покосился на Готспера.

– Наш друг решил закадрить Принцессу. Сечешь?

– Кого-кого? – Варан едва не поперхнулся табачным дымом.

Скелет не обратил ни малейшего внимания ни на реплику одного, ни на встречный вопрос другого. Когда рядом с их столиком появилась полногрудая официантка, он заказал себе еще бокал пива. Готспер с Вараном спиртного сегодня не употребляли. Девушка понятливо кивнула и удалилась.

– Кого ты решил закадрить? – Варан в буквальном смысле навис над тщедушным Скелетом. – Принцессу? Да ты в своем уме, брат? Поверь мне на слово. Эта девочка не для тебя. И не для любого из нас.

– Я не собираюсь обсусоливать с вами всякую хрень, – отрезал Скелет. – Поговорим лучше о деле. Ради чего мы с Готспером, собственно, и хотели тебя видеть. Лады?

– Ты меня не понял, – Варан всегда славился завидным упрямством, и сбить его с выбранной ранее темы полемики представлялось делом нелегким. – Я работаю на Мелихова, Скелет. И хорошо знаю, что представляет из себя этот человек. Готспер тоже знает, но, к счастью, понаслышке. Если ты намерен перебежать ему дорогу, подбивая клинья к его телке, – ты покойник. Так что не занимайся самоубийством, брат...

– Кажется, ты сказал, что работаешь на какого-то Яниса, – Скелет поморщился.

– Верно. А Янис – человек Мелихова. Очень близкий человек...

– Как два педика?

– Кончай острить. Я серьезно.

– Я тоже, – Скелет расстегнул ворот рубашки и слегка растер вспотевшую шею. – И это ты, видимо, не врубился, о чем я базарю, Варан. Я сказал – сменим тему и поговорим о деле. Это, кстати, тоже связано с твоим супермогущественным Мелиховым...

– Как так? – вопрос Варана был обращен к Готсперу.

Тот пожал плечами:

– Скелет взял у Мелихова заказ. Кража статуэтки из музея. Договорился на четыреста кусков. Хочет взять тебя в дело.

– Если ты, конечно, перестанешь трещать как сорока, – ввернул Скелет.

Официантка вернулась и поставила перед ним запотевший бокал холодного пива. Скелет тут же сделал несколько жадных глотков. Расслабленно откинулся на спинку стула.

– Мне нужен специалист по сигнализациям, – небрежно произнес он. – Ты еще не утратил своих навыков, Варан?

– Шутишь? У меня постоянная практика. Я здесь, в «Скарабее», в первую очередь и отвечаю за камеры слежения, сигнализации и прочую трехомудию. Можешь смело считать, что нанял меня. Сколько максаешь?

– Сотню.

– Вполне. Кто еще в деле?

– Разгуляй.

Сначала Варан, как и пару минут назад, оскалил зубы в улыбке, посчитав, что Скелет выдал «на гора» очередную пьяную остроту, но затем, заметив, что лицо собеседника осталось серьезным и непроницаемым, несколько раз удивленно моргнул, отпрянул назад, а в завершение всего подозрительно прищурил глаза. С надеждой перевел взгляд на Готспера, но тот только кивнул, подтверждая сказанное. Варан нахмурился.

– Ты не можешь этого сделать, – выдавил он из себя с огромным трудом.

– Опять тот же гон, – скривился Скелет. – Побереги свое красноречие, Варан. Я уже слышал от Готспера все, что должен был услышать. Но Разгуляй все равно в деле. Я найду его и...

Скелет хотел было сделать очередной глоток пива, но Варан перехватил его руку и не дал донести бокал до рта. Едва ли не силой заставил Скелета поставить пиво обратно на стол.

– Я не знаю, что сказал тебе Готспер, – Варан делал ударение практически на каждом слове. – Но я знаю одно. Взяв Разгуляя в дело, мы рискуем спалиться все. Первое правило гласит: не бери в дело человека, который...

– Я в курсе правил. Но я доверяю Разгуляю. Ясно? И эта тема тоже не обсуждается.

– Я тоже доверял Разгуляю, – рука Варана по-прежнему крепко сжимала локоть собеседника. – И, кстати, не так давно посодействовал ему в одном деле. Свел его с нашим управляющим. С Сандаевым. Хочешь знать, что из этого вышло?

– Не хочу.

– А я скажу, Скелет. Громила мне потом рассказывал. Разгуляй замастырил какую-то аферу, подробностей которой я не знаю, да и не хочу знать, а разгребаться потом с этим дерьмом пришлось Громиле и Шкету. Не знаю, к сожалению, чем дело закончилось. Не видел давно ни того, ни другого. Но полагаю, что ничем хорошим. Я ведь уже сказал, что у Сандаева проблемы с Мелиховым? Черт! Это может быть связано и с Разгуляем. Даже наверняка.

– И что? – Скелету удалось выдернуть руку, и он все-таки сделал большой глоток пива. – Че ты мне в мозги срешь? Какое это ко мне имеет отношение? Мне нужен Разгуляй не как аферист хренов, а как шнифер. А шнифер он классный! Хотите вести себя оба как бабы, можете зарыться дома под одеялами и стучать зубами. Но я не бздун какой-нибудь. Справлюсь и без вас, девочки.

– Да ладно, ладно, Скелет, – примирительно забубнил Варан. – Чего ты завелся? Я же сказал, мы в деле. Просто хотел предупредить... Расслабься. Закажи еще пивка. Я угощаю.

– А разве я доставал лопатник? – Скелет сплюнул на пол через щербинку между передними зубами.

– Родж, сгоняй еще за водярой! – Разгуляй стукнул граненым стаканом об стол и шумно выдохнул. – Я же сразу сказал, одного пузыря – это нам только раз чихнуть. Верно, Кент? Ты ведь тоже умеешь пить, старый бродяга. Мне ли этого не знать?

Как и предсказывал Пит, Разгуляй нашел своего старинного друга на бывшей квартире, снимаемой им и Роджером. После схлынувших первых эмоций взаимных братаний все трое расположились в комнате, водрузив по центру старенький столик с потрескавшейся полировкой. Лихо разливая водку в давно не мытые стаканы, Разгуляй тепло обнимал Кента за плечи. Роджер расположился напротив, но в беседе практически не принимал участия. Смотрел и на того, и на другого собутыльника насупленно из-под бровей, однако в приеме спиртного старался не отставать.

– Почему я? – вскинулся он, когда Разгуляй соизволил-таки обратиться непосредственно к нему. – Я – гонщик, что ли? Возьми и сгоняй сам.

– Перестань, брат, – Разгуляй миролюбиво улыбнулся. – Ты же видишь, мы культурно беседуем. Кент как раз затронул тему, какие козырные в Израиле пособия по безработице. Мне же интересно. А ты все равно сидишь букой. Будто язык проглотил. Вот и сходи – развейся. Тебе полезно будет.

Роджер хотел было сказать в пику еще что-то, но Разгуляй уже вновь сосредоточил все свое внимание на Кенте, и потому ему ничего не оставалось, как с досадой махнуть рукой и подняться на ноги.

– Только недолго, – бросил ему вслед Разгуляй, когда Роджер уже переступил порог комнаты. – А то мы тут засохнем от жажды. Ну, и что ты говорил? – он опять обратился к Кенту.

Тот криво усмехнулся.

– Ну, и отслужив положенный срок, я подумал... – Кент на секунду запнулся, возвращаясь мыслями к прерванному разговору. В отличие от Разгуляя, он не выглядел таким бодрым после выпитой бутылки водки. А ведь последний, как подозревал Кент, и так уже явился подшофе. – Подумал, на кой черт я буду вкалывать за лишние триста баксов.

– Почему триста? – Разгуляй снял со стола пустую бутылку и поставил ее на пол.

– Ты меня совсем не слушал? – недовольно откликнулся Кент. – Я же сказал, любой чернорабочий в Израиле получает штуку бакинских. При любом раскладе. Хоть наизнанку вывернись. Для больших прибылей нужно образование, специальность и так далее.

– Ну?

– Вот тебе и «ну»! Больше штуки мне, выходит, и не светило, – Кент взял в руку зажигалку и теперь бессмысленно высекал искру, прокручивая колесико большим пальцем. – А пособие по безработице у нас семьсот баксов. Только при этом тебе делать ни хрена не надо. Понял? Ходишь, груши околачиваешь, а государство тебя кормит. А разница какая? В триста баксов. Вот я и говорю. На кой черт мне нужен геморрой за лишние три сотки? Я и не пошел никуда вкалывать. Дом в кредит купил, машину... Каждый вечер по ночным клубам зажигаю. Телки, спиртное, ЛСД. Лафа, одним словом!

– Прожигаешь жизнь, короче? – уточнил Разгуляй. Сняв с себя черную футболку, он небрежно бросил ее на спинку стула и предстал перед товарищем с обнаженным торсом. На волосатой груди, слегка покачиваясь из стороны в сторону, болтался миниатюрный серебряный крестик. – Как истинный психолог?

– При чем тут психолог? – не понял Кент.

– Ну, как говаривал наш старый кореш Фридрих, праздность – мать психологии, – философски изрек Разгуляй. – И выходит, что ты теперь психолог, Кент.

– Выходит так. Хотя я никогда не был таким глубоким знатоком Ницше, как ты.

– Да какой там знаток, – отмахнулся Разгуляй. – Ну, почитывал когда-то. Уже большая часть афоризмов и всего прочего выветрилась... А я, пожалуй, теперь уже не столько психолог, сколько нигилист, Кент. Ни во что и ни в кого не верящий. Я и в себя-то толком давно уже не верю.