Великий менеджер или Мастер влияния - Эрнест Цветков

НЕЛЬЗЯ СТАТЬ ТЕМ, КЕМ ТЫ УЖЕ НЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ.

ТЫ МОЖШЬ СТАТЬ ТОЛЬКО ТЕМ, КЕМ ТЫ УЖЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ.

ТЫ СТАНОВИШЬСЯ ТЕМ, КЕМ ТЫ ЯВЛЯЕШЬСЯ.

- Что это значит? - громко спросила взрослая дама с девичьими глазами, та самая, которая сказала Арчибальдушке 'Т-сс'.

- А я почем знаю? - безучастно отозвался Тренер и, кажется, даже тихонечко зевнул. - У кого еще вопросы?

- Мы ничего не понимаем.

- Кто это сказал? - громоподобно рявкнул Тренер.

- Я, - прошелестел смущенный лепет.

- Кто - я? Встать!

Поднялся приземистый мужчина, прикрывший свой рот свисающими усами.

- Повтори, что ты сказал, - напирал Тренер.

- Я сказал, что нам неясно последнее заключение.

- Кому - нам?

- Ну, присутствующим здесь.

- А ты уверен в этом?

- Мне кажется.

- Мне наплевать, что тебе кажется. Ты уверен?

- Я полагаю.

- Ты уверен?

- Н-нет.

- Четче!

- Нет.

- А зачем тогда говоришь?

- Но я подумал.

- Ты подумал. Так, ну и что? Разве речь шла о том, что ты подумал?

- Нет.

- А о чем шла речь? Какая была моя последняя фраза?

- Вы...

- Ты, - быстро поправил Тренер, - все здесь присутствующие обращаются друг к другу на 'ты'.

- Ты спросил: 'У кого еще вопросы'?

- У тебя есть вопросы?

- Нет.

- Тогда садись. И впредь, когда говоришь, говори только от себя, не бери ответственности за других. Ты не знаешь мнения остальных. Это раз. И они не давали тебе полномочия высказываться за них. Это два. У кого вопросы?

- Зачем мне становиться тем, кем я уже являюсь? - спросила дама с юными глазами.

- Хорошо. Спасибо. Еще вопросы?

Встал худощавый, бородкой своей и отпущенными волосами намекающий на мессианский облик, мужчина:

- Это не из той ли оперы, где говорится о том, что прибавится тому, кто имеет и отнимется у того, кто не имеет?

- Ты, наверное, очень умный. Но я не знаю, какие оперы звучат в твоей голове. Но хорошо, спасибо! Еще вопросы? Нет? Ладно. Пройди на сцену, обратился Тренер к зачарованноглазой женщине. Поправив платье и коснувшись прически, она озвученным острым каблучком шагом направилась к сцене. Озаренные очи ее излучали недоуменную радость, а может быть, и радостное недоумение.

- Повернись лицом к залу, - коротко приказал Тренер.

Кокетливо вскинув бровкой, дама обернулась, выставив улыбочку между собой и аудиторией.

- Так, хорошо! - удовлетворенно сказал Тренер.

- А теперь ответь мне, сколько будет дважды два?

- Четыре, - мгновенно среагировала дама.

- Отлично! А теперь скажи мне, кто ты.

- Я? В каком смысле?

- А теперь сравните, обратился к залу Тренер, - ее первый и второй ответы. Есть разница?

- Есть.

- Вот именно, - он снова заговорил с ней. - Почему ты на второй вопрос не ответила столь же быстро и четко, как на первый?

- Второй более сложные, ведь речь в нем не об арифметике, а о личности.

- Ты училась где-нибудь?

- Училась.

- Где?

- Разумеется, в школе затем, в университете.

- Экзамены сдавала?

- Конечно же.

- И ведь были же предметы и вопросы сложные, не так ли?

- Так.

- Но если ты знала материал, то на любой, самый трудный вопрос ты отвечала легко и уверенно, правда?

- Да.

- И все дело на самом деле заключалось в том, знала ты или не знала, а не в том, сложный вопрос тебе доставался или не очень. Верно?

- Верно.

- Итак, проблема заключается не в том, сложно это или легко, а в том, знаю ли я это или не знаю, умею или не умею. Согласна?

- Согласна.

- Ну а теперь объясни мне, почему на первый вопрос ты ответила сразу, а на второй не ответила совсем.

Дама потупилась.

- Я жду, - продолжал давить Тренер.

- Я не знаю, - улыбка застыла, окаменела. Девичьи глаза подернулись влагой.

- Да, ты не знаешь. Ты не знаешь ответа на второй вопрос. Поэтому и не ответила. А если бы знала, то не раздумывала бы и не несла различную чушь. Для тебя это сложно потому, что ты не знаешь. И мудрить тут нечего.

- Но это вопрос серьезный, здесь надо подумать, - слеза пробралась в голос.

- А когда человек думает? Я ко всем обращаюсь!

Зал зашелестел.

- ...Когда нужно что-то решить...

- ...найти какой-нибудь ответ...

- ...что-нибудь придумать...

- ...чтобы не вляпаться в какое-нибудь дерьмо...

- ...чтобы улучшить свое положение...

- Правильно, правильно, - кивнул Тренер, а если обобщить, что получится? А? Какой вывод?

- Думаю тогда, когда чего-то не знают, - робко предположил участник со свисающими усами.

- Точно! - победоносно воскликнул Тренер. - Человек думает тогда, когда он чего-то не знает. Поэтому он, собственно, и думает. В результате своих размышлений он приходит к определенному выводу, то есть значению, и ему уже незачем становиться ломать голову над этой проблемой. Тебе надо подумать? Тренер почти навис над беднягой, которая вот-вот разрыдается. - ДА?!

- Да, - еле слышно выдохнула она.

- И это еще раз доказывает, что ты не знаешь. Но если ты знаешь, кто ты, кем ты являешься, как ты можешь знать, кем ты хочешь стать?

Зал завис в безмолвии. Держал паузу и Тренер. В воздухе нарастало напряжение. И тут он внезапно и пронзительно трубным ревом взвился над тишиной, разорвав ее на куски: СНАЧАЛА УЗНАЙ, КТО ТЫ ЕСТЬ, И ТЫ

ПОЙМЕШЬ, ЧТО В ЭТОМ ТВОЕМ ЕСТЬ

ЗАЛОЖЕНО ВСЕ ТВОЕ БУДЕТ.

- Ну а как же дети? - опомнился первым мессианского вида мужчина.

- Чьи дети? - осведомился Тренер.

- Да нет, я имею детей вообще.

- А-а, и что же дети вообще?

- Ну, например, ребенок. Он же не знает, кто он, но знает, кем хочет быть - космонавтом, скажем, или автогонщиком, или еще кем-то.

- Ты - этот ребенок?

-Нет.

- А кто ты?

- Я - человек! - нашелся бородатый.

- Я - тоже человек, - сказал Тренер. - но ты это не я, а это не ты. Кто именно ты?

- Гм...

- Ну, вот видишь, ты не знаешь даже, кто ты, а берешься заявлять от имени другого, пусть и ребенка.

Итак, подытожим. В том, кто я есть, уже заложено любое, кем я могу быть. И если я захочу, то буду. Но если я всего лишь хочу хотеть этого, то так навсегда и останусь на уровне хотения - желающим желать и не получающим. Если быть точнее, то не получающим, а создающим. Ибо мы получаем только то, что создаем. - Тренер на миг остановился и повторил последнюю фразу: МЫ ПОЛУЧАЕМ ТОЛЬКО ТО, ЧТО СОЗДАЕМ.

- Ты можешь занять свое место, - обратился он к глубоокой даме и, спустя несколько секунд добавил: - Перерыв. У вас есть двадцать минут отдыха. Время будет фиксироваться по секундомеру. Ровно за минуту до начала занятия будет объявлено об этом. Секунда в секунду двери закроются, и кто опоздал, тот уже не сможет войти. Еще: во время перерыва запрещается оставаться в зале и запрещается входить в него, кроме той последней минуты, о которой объявит инструктор. Все! - отрывисто скомандовал Тренер. - Время пошло! - быстро удалился в боковую дверь, что расположена была возле сцены.

Во время перерыва Арчибальдушка направился в буфет, где взял пирожок с капустой и стакан сока. Выбирая место, где бы можно было спокойно перекусить, он увидел один свободный стул у столика рядом с окном и направился к нему, где уже расположились его соседка с юными очами и черноволосый с обильной проседью молодой человек. Внешность последнего показалась Арчибальдушке знакомой. 'Где-то я его видел' - подумал он на ходу.

'Кажется, это Герман Ростков', - уже приближаясь к столику, отметил он, - вроде бы его не было в зале. Что он тут делает?

- А я в другом классе преподаю, - отозвался простодушно на Востриковскую мысль молодой человек.

Арчибальдушка невольно вздрогнул:

- А как вы, собственно...

- Не забывайте, где вы находитесь. Это же Школа Визионеров.

- Здесь свободно?

- Да, присаживайтесь, -учтиво отозвался мужчина и вновь обернулся к даме, которая, как оказалось, жалобно-исповедально ведала тому про свои расстроенные чувства.

- Знаете, я экстрасенс, целитель, я читала книги о карме, а он меня перед всем залом. Зачем же так? - с натянутым лицом, удерживая двумя пальчиками одной руки чашечку с кофе и пальчиками другой руки - миндальное пирожное, откровенничала о своей психотравме девоокая особа.

- Ну зачем, ну зачем же так?! - драматически выстраивая интонацию, воскликнула она и откусила кусочек пирожного, стараясь сделать это аккуратно, чтобы не посыпались крошки, но крошки все равно посыпались.

- Он вас тренирует.

- Но в чем же смысл этой тренировки?

- Понятия не имею, - улыбнулся то ли Герман Ростков, то ли некто, похожий на него. - Прошу меня простить, но мне пора.

- Да-да, конечно, - дама некоторое время с сожалением смотрела вслед удалявшемуся собеседнику, после чего шумно вздохнула, глотнула из чашечки и перенаправила свою вербальную активность на Арчибальдушку, который вдруг непонятно отчего сделался веселым и легкомысленным. Он хотел было отпустить шутку, но громкий с металлическим резонансом голос 'Двери открыты' пронесся по холлу, и Востриков лишь лукаво прикрыл указательным пальцем губы, сложенные дудочкой: