Широко закрытые глаза - Мейбл Сили

– Нет. Теперь я могу уйти?

– Пока нет. Еще одну минуту, пожалуйста. Что вы так внимательно рассматривали, когда я вошел?

– Я? Ничего…

– Тогда поставим вопрос иначе: что вы нашли под скатертью на туалетном столике?

– Абсолютно ничего. Я туда не заглядывала!

– Лгунья! Я сую под эту скатерть все, что мне не нужно. Мы можем вместе посмотреть, что там, под ней, собственно, есть.

Он встал, поднял меня на ноги и буквально потащил к туалетному столику. Я не могла сопротивляться. Он поднял край скатерти. А там лежал билет. Он тут же отпустил меня. Я хотела закричать – и не смогла! Но на этот раз мне помешала не сильная рука, а совершенно ошеломленное выражение лица Кистлера.

– Черт побери! – выдавил он и посмотрел на меня округлившимися глазами. Затем внезапно разразился громким хохотом. – Тут, действительно, помрешь со смеху. Мои грехи меня настигли.

Он трясся от смеха. Я растерянно посмотрела на него и сказала:

– Не вижу никакого основания для веселья. Полиция, вероятно, тоже не увидит.

– Верно! Об этом я как-то не подумал. На всякий случай я скажу вам правду. – Он озабоченно нахмурился.

– Только не слишком фантазируйте! Романы доставляют удовольствие только тогда, когда я читаю их сама.

– У меня вовсе нет намерения сочинять для вас роман. В ту пятницу вечером… неделю назад… я не работал до полуночи.

– Как интересно!

– Я уже говорил Штрому об этом. Моя невинная отговорка насчет пятницы нашла с его стороны полное понимание, и он смог тотчас же удостовериться в моем алиби. А дело обстояло просто: наша газета выходит каждый четверг, а по пятницам мы обычно отдыхаем. Я пошел с двумя приятелями в бар. Там мы встретили двух девушек, которые собирались в путешествие. Мы отметили их отъезд… ну, естественно, слово за слово… мы… он… да не смотрите же вы на меня так осуждающе!

– Лучше бы мне вообще вас больше не видеть!

– Ах, черт возьми, вы ведь сами хотели знать правду. Итак, короче говоря, эти девушки решили отказаться от поездки. А речь шла как раз о поездке в Чикаго на День памяти павших! Во время нашего маленького праздника одна из девушек вынула из сумочки билет и подарила его мне, на память о приятном вечере.

– Очень приятном! – вырвалось у меня.

– Итак, я вернулся домой и, проверяя свои карманы, нашел этот дурацкий билет и сунул его под скатерть, куда я всегда кладу всякие ненужные бумаги. А потом я совершенно забыл об этом случае.

Внезапно опять от двери прозвучал голос. Правда, на этот раз он принадлежал полицейскому.

– Мне послышались отсюда, сверху, голоса, – сказал он.

10

– Хелло, сержант, – любезно воскликнул Кистлер.

– Что здесь происходит? – спросил служитель закона.

Мистер Кистлер развел руками и указал на меня.

– Вы, наверно, уже поняли – небольшая любовная перебранка!

С каким удовольствием я влепила бы ему пощечину!

– Вы же знаете, каковы женщины. Я пришел домой немного позже…

– Я…я… заметила, что дверь у мистера Кистлера была открыта, когда выходила из комнаты Уэллеров, – торопливо объяснила я.

Полицейский уже не смотрел на меня. Его взгляд скользил по комнате, и я оцепенела. Край скатерти так и остался откинутым, и там лежал билет. Мы ничего не могли поделать, так как полицейский бросился, как ястреб на свою добычу.

– Это переходит всякие границы! – возмутился он, быстро выхватив револьвер. – Кто из вас двоих…

– За этот билет отвечаю я один, сержант, – спокойно ответил Кистлер.

– Это просто свинство! – вдохновенно сказал сержант. – Для меня это непостижимо. Вы пойдете в участок. Оба. Давайте… вперед!

Он провел нас вниз по лестнице в холл и указал на диван. Затем позвонил в полицию. Спустя короткое время, послышались звуки сирены. Вошли двое незнакомых нам полицейских и бесцеремонно затолкали нас в машину. Один из них объявил нам – должно быть, по формальным причинам, – что мы вовсе не арестованы. Он лишь доставит нас к лейтенанту Штрому, чтобы мы смогли дать показания о вновь обнаруженном вещественном доказательстве.

Никогда ещё я не ездила так быстро! Мы мчались сквозь ночь, сирена выла нам в уши, и, не успели мы опомниться как уже остановились перед зданием, которое снаружи выглядело, как пожарное депо. Нас провели через какую-то комнату в маленькое, пустое помещение и указали на неудобные дубовые стулья. Один из служащих остался стоять у двери. Мы ждали. Наконец, отворилась другая дверь, которая, очевидно, вела в соседний кабинет, и вошли трое. Это были миссис Халлоран с каким-то незнакомым мне мужчиной и полицейский. Как миссис Халлоран, так и этот мужчина имели неряшливый и усталый вид. Миссис Халлоран меня не интересовала, но мужчина… Он испытующе посмотрел сначала на Кистлера, затем на меня и внезапно побледнел. Он попытался спрятаться за миссис Халлоран.

– Стой! – закричала я. – Это же тот самый человек, которого я видела, когда он выходил из подвала, а потом выбежал из дома!

Мужчина, по глупости, кинулся было бежать, но полицейский, как молния, бросился за ним и схватил его за руку.

– Что вы только что сказали? – грубо спросил меня полицейский.

– Этого мужчину я видела однажды крадущимся из подвала миссис Гэр. Было совершенно очевидно, что он не хотел быть пойманным!

– Она лжет! Она лжет! Это подлая клевета! – заныл этот шпион, пытаясь вырваться.

– Молчать! Идите сюда! – с этими словами полицейский потащил этого несчастного назад в комнату, из которой они пришли. Он кивнул мне: – Идите сюда!

Миссис Халлоран не нуждалась в приглашении. Она протиснулась в дверь вслед за нами. В комнате было только несколько стульев и большой письменный стол, за которым сидел лейтенант Штром.

– Зачем вы привели сюда этих людей? – накинулся он на своего подчиненного.

– Эта дама высказала тут одно утверждение, которое она, вероятно, должна повторить и при вас, лейтенант. Она сказала, будто видела мистера Халлорана крадущимся из подвала миссис Гэр.

Значит, это был мистер Халлоран! Мне бы следовало самой догадаться! Полуподхалим, полуупрямец, он хорошо подходил своей жене.

Лейтенант Штром взглянул на меня.

– Вы утверждаете, что мистер Халлоран является тем самым шпионом?

– Да.

– Что вы на это скажите, Халлоран?

– Она лжет!

Штром угрожающе поднялся со своего кресла.

– А как часто вас уличали в кражах, ещё когда вы работали портье в отеле? Итак – выкладывайте правду! Что вы искали в подвале?

Халлоран сглотнул и начал извиваться, как червь. Наконец он заскулил:

– А почему мне нельзя было побывать в подвале миссис Гэр? В конце концов, у меня жена и куча голодных детей. Я беден и не в состоянии работать. Я отдал свое здоровье отечеству!

– Я хочу знать, что вы искали в этом подвале!

– Я не мог больше видеть, как моя жена голодает…

– Но ваша жена тем временем сидела в кино!

– Да, на наши последние центы! Я знал, что у этой старухи куча денег. Притом, она была жадной и подлой! Я хотел взять лишь несколько долларов…

– Ради Бога, замолчите! – измученный и испытывающий отвращение Штром опять опустился в свое кресло. Он снова посмотрел на меня: – Сколько времени прошло с того, момента, как вы застигли там этого парня?

– Несколько недель.

– Хм. Тогда нам не остается ничего другого, как выяснить, не повторил ли он свой визит в прошлую пятницу.

Он снял телефонную трубку и сказал в микрофон:

– Проверьте, пожалуйста, ещё раз самым тщательным образом алиби Халлорана и выясните, действительно ли миссис Халлоран была в Чикаго.

Затем он со свирепым видом уставился на эту супружескую пару и прорычал своему подчиненному:

– Задержать. Но только его. Женщина пусть отправляется домой, к своим детям.

Халлораны исчезли со скоростью ветра. Я осталась одна с лейтенантом Штромом и сержантом.

– Приведите Кистлера, – приказал Штром.

Кистлер вошел в кабинет с такой элегантностью и хладнокровием, как будто явился на вечеринку с коктейлями! Штром повернулся на своем вращающем стуле.

– Итак, у вас есть билет на поезд в Чикаго. Может быть, его дала вам на память эта старая женщина?

– Вероятно! – пробормотала я, с презрением глядя на своего соседа по дому.

– Вы что-нибудь знаете об этом билете, миссис Дакрес?

– Нет.

– Тогда позвольте сказать мистеру Кистлеру. Итак, мистер Кистлер, прошу вас!

– Рассказывая вам недавно эту историю о вечере пятницы, я опустил незначительные подробности.

– Незначительные! – насмешливо пробурчал Штром и опять взялся за телефон. – Еще раз тщательно проверьте алиби Кистлера! Уже сделано? Ага. Он с минуту слушал, затем коротко сказал:

– Ладно. Итак, повторите ещё раз, – обратился он к Кистлеру.