Отчего бывает радуга - Михаил Клименко

Грубовато, совсем нелюбезно, я вдруг спросил ее:

- Как вы знакомы с Ниготковым?

- Ах, это вы?? Вы все еще не ушли? - удивилась она.

- Что вы о нем знаете?

- Все.

Итак, сейчас я спрошу, и покров таинственности с розовато-фиолетовой персоны спадет.

- Что все? - опросил я.

- Абсолютно все!

- Что он сделал?.. Скажите!

- Это семейная тайна.

- Говорите! - вскричал я. - Немедленно!

- Пожалуйста... - очень тихо сказала она, - никогда не кричите на меня при всех... Я этого не заслужила.

- А где же?.. - задохнулся я. - Дома можно кричать?

Она вздохнула и сказала:

- Дом - это не улица...

- Что Ниготков сделал? - допытывался я. - Кто он? И что за семейная тайна?

- Такая... И почему это, интересно, я встречным и поперечным прохожим должна все рассказывать?

Я промолчал.

- Ну хорошо, - вздохнув, проговорила она через минуту. - Могу сказать... Он упорно настаивает на разводе.

- На разводе?! - снова так вскричал я, что обратил на себя внимание прохожих.

Она вскинула над большими глазами красивые брови (может быть, вскинула чуть выше, чем следовало), округлила глаза и снисходительно, словно умудренная долгим опытом добрая женщина, ласково спросила:

- Вы заинтересованы в нем? Вы что, его племянник или брат?

- А вы что, его жена?

- Увы! - задумчиво, печально покивала она головой. - И я мать троих детей...

- Сколько же вам лет?!. - Я остановился, пораженный новыми фактами.

- Тридцать два. Пошел тридцать второй... Вы понимаете: детей ведь надо воспитывать и кормить... А я одна.

- Где же вы работаете? - ужаснулся я, глядя на свои, ставшие какими-то синими руки. Такого же цвета стало и все мое тело, и, конечно, лицо.

- Санитаркой в областной больнице, - просто ответила она. - Сами представляете: ведра, тряпки, полы...

- Я завтра же пойду на ЭФОТ, - следуя за ней, решительно сказал я. Это наша фабрика. Экспериментальная фабрика особых и праздничных тканей. И стану работать на любом месте. И не поеду в Москву на... - едва не проговорился я. - Хотите, я буду вам помогать?

- Нет, мне подачки не нужны. Я справлюсь одна.

- Ну... не как подачки...

- Простите, пожалуйста! - виновато улыбнулась она. - Я не совсем уместно пошутила. Вы не сердитесь?

- Не-ет... - поводил я плечами.

- Ну, ну, что вы?.. - решительно остановилась она передо мной. - У вас что, нет чувства юмора?

- Возможно...

- Жаль! - вздохнула она. - Но не унывайте: и так как-нибудь проживете!

Я не унывал, но был подавлен. И она, наверное, видела, знала, все понимала своим женским сердцем. Просто я был оглушен ее присутствием, был слишком счастлив, что видел ее и слышал. И боялся потерять ее...

- Вы что, спите на ходу?.. Дядя Демид настаивает на разводе с тетей Светланой! Вам нехорошо? О, простите! Я не думала, что вы поверите в такие бредни: что я была замужем и вообще...

- Нет, нет... Ничего! Не волнуйтесь, пожалуйста... А кто эта тетя Светлана? - безразлично спросил я.

- Мамина сестра.

- Так... - глубокомысленно протянул я, возвращаясь в более или менее уравновешенное состояние. - Значит, он вам седьмая вода на киселе?

- Может, и восьмая.

- Как вас зовут? - довольно буднично спросил я.

- Устала я от ваших вопросов... - не тяжело, а просто глубоко вздохнула она. - Меня зовут Лариса.

- Очень приятно! - протянул я ей свою руку, но она почему-то своей мне не подала. - Разрешите, понесу вашу сумку, - нашелся я.

- Пожалуйста, - улыбнулась она. - Да у вас ведь чемодан!

- А меня зовут Константин, - сказал я. - Просто Костя. Дымкин.

И тут нам вдруг не о чем стало говорить.

После продолжительного молчания она оживленно сказала:

- Несколько дней назад я по радио слыхала песню. Там были такие слова: "Наш Костя, кажется, влюбился, кричали грузчики в порту..."

"Она иногда выдавала такие сюрпризы, что я даже смущался.

- Портовые грузчики - ребята веселые... - с апломбом заметил я, открыл свой пустой чемодан и положил в него ее хозяйственную сумку.

Мы подходили к огромным старым деревьям в конце улицы, где когда-то был парк. Здесь я уже лет сто не бывал!..

- Лариса, а вы не знаете, кому ваш дядя покупает цветы?

- Цветы? Не представляю. Конечно, не своей жене, не тете Светлане. Они вместе не живут уже два года.

- Он настаивает на разводе, а вы говорите, что они два года вместе не живут?

- Ну и что? Не разведены юридически, но вместе не живут. Он считает, что и дом, и почти все вещи принадлежат только ему. Вот он и требует развода "по-хорошему", а тетя расходиться с ним вообще не собирается. Да неприятно об этом говорить! Почему он вас так волнует? Давайте лучше не вспоминать о нем! Хорошо? - улыбнулась она.

- Но он такого цвета...

- Какого цвета? - испугалась она. - Что это вас все мучает?

- Так, ничего.

- Значит, он покупает цветы для женщин... Ах, бедная тетя Светлана! Как я ее понимаю!

Лариса сказала, что она должна меня оставить. Мы договорились с ней встретиться на следующий день.

Я, счастливый, с легким пустым чемоданом помчался на автобусную остановку, чтоб сразу же поехать к железнодорожным кассам и сдать билет. Веселая и возбужденная, став золотисто-шафрановой, на остановку прибежала Лариса. Оказывается, я едва не увез ее пустую хозяйственную сумку...

НЕОБЫЧНЫЙ ДРУГ

Наше первое свидание состоялось на следующий день, в десять часов утра на пляже.

Мне это солнечное утро запомнилось на всю жизнь.

Мы купались, загорали и непрерывно болтали. Я, что мог, рассказал Ларисе о своем странном цветовидении. Рассказал и о нашем с Вадимом Мильчиным приключении в остинском лесу.

Она смеялась и удивлялась, как все здорово и смешно там произошло. И сначала не верила моему рассказу, думала, я все выдумываю. В том числе и про свое цветовидение. Когда я упомянул о Ниготкове, о том, как ошибся, приняв за него совсем другого человека, Лариса сказала:

- Скорее всего это он гам и был. У него где-то там старинные друзья живут.

- Но как же он успел появиться дома? - недоумевал я.

- Ну не знаю. Может, на вертолете прилетел.

В полдень мы сложили в сумку нашу одежду и пошли по берегу. Я включил магнитофон, и мы под тихую музыку неторопливо брели, говорили о разных разностях. Лариса что-то рассказывала о своей школе, о друзьях. Вспомнила о своей младшей сестре Жене и вдруг загрустила, совсем сникла, перестала говорить. Я спросил, что произошло. И она сказала, что в прошлом году ее сестра Женя утонула... Пошла с подругой купаться и не вернулась...

Что я Ларисе мог сказать?.. Она забеспокоилась, что дома ее ждет мама, и мы повернули обратно. Я проводил ее до дому. Предложил встретиться вечером. Она сказала, что, наверное, сможет выйти, дала мне номер своего телефона, и мы расстались.