Новые боги. Как онлайн-платформы манипулируют нашим выбором и что вернет нам свободу - Кристиан Монтаг

В целом, я сомневаюсь, что в рамках данной тематики существует по-настоящему репрезентативная выборка. Иногда приходится привлекать к участию в исследовании и случайных людей, не проявляющих к нему никакого интереса. Стоит ли серьезно относиться к результатам нашего исследования, несмотря на недостаточную репрезентативность? Уверен, что да. К примеру, сделанные нами наблюдения о том, что пользователи социальных сетей имеют в среднем более высокие показатели экстраверсии, чем те, кто ими не пользуется (в нашем случае речь о пользователях приложений Meta), подтверждаются и другими рабочими группами[152]. Более того, наше исследование на момент написания книги является самым крупным в этой области, а выборка хорошо перемешана в плане социально-демографических переменных. Это подводит меня к последнему вопросу.

Если мы рассмотрим рисунок 2.7, на котором показаны личностные различия по шкале экстраверсии-интроверсии между пользователями платформ Meta и теми, кто не использует соцсети, то увидим, что эти различия незначительны и едва уловимы.

В то время как переменные возраста и пола были (относительно) сильно связаны с различными группами (не)пользователей социальных сетей, личностных различий между участниками групп оказалось совсем мало (иными словами, на основе личностных различий едва ли можно предсказать, будет человек пользоваться соцсетями или нет). Так что если вы знаете, что человек пользуется одной из платформ Meta, то это скорее женщина, чем мужчина. Если этот человек сидит в инстаграме, то он скорее молод, чем в возрасте. А вот если ориентироваться на личностные качества, вероятность ошибочного прогноза возрастает, это уже более тонкие материи.

Маркетологи могут вздохнуть спокойно: незначительные различия в личностных характеристиках не оказывают большого влияния на использование соцсетей. Теперь они знают, что их выборки из SMM-панелей для платформ Meta мало связаны с индивидуальными свойствами личности. А вот к возрастным различиям, как показали наши исследования, следует отнестись серьезно. Кроме того, стоит учитывать соотношение мужчин и женщин среди пользователей соцсетей, а также тех, кто вообще ими не пользуется. И последнее, но не менее важное – касательно силы корреляций. Здесь все не так просто: даже факторы, оказывающие незначительное влияние, например – в нашем случае – личностные качества, могут приобрести большее значение в зависимости от масштабов изучаемой темы. Мы еще к этому вернемся, когда будем говорить о микротаргетинге и попытках пошатнуть принципы демократии.

Глава 3. Как приложения и сайты массово удерживают людей при помощи психологических уловок

Отправляюсь на поезде в Берлин. Иду по вагонам в поисках свободного места. Сейчас далеко не час пик, но довольно людно. Вряд ли удастся найти два свободных места рядом, чтобы продуктивно поработать. Я иду по вагонам с багажом, пока поезд отъезжает от Кёльна и набирает скорость; никто не обращает на меня внимания. Почти все взгляды прикованы к маленьким светящимся прямоугольникам. Смартфоны и ноутбуки либо в руках пассажиров, либо стоят на синих откидных столиках. В тишине слышен только стук пальцев по бесчисленным клавишам клавиатур. Этот звук напоминает мне о муссонном дожде – я наблюдал его несколько лет назад в Китае. Помню, как крупные капли равномерно барабанили по гофрированной железной крыше простого деревенского домика. Пассажиры, которые не участвуют в создании искусственного муссонного дождя, молча проводят пальцами по дисплеям телефонов. Вот это картина! Словно подчиняясь далеким командам, люди неотрывно смотрят на маленькие огонечки, а их пальцы, будто насекомые, ползают по экранам и клавиатурам.

Сюрреалистическую картину нарушает лишь седой дедуля слева от меня, который громко ворчит на свой смартфон, потому что человек на другом конце линии долго не берет трубку. «Опять телефон на беззвучном, что ли?» – возмущается он. Распространенное явление: многие считают, что все обязаны быть на связи везде и всегда. Его ворчание постепенно затихает, а я наконец нахожу место в соседнем вагоне. Здесь тоже играют в игры, твитят, отвечают на электронные письма, ставят лайки и говорят по скайпу. Пассажиры сидят бок о бок и совершенно не замечают попутчиков. Неудивительно, что новые исследования показывают: из-за включенных смартфонов незнакомые люди реже улыбаются друг другу[153], а родители уделяют меньше внимания детям во время семейных прогулок[154]. Кроме того, в обществе прочно укоренился принцип Digital first («Цифровой мир – в первую очередь»). Чем бы мы ни занимались, когда в кармане что-то жужжит, для многих источник жужжания оказывается важнее, чем разговор с друзьями или коллегами, которые находятся на расстоянии вытянутой руки. На профессиональном жаргоне это называется «фаббинг» (phubbing)[155]. По сути, речь идет о том, что мы обижаем друзей, отвлекаясь на телефон во время общения (phone snubbing = телефон + пренебрежение). Окружающие негативно воспринимают такое поведение, а это, в свою очередь, отрицательно сказывается на качестве социальных взаимодействий[156]. Если хотите углубиться в тему фаббинга, рекомендую статью Еслама Аль-Саггафа и Сары Б. О’Доннелл[157].

Кстати, сегодня в научной литературе очень много говорят о последствиях чрезмерного использования смартфонов. Если вбить в поисковой системе специализированной медицинской литературы pubmed.gov словосочетание smartphone addiction («зависимость от смартфона»), то по состоянию на 19 июля 2021 года можно найти 351 публикацию[158]. Однако на самом деле этой проблематике посвящено гораздо больше исследований. Дело в том, что некоторые ученые предпочитают использовать термин smartphone use disorder, или SmUD («расстройство, связанное с использованием смартфона»). Кроме того, многие важные исследования по этой теме можно найти только в специализированных поисковых системах. Термин SmUD возник по аналогии со сравнительно новым явлением «зависимость от компьютерных игр» (официальный диагноз Всемирной организации здравоохранения звучит как gaming disorder, «игровое расстройство»). В свою очередь, SmUD акцентирует внимание на проблемах с использованием смартфона, не стигматизируя при этом само устройство. Понятие «зависимость» часто встречается в исследованиях, однако подвергается серьезной критике: ученым следует очень осторожно подходить к терминологии во избежание поспешной патологизации явлений повседневной жизни[159]. То же, естественно, относится и к понятию «расстройство» (disorder).

Как показывают некоторые исследования, чрезмерное использование смартфонов часто связано со склонностью к таким признанным психическим расстройствам, как депрессия или тревожность[160]. Возможно, данная взаимосвязь объясняется и тем, что люди с ментальными проблемами пользуются смартфонами, чтобы отвлечься от грусти и уныния. Допустим, молодой человек подавлен из-за расставания, и смартфон на короткое время отвлекает его от душевной боли. В этом случае использование устройства представляет собой способ самолечения, позволяющий справиться с грустью и, возможно, с имеющейся психопатологией. Иными словами, злоупотребление смартфоном в таком случае будет [лишь] следствием другой, основной психопатологии. Описанная здесь схема знакома нам