Неземное тело - Галина Куликова

Анисимов с момента прихода не сказал ни слова. Все это время он с озадаченным видом разглядывал Корнеева. Если у него и были какие-то сомнения относительно таинственного появления «племянника» в доме, то они быстро исчезли.

— Я помогу вам накрыть на стол, — миролюбиво предложил он Лайме.

Она же была так зла на напарника, что едва сдерживалась, чтобы не затопать ногами. Он ее подвел! Поставил под угрозу выполнение их миссии! Лайма достала кофемолку и принялась сыпать в нее зерна, скрежеща зубами.

— Не нужно так переживать, — заметил Анисимов, обвязавшись полотенцем. — Вам нечего стыдиться.

— Я всегда немного нервничаю, когда приходится знакомить Альберта с новыми людьми.

— Но… почему вы? Неужели у него нет опекуна? Ведь он… очень дальний родственник?

— Дальний, — подтвердила Лайма. — Но так уж сложилось, что вся ответственность за него лежит на мне.

Вид мученицы и подвижницы преобразил ее лицо. Она взяла бумажную салфетку и промокнула глаза, хотя на самом деле в них не было ни слезинки — их жгла злость.

— Понимаю…

Лайма могла бы поклясться, что в этот момент Анисимов решил отложить возведение «Берлинской стены» до лучших времен.

Кофе выпили быстро и без удовольствия. Соседство «мумифицированного» Корнеева никому не поднимало настроения. Кроме, кажется, Венеры. Она не сводила с него сияющих глаз, села рядом и то и дело норовила задеть своим локтем его локоть. Бесполезно. Когда Лайма внесла кофе, то специально наступила напарнику на ногу и громко сказала прямо ему в нос:

— Жалко, что Альберт НЕ РАЗГОВАРИВАЕТ!

Она опасалась, что, когда Корнеев наконец очухается и увидит, что в комнате полно народу, прихлебывающего из чашек, он непременно что-нибудь ляпнет от чистого сердца.

Егору Острякову Корнеев не понравился. Это было понятно, если учитывать, что тот не менее красив, чем он сам, и лет на двадцать моложе.

Наконец напряженные посиделки подошли к концу, и секс-символ сказал:

— Спасибо… Кофе действительно был отличный…

И хлопнул ладонями по коленкам. Этот простой и не слишком громкий звук волшебным образом пробудил Корнеева от спячки. Взгляд его неожиданно просветлел, а затем сделался осмысленным. Он обвел глазами присутствующих и нахмурил лоб.

— Наконец-то! — воскликнула Лайма. — Очнулся, бедняжка.

Она схватила Корнеева пальцами за щеки, собрав его губы в узелок.

— Ах, Альберт, как же ты меня напугал, дурачок!

— М-м-му, — промычал Корнеев, не в силах выдавить ни слова.

— Это мои хорошие знакомые, погляди на них. — Лайма повернулась и бросила через плечо: — Если бы он мог разговаривать, то обязательно поздоровался бы с вами!

Корнеев ничего не понял, кроме одного — здороваться не нужно. Он собрал лоб гармошкой, насупил брови и принялся поедать Лайму глазами.

— Альберт прекрасно справляется с домашними делами, — похвалила его она.

Корнеев закивал, как выдрессированный слон.

— А он… все понимает? — шепотом спросила Венера уже перед самым уходом. Муж вытолкал ее на крыльцо, а она все еще оборачивалась. — Или кислородное голодание разрушило его мозг?

Лайма прикидывала, что лучше — соврать, будто Корнеев полный идиот, или оставить ему шанс. Посмотрела на напряженную Венеру и тяжело вздохнула:

— Он не смог одолеть обычную десятилетку.

— Какая жалость, — та скорбно потупилась. — Но… Но ведь физически он не пострадал?

«Сейчас пострадает», — подумала Лайма и печально улыбнулась:

— Мне больно это обсуждать.

— Боже мой, какая трагедия!

Попрощавшись, Венера догнала недовольного супруга и двинулась к калитке.

Тем временем Саша взяла Анисимова под руку и игриво сказала, сводя его вниз по ступенькам:

— Граков собирает гостей! Пойдешь?

— Если позовет — пойду.

— Степан загорелся этой вечеринкой, когда познакомился с Лаймой, — доверительным шепотом сообщила ему Саша.

— Н-да? — Анисимов бросил на упомянутую особу косой взгляд.

Она стояла на крыльце с мрачной улыбкой. Жажда расправы над Корнеевым туманила ей разум. Поэтому она даже не удосужилась удостовериться, что все гости действительно разошлись по домам. Круто развернулась и скрылась за дверью.

Анисимов еще не достиг пресловутых жасминовых кустов, когда услышал крики. Полагая, что придурочный племянник мог напасть на Лайму, он бегом возвратился обратно и распахнул дверь.

«Альберт» лежал на полу лицом вниз, а заботливая родственница сидела на нем верхом и хлестала его кухонным полотенцем, приговаривая:

— Твое место в подвале, бестолочь! В подвале! И не вздумай больше показываться на глаза! Ты перепугал людей, вот тебе за это! Я же велела сидеть в подвале и не высовываться?! Зачем ты поперся наверх?! Видел бы ты свою идиотскую физиономию! Все, кончено. В душ я тебе тоже запрещаю ходить!

Тут Лайма почувствовала, что они не одни в комнате, вскинула голову и увидела Анисимова с глазами размером с блюдце.

— Блин, — пробормотала она и сдула челку со лба. — А, это вы! Не беспокойтесь! Это всего лишь терапевтическая процедура. Доктор посоветовал мне быть с Альбертом построже, иначе он вовсе выйдет из-под контроля.

— Построже?!

Анисимов с ужасом смотрел, как излупленный Альберт, воровато озираясь, на четвереньках движется к подвальному помещению. Неожиданно он вскочил, сделал рывок и исчез за дверью. Стало слышно, как щелкнул замок.

— Вы его избили!

— Не надо преувеличивать.

— Больного человека! Бессловесного.

— Подайте жалобу в прокуратуру, — буркнула Лайма, не представляя себе, как выйти из положения. Пожалуй, с Анисимовым теперь не удастся сблизиться. Ни так, ни эдак.

«Запирать дверь, — сделала она заметку в уме. — Включать сигнализацию. Держать себя в руках». Надо же было так проколоться! Секретные агенты не выходят из себя, какие бы неприятности ни подстерегали их в ходе выполнения задания.

Потрясенный до глубины души, Анисимов наконец ушел, часто оглядываясь, а Лайма бросилась в подвал к Корнееву.

— Что будем делать? — спросила она, вынудив его отпереть замок.

— Лайма, ты вела себя как безумная, — укоризненно напомнил тот, сидя с маникюрными ножницами перед зеркалом и корректируя форму усов. — Я прямо не представлял, как тебя остановить.

— Ты ведь знал, что моя задача — знакомиться с людьми. Я могу привести кого угодно и когда угодно. Почему ты оказался наверху в гостиной?

— Ты не отвечала на телефонные звонки, — пожал плечами Корнеев. — Естественно, я заволновался. Нужно было тебя отыскать.

— Отыскал? — с иронией спросила она.

Корнеев обиженно дернул плечом:

— Ну, я пришел наверх, увидел тебя в окно, а потом на секундочку присел на диван. И заработался! Ты ведь знаешь, я снова сотрудничаю с аналитическим отделом. Мне такие задачки задают! Кстати, а кто она такая?

— Кто? — не поняла Лайма.

— Ну, эта… Шатенка с глазищами.

Лайма подняла брови:

— Ах, шатенка… — сладким голосом повторила она. — Ты смотрел фильм «Перехватчики»? Смотрел? Ну вот. Видел там главного героя с фигурой Аполлона?

— Егора Острякова, что ли?

— Что ли, — подтвердила Лайма. — Так вот, Егор Остряков — ее муж. Если ты его не успел разглядеть, знай, он приходил тоже. Сидел справа от тебя.

Корнеев перестал подрезать усы и осторожно отложил ножницы. Некоторое время молчал, потом пробормотал:

— Обидно.

— Я не поняла, — расстроилась Лайма. — Ты собираешься гоняться за юбками, что ли?

— Разве я могу гоняться за юбками, сидя в подвале? — резонно возразил тот. — И вообще: почему ты сказала всем, что я немой?

— Чтобы ты не флиртовал с шатенками.

Корнеев полюбовался на себя в зеркало и спросил у Лаймы:

— И что мы будем теперь делать с этим твоим немым Альбертом? То есть со мной?

— Ничего, — пожала она плечами. — Считай, что ты легализовался. Только не забывай рот держать на замке. Работай молча. Захочется пообщаться — отправляй мне текстовые сообщения по телефону. Смотри, больше мы уже не должны проколоться.

— Не проколемся, — пообещал Корнеев. — Кстати, ты давно собиралась наведаться в деревню, не забыла?

— А, ты устал питаться всухомятку! Хочешь горяченького.

— Кто-то же должен меня кормить.

— Я найду какую-нибудь добрую женщину, которая согласится для нас готовить. Заодно узнаю деревенские сплетни.

— Только ты сначала насчет еды договорись, а потом уже начинай сбор информации, — предупредил Корнеев, который все это время ел бутерброды, сыр и крекеры, хотя мечтал о макаронах и жареной картошке с мясом.

Чтобы уколоть Лайму, он обиженно добавил:

— Был бы тут Иван, ты бы не оставила его голодным. Ему настоящая еда требуется. А я что? Так… На меня и внимания нечего обращать…

Лайма вздохнула. Она вспомнила, как расстроился Медведь, когда его отсекли от остальной части группы и заставили действовать самостоятельно. Но по-другому было просто нельзя.