Империя (СИ) - Алексей Изверин

Так. Начинаем…

— Мать твою так, ребята. — Выругался я на русском, на своем родном.

Менюшки раскрылись точно такие, какие и должны быть. Память моя усиленно работала, выдирая целые пласты из темной глубины забвения. Все способы посадить аэрокосмический истребитель — они тут, в памяти бортокомпа. Тысячи вариантов аварийных посадок, тысячи шаблонов, готовых к заполнению результатами многочисленных расчетов траекторий, сопротивлений атмосферы и всего, что только может оказаться на этой планете…

Несмотря на скаф, я почувствовал тонкую струйку пота, стекающую по шее сзади. Виски тоже были все мокрые, и внезапно стало дико жарко и неуютно, словно за минуту очутился в немытой бане.

Очень хотелось пить, но я даже думать про это не мог. Что пить-то? Скаф пуст, еще не хватало тут двести лет водичку держать, в надежде на то, что один полоумный вздумает спасаться в нем от взрыва конвертера.

Лана, будем так думать, не выпивши.

Сначала поставить задачу бортокомпу. Дальше он должен предложить мне список вариантов, из которых надо только лишь выбрать те, которые наиболее подходят мне. Если же таковых не окажется, то тогда — и только тогда — надо чтой-то будет придумывать самому…

Варианты сразу не замедлили появится.

Посадка в аварийном режиме, максимальная экономия горючего, планетарные данные не известны. Пилот ограниченно годен к управлению, режим — полная автоматика.

Бортокомп думал не долго.

Болезненно-красная надпись — «рекомендовано оставаться на орбите». Я едва не выматерился.

Счас еще, на орбите. А когда у тебя горючка кончится, то что делать-то? Метеорит изображать? Сгорю ведь еще в верхних слоях атмосферы! Снизу зато красиво будет — «Смотри, любимый, звезда падает — давай желание загадаем…».

«Неприемлемо».

«Рекомендованные варианты: аварийная посадка, выброс в спасательной капсуле».

«Аварийная посадка».

«Уточнения».

«Максимальная экономия горючего».

«Уточнения приняты. Оцените варианты».

Экран передо мной расцвел таким цветением траекторий, что я чуть-чуть не зажмурился. Итак, выбираем, потом малость подождать…

Загудели сервомоторы, когда автопилот стал перестраивать внутреннюю конфигурацию вычислительных устройств под условия аварийной посадки. Главное, чтобы все уцелело. Если накроется какая-нибудь железячка, то я сам «Поморник» не посажу, расшибусь… Я не пилот экстракласса, не ас космических боев, никогда не увлекался скоростными спусками с низких орбит, как у нас кое-кто, и никогда всерьез не летал, несмотря на свое образование. Так что вся надежда на технику, как и всегда.

Выручай, железяка!

И снова на меня накатила знакомая обида — как и тогда, в звездолете.

Вот обидно будет — пролететь черт знает сколько миллионов километров, и сгореть в атмосфере, или подобно метеору разбиться о поверхность. Долетит такой вот осколок плазмы до твердой поверхности, и грохнет до самого скального основания…

Я поудобнее поерзал в скафе, чтобы подстроиться под кресло. Скаф блокирован, зажимы зажаты в кресло. Шнурок прямой связи тоже напрягся, намертво влипнув в разъем. Кондиционеры подключены к воздушной магистрали скафа, и легкий ветерок пролетал по моему телу. Датчики снимали мое состояние и выводили свои данные на дисплей передо мной. Все в норме, в норме.

Короткий смешок — радости-то будет местным ученым…

«Поморник» грохнет почище Тунгусского метеорита. Одно хорошо — горючки почти нет, и радиоактивное заражение тутошним местам не грозит. Пара миллиграмм активного вещества, что сохранились в баках на аварийную коррекцию, не в счет. Они растворятся в атмосфере почти сразу и незаметно. Вот будут гадать, что это было, и вряд ли свяжут с громадным звездолетом на орбите… Возможно, потом и дознаются, когда обнаружат, что один док пуст.

То-то подивятся — не повезло выжившим, грохнулись об планету…

Лицевая пластина шлема скафандра стала покрываться легким водяным налетом. Мелкий туман сгустился в рубке. Я не сразу понял, что это означает.

Разгерметизация, черт бы ее подрал! Воздух улетучивается из «Поморника» как из проколотого воздушного шарика. Все-таки я поспешил. А хотя… Опоздай я еще на час — и быть мне поджаренным радиацией.

Мигнули индикаторы, скаф перешел на закрытое снабжение от воздушной магистрали «Поморника». Будем надеяться, что она не повреждена.

Господи, ну хоть бы пару десятков грамм активного вещества! Тогда все бы было хорошо… Сел бы нормально, и помощь тоже нормально вызвал, и еще осталось бы в лазерах — по воронам пострелять…

Черт возьми! Тут же есть радио! Надо же дать сигнал! Ну не может же быть, что на поверхности вообще никто не слушает эфир, такого просто не может быть! Космическая частота прослушивается постоянно, и обычно она свободна от всяких товарищей-любителей пошутить. Словить ракету за такую шутку можно самую настоящую, не шуточную.

Если будет сигнал, ничем конкретным помочь не смогут, но хотя бы засекут место посадки…

В сознании я был еще пару минут. Пока перегрузка не вдавила меня в кресло, выжала из легких воздух.

Красная пелена наползала на мир. Мне становилось все хуже и хуже.

Чертов автопилот выбрал самую экономную траекторию, на которой расход топлива был минимален. Но вот перегрузки при этом достигали таких величин… Лучше на аэрокосмических истребителях не летать. Это не громадные лайнеры, на которых кругом и везде стоят корректирующие двигатели, чтобы, не дай Бог, лишние «же» не навалились на драгоценных пассажиров.

В небытие я пребывал не так уж и долго. Рывком меня вывернуло наружу, когда штурмовик уже выправил курс и стал ровно снижаться. Тряска почти прекратилась, ход вроде бы ничего, и значит, пока что все нормально.

Мелькнуло зеркалом бесконечное озеро океана. Вроде бы даже тень мчалась по волнам… Но это обман, оптический обман — я и волн-то не видел. Показался берег, мигом напрыгнул на блестящую гладь, зеленовато-серый и весь какой-то плоский, рванула его блестящее зеркало какой-то реки, промелькнуло нечто вроде города — зубастая клякса каких-то строений, расползшееся по берегу, потянулась какая-то грязновато-серая равнина, какая-то безумная, словно внизу перемешивали манную кашу, да так она и застыла, и постепенно перешла она в упругие шпили гор.

Я не сразу понял, что увидел. Город! Тут есть города — значит, тут есть люди? Значит, наша колония не только уцелела, но еще и развивается вовсю? Но почему город такой маленький?

Легкая пелена облаков пронеслась по экранам подобно сорванной простыне. Воздух выл на плоскостях, движки работали на пределе, тормозя аэрокосмический истребитель до нормальной скорости. Корпус наполнялся мелкой вибрацией, у меня стали ныть зубы.