Истоки российского ракетостроения - Станислав Аверков

Впереди был год до того дня, когда на захваченный войсками союзников полигон Пенемюнде прилетит Королева, чтобы разобраться в сущности Фау-2.

В марте 1945 года Челомей был вызван на совещание в Комитет обороны: решался вопрос о применении самолета-снаряда, то есть крылатой ракеты. У нее было название 10Х, то есть десятая модификация неизвестного оружия.

У американцев не было ничего подобного. У немцев был самолет-снаряд Фау-1, обстреливавший Лондон. Но тем не менее не доработанный.

Еще было далеко до мая 1945 года, когда американцы загробастуют Вернера фон Брауна. Есть сплетня, что Браун с перевязанной сломанной рукой был уже в наших руках. Но он не вызвал интереса у наших красноармейцев. Вернер фон Браун доковылял до американцев. Как может измениться ход истории из-за одного парадоксального случая!

Но вернемся к совещанию у Сталина по поводу применения 10Х. Сталину доложили, что у нас уже есть 10Х, а у немцев. вроде бы, подобный же Фау-1, но с изъянами.

Вот тогда-то Берия и задал каверзный вопрос:

– Так кто же – у кого?

Очевидно, имелось в виду, кто у кого украл идею? Неужели фашисты у нас?

Челомей дерзко ответил:

– То, что я не мог заимствовать, это очевидно. Ну а могли ли немцы у меня – это вопрос к вам, Лаврентий Павлович!

Далее вопрос задал Сталин о том, что возможно ли применение 10Х уже сейчас? Конструктор дал твердо отрицательный ответ, отметив, что неудовлетворительная точность попадания самолета-снаряда не даст возможности избежать жертв среди мирного населения.

Будь ответ другим, иными словами, овладей на мгновение у конструктора амбиции, ужас бомбардировки американской авиацией Дрездена был бы нами превзойден весной 1945 года.

Так хранила судьба будущего Генерального конструктора ракет. Многое ему предстояло в будущем пережить, прежде чем им был создан всемирно известный носитель «Протон».

И далее с самолетом-снарядом, то есть с крылатой ракетой, не все было просто. Новиков и Шахурин, поддержавшие Челомея, были арестованы по обвинению в поставках фронту неисправных «ЯКов» и «ИЛов». И все потому, что сын вождя Василий Иосифович Сталин во время встречи с отцом похвалил американские самолеты!.. Известно, что арестованного Новикова принуждали дать показания даже против маршала Жукова.

Два профессиональных руководителя авиацией и авиационной промышленностью ждали освобождения вплоть до смерти Сталина.

Но Челомей не пал духом. В 1951 году защитил докторскую диссертацию.

В 1953 году в Капустином Яру шло очередное испытание 10Х. Но в это же время Сталину доложили военные, что крылатая ракета во многом уступает баллистическим ракетам. За десять дней до смерти, Сталин подписал постановление Совмина о ликвидации ряда предприятий, связанных с созданием 10Х. В черном списке была и «фирма» Челомея. После смерти И.В. Сталина в руководстве страной было не до крылатой ракеты. Но все же нашлись люди, которые решили отлучить Челомея от своего любимого дела.

Небольшая конструкторская группа, оставшаяся у Челомея, разместилась в Тушино и упрямо продолжала свое дело – занималась работами по уменьшению направляющих, по которым стартовали 10Х (направляющие были уменьшены с 30 до 7 метров).

Челомей не смирился, пытался попасть на прием к Берия, что того изумило.

Наконец, Челомей нашел заинтересовавшуюся его крылатой ракетой организацию. Владимир Николаевич лично предложил руководителю военно-морского флота идею перевооружения флота и его оснащения крылатыми ракетами. С этого дня был положен отсчет новейшей истории ВМФ.

Летом 1955 года неунывающему конструктору позвонил М В. Келдыш:

– Принято решение о создании крупного предприятия для реализации ваших предложений, выделено место для строительства.

Так на окраине Москвы появилась «фирма Челомея».

Едва встав на ноги, она стала заниматься проектированием. Но чего? Неужели полёта на Луну? Но об этом будет рассказано на следующих страницах этой книги.

Далее совсем коротко: членом-корреспондентом Академии Наук СССР Владимир Николаевич стал в 1958-ом году, Генеральным конструктором в 1959-ом, академиком в 1962 году.

10. Секретный реактивщик И.Т. Клейменов, добывший в Германии «ноу-хау» о немецких ракетах и возглавивший в СССР первый реактивный научно-исследовательский институт

Иван Терентьевич Клейменов – личность интереснейщая. Она была известна многие годы тем, что Иван Тереньевич был расстрелян 10 января 1938 года как немецкий шпион, продавший фашистам секреты советского Реактивного Научно-Исследовательского института. В наше время произошедшее тогда в РНИИ послужило причиной для многочисленных публикаций в средствах массовой информации. В них их авторы упирают на гнусность Сталина. Однако, те события конца тридцатых годов в РНИИ были гораздо сложнее, чем упрощенной представление о них антисталинистов.

Иван Терентьевич Клейменов родился в селе Старая Сурава Усманского уезда Тамбовской губернии (ныне Липецкая область) 11 апреля 1898 года. Он окончил сельскую церковно-приходскую школу. По ходатайству учителя и сельского священника 2 декабря 1913 года он поступил в четвертый класс Моршанской мужской гимназии. В 1918 закончил полный восьмиклассный курс, при чем сдал все экзамены (за исключением русского и немецкого языков – на хорошо) на отлично. С шестого класса гимназии Ваня стал зарабатывать на обучение, помогая отстающим ученикам. Уже в школьные годы мечтал стать артиллеристом. В это время он увлекся занятиями в литературно-политическом кружке, собиравшемся на квартире большевиков Левицких. В этом кружке он познал азы коммунизма.

В 1918 году Иван уехал в Москву и поступил на Лефортовские артиллерийские курсы. В этом же году весь курс добровольно ушел на фронт. За несколько дней до отъезда он женился на дочери Левицких Маргарите Константиновне, переехавшей вместе с семьей в Москву в том же году.

В разных источниках приводятся не совпадающие друг с другом сведения о дальнейшей жизни И.Т. Клейменова. Поэтому привожу сведения о нем, опубликованные историком А.В. Глушко (сыном Валентина Петровича Глушко).

И.Т. Клейменов служил в 3-й Армии Восточного фронта, где в 1919 году вступил в РКП(б). В 1920 году И.Т. Клейменов был откомандирован на учебу в Москву в академию по снабжению Красной Армии. Окончил ускоренный курс и был отправлен на Юго-Западный фронт, где служил уполномоченным по снабжению 14-ой Армии.

После окончания Гражданской войны юношеская мечта стать артиллеристом привела его в Московский государственный университет. 21 января 1921 года написал заявление и был принят на первый курс физико-математического факультета.

Одновременно с учебой работал во Внешторге, выезжал в командировку в Финляндию. Не исключено, что командировка была связана с секретными военными поручениями.

В 1923 году. по распоряжению М.В. Фрунзе несколько студентов, в том числе и И.Т. Клейменов, были переведены из МГУ в различные военно-учебные заведения. И.Т. Клейменова зачислили на учебу в Военно-воздушную инженерную академию им. Н.Е. Жуковского. Окончив академию в 1928 году, получил диплом инженера-механика по обслуживанию самолетов.

Вот здесь и начинается самый загадочный период в жизни Ивана Терентьевича

С дипломом около года проработал в одном из НИИ ВВС в Москве, а затем был командирован одним из Управлений Наркомата Обороны на работу в Германию. Каким Управлением и с каким заданием? Не с заданием ли военных разведывательных органов СССР?

В начале 1929 г. руководство предложило И.Т. Клейменову перевести в Берлин свою семью.

В Берлине Клейменов был зарегистрирован старшим инженером инженерного отдела Советского торгпредства в Германии, а затем заместителем начальника того же отдела. Изучил немецкий язык в такой степени, что немцы стали принимать Ивана Терентьевича за своего. По делам отдела и не только отдела ему приходилось выезжать в другие города Германии и разные страны Европы. Например, выезжал в командировку опять же в Финляндию.

Встречи с немецкими специалистами позволили ему быть в курсе новейших технических достижений немцев. Тогда он основательно изучил изданные в Берлине труды одного из основоположников ракетной техники Германа Оберта. По некоторым сведениям не только с ним переписывался, но даже и встречался с ним.

Не исключено, что Герман Оберт, завороженный интересом к его личности представителем СССР, рассказывал ему о ракетной деятельности Вальтера Дорнбергера, ведь в то время между СССР и Германией были прекрасные экономические, технические и военные взаимоотношения. Узнать о деятельности Дорнбергера и не встретиться с ним, это не похоже для советского инженера, дипломата и разведчика. За спиной Дорнбергера находился Вернер фон Браун.

Учитывая выше приведенные мои сведения и рассуждения о связях Клейменова с немецкими энтузиастами реактивного движения, можно не удивляться тому, что в мае 1932 года, после возвращения в Москву, начальник Артиллерийского Управления РККА Н.А.Ефимов предложил И.Т. Клейменову занять в Ленинграде должность начальника Газодинамической лаборатории (ГДЛ). Ее целью были исследования в области создания реактивных двигателей для снарядов и ракет. Перед Иваном Терентьевичем была поставлена задача – преобразовать эту лабораторию в институт. И.Т. Клейменов с энтузиазмом взялся за порученное дело.