Сумерки Америки - Игорь Ефимов

Сегодня в цивилизованных странах цельность семьи пытаются сохранять при помощи одних только моральных увещеваний. Облегчение развода считается достаточным средством для утоления зова природы. Однако опыт последних десятилетий явно показывает, что развод – не панацея. Миллионы мужчин и женщин продолжают ценить свои отношения друг с другом, семейное тепло и не знают, как совместить эти чувства с другим зовом природы: неудержимой тягой к новизне. Скандальная хроника любовных «измен» актёров, министров, президентов, банкиров, дипломатов, музыкантов, принцев и принцесс, рискующих крахом семьи и карьеры ради нескольких украденных объятий, ясно показывают нам, насколько могуч этот второй зов.

Если когда-нибудь будет написано исследование «Наркотик новизны», материалом для первых глав его вполне могли бы послужить персонажи и судьбы, включённые уже в Ветхий Завет.

Что заставляло библейского Иакова покидать шатёр любимой жены Рахили, проводить ночь с менее любимой Лией, а потом отвлекаться ещё и на служанок? Наркотик новизны.

Что толкало царя Давида, при всех его жёнах и наложницах, добывать себе ещё и Вирсавию, подстраивая убийство её мужа? Наркотик новизны.

Почему царь Соломон неутомимо пополнял свой гарем моавитянками, идумеянками, сидонянками, хеттеянками и не мог остановиться? Всё потому же.

Из-за чего впал в тоску мудрый царь Экклезиаст? Из-за того, что увидел: «Нет ничего нового под солнцем» (Ек. 1:9).

Особое внимание в исследовании «наркотика новизны» должно быть уделено нашим отношениям с произведениями искусства. Разве кому-нибудь придёт в голову требовать, чтобы человек наслаждался всю жизнь только музыкой Моцарта, только стихами Пушкина, только пьесами Шекспира, только фильмами Феллини? Почему же мы ждём, что кто-то может быть удовлетворён жизнью с одним-единственным партнёром?

В массовых празднествах многих народов явно просвечивают попытки утолить жажду человека к новизне в сексуальных отношениях. Вакханалии у древних греков, храмовые оргии у вавилонян, карнавалы и маскарады в Средневековой Европе, ночь на Ивана Купалу у славян – всё это давало выход второму зову природы.

В последнем томе нашего воображаемого исследования должны появиться президент Франклин Рузвельт с Люси Мерсер и Мисси Лехэнд, президент Джон Кеннеди с Джудит Кэмпбелл-Эснер, Марлен Дитрих и многими другими, президент Билл Клинтон с Джениффер Флауэрс, Полой Джонс и Моникой Левински. Но особого внимания заслуживает история отношений Ричарда Бартона и Элизабет Тэйлор.

Когда эти двое встретились в Италии в 1962 году на съёмках фильма «Клеопатра», оба состояли в браке, имели детей. Роман между ними загорелся неудержимо. Возможно, он ещё разогревался пылкими словами диалога, которыми обменивались Антоний и Клеопатра под объективом кинокамеры.

– В тебе соединилось всё, что я люблю на этом свете!

– Мир без тебя, Антоний, это мир, в котором я жить не хочу!

Разрыв с прежними супругами дался обоим нелегко, на него ушло два года. Но весной 1964 года обряд бракосочетания был совершён: для Бартона во второй раз, для Тэйлор – в пятый.

Дальше начинается десятилетие, заполненное съёмками в лучших голливудских фильмах, миллионными гонорарами, попойками, смертельными ссорами, разрывами и пылкими возвращениями друг к другу. Первый развод они оформили в 1974 году, но год спустя снова кинулись друг к другу и поженились во второй раз в новой-новой стране – африканской Ботсване. Их окружали новые звери – бегемоты и носороги, а новизна обстановки усугублялась тем, что в бедной столице Габороне никто не видел их фильмов, никто не узнавал на улицах и не просил автографов.

Увы, через год новизна испарилась, они снова развелись, завели новых партнёров. Только через несколько лет, когда третья жена оставила спивающегося Бартона, Элизабет примчалась к нему и была готова выйти за него в третий раз. Он снова был для неё новым, непредсказуемым, бесценным. В их драме жажда наркотика новизны являет себя с наглядностью научного эксперимента, они приносят наркотику в жертву душевную близость, тепло, взаимопонимание и любовь, которая жила в их сердцах до конца жизни обоих.

Поневоле в голову закрадывается мысль: а не доживём ли мы до такого момента, когда в Америке начнётся движение за легализацию жажды новизны? За включение в Декларацию независимости четвёртого права вдобавок к трём, перечисленным Джефферсоном? Конституционная поправка, добавляющая к праву на жизнь, свободу и стремление к счастью ещё и право на стремление к новизне? Или счастье и так немыслимо без новизны, и мы просто стыдливо отводим глаза, когда эта простая и страшноватая истина всплывает перед нами в миллионах жизненных драм и коллизий?

Другой возможный вариант: браки будут заключаться не на всю жизнь, а на 20, 15, 10 лет, с правом возобновления по истечении срока, с включением в брачный договор условий раздела имущества, денег, детей. Конечно, армия адвокатов, зарабатывающая сейчас миллиарды на бракоразводных процессах, восстанет. Но её можно будет успокоить, подсчитав, сколько она теперь будет грести на заключении брачных контрактов и возобновлении-продлении их.

Расширять чьи-то права – такое благородное и увлекательное занятие! Немудрено, что благонамеренные предаются ему с такой страстью. Хорошо бы только при этом помнить, что делать это можно только за счёт отнятия прав у кого-то другого.

Расширяя права ученика, вы урезаете права учителя.

Расширяя права работника, суживаете права работодателя.

Расширяя право на судебное разбирательство, сводите на нет права людей на защиту от вздорных судебных исков.

А чьи права уменьшаются, когда оба супруга получают право на лёгкий развод?

Исчезает, истаивает в воздухе право каждого новорожденного ребёнка на заботу двух родителей, на семейный очаг, на созревание под домашним кровом. Учитель, начинавший свою карьеру в 1967 году, сообщает, что тогда у них в школе был только один ученик, чьи родители развелись. Двадцать лет спустя их число перевалило за 50 %[64].

Сегодня можно считать счастливчиками тех детей, над чьей кроваткой склоняются и мать, и отец. Мы испытываем невольный толчок умиления, а порой и зависти, когда в воскресный день видим на улице супружескую пару с выводком ребятишек. Куда они направляются? Навестить дедушку с бабушкой? Послушать проповедь в церкви? Позавтракать в «Мак-Дональдсе»? Посмотреть кино?

А может быть, позагорать, искупаться, поиграть в мяч на природе? Ведь в Америке столько замечательных уголков устроены специально для отдыха мирных граждан.

Что ж, последуем за счастливой семьёй в ухоженный, цветущий, зеленеющий американский парк.

6

В парке

Сначала вымерли бизоны

На островках бизоньей зоны.

Затем подохли бегемоты

От кашля жгучего и рвоты…

Оцепенела вдруг собака,

Последним помер вирус рака…

И только между Марсом, правда,

И тихо умершей Землёй

Ещё курили космонавты

И подкреплялись пастилой…

У меня сохранилось много фотографий, сделанных во время семейных выездов в мичиганские парки в первый год нашего пребывания в Америке – 1979-й.

Вот наши дочери купаются в озере.

Вот младшая счастливо хохочет, раскачиваясь на качелях.

Вот я с гордостью сажаю её в надувную лодку, купленную на заработанные деньги, и мы готовимся уплыть в неведомые дали.

Вот моя жена, Марина, чистит пойманную мною рыбёшку, а я разжигаю костерок для священнодействия – варки ухи.

Если бы эти фотографии увидел сегодняшний страж парковых законов, рейнджер в зелёной форме и шляпе с полями, он насчитал бы в них с десяток грубых нарушений, за которые, по нынешним правилам, полагаются штрафы, судебные слушания, а то и лишение родительских прав за то, что подвергли детей смертельной опасности.

Начать с купания.

Сегодня оно разрешено только в тех местах, где присутствует дежурный спасатель. Он сидит на деревянной вышке и всматривается в гущу купальщиков, барахтающихся внутри тесного садка, размером с волейбольную площадку, огороженного канатами на пробковых поплавках. Глубина – не больше полутора метров. Заплыть за канаты – нарушение, сразу раздадутся свистки. Не послушаешься, откажешься вернуться – могут удалить из парка или даже оштрафовать.

Кругом – чудесный водный простор, но ты обязан довольствоваться бултыханием в густой толпе, где люди задевают друг друга локтями, плечами, пятками. Половина купальщиков – дети, которые вряд ли выполняют правило «не писать в воду». Ничего не поделаешь – безопасность отдыхающих превыше всего.

Если рабочий день спасателя кончается в пять часов, даже этот огороженный загон становится запретным. Вы хотели искупаться после работы? Забудьте и думать. Проезжая по шоссе, вы видите справа и слева то реку, то озеро. Можете быть уверены, что напоретесь на таблички «Проход запрещён», «Купание запрещено».