Само совершенство. Том 2 - Джудит Макнот

— Честно говоря, оно уже мне не принадлежит.

— То есть?

— Вчера я разорвала нашу помолвку, но Спенсер просто попросил меня хотя бы пару недель не объявлять об этом официально. Может быть, он думает, что я просто слишком сильно поддалась настроению и это должно скоро пройти.

Сдержав бурную радость, которую испытала, услышав новость о расторгнутой помолвке, Джулия лишь слегка улыбнулась.

— А как ты собираешься вернуть Теда? — поинтересовалась она и, снова посерьезнев, добавила:

— Это будет нелегко. Он очень изменился после развода — редко смеется и стал каким-то… сухим, замкнутым, как будто возвел вокруг себя неприступную стену, за которую не пропускает никого. Даже меня и Карла. По-моему, единственное, что его сейчас беспокоит, — это сдача адвокатских экзаменов и открытие собственной практики. — Джулия немного поколебалась, прежде чем продолжить, но потом все-таки решилась:

— Ты раздражаешь его, Кэтрин. Иногда мне даже кажется, что он тебя ненавидит.

— Неужели это так заметно? — попыталась пошутить Кэтрин, но вышло это у нее довольно жалко, и она снова заговорила серьезно. — Ну что же, у него имеются довольно веские причины ненавидеть меня.

— Я не верю в это. Просто иногда даже два самых прекрасных человека не могут ужиться вместе. И в том, что их брак распадается, нет ничьей вины.

— Не нужно оправдывать меня, Джулия. Особенно теперь, когда я наконец набралась мужества для того, чтобы рассказать тебе всю правду, какой бы безобразной она ни была. А правда заключается в том, что вся вина за наш развод лежит исключительно на мне. Я любила Теда, когда выходила замуж, но в силу испорченности и инфантильности не могла понять, что любовь — это еще и умение кое-чем жертвовать ради любимого человека. Как бы нелепо это ни звучало, но я рассчитывала привязать Теда к себе узами брака, а потом еще пару лет жить в свое удовольствие, до тех пор пока не нагуляюсь и не созрею для оседлой семейной жизни. Чтобы тебе это стало понятнее, приведу такой пример. — Кэтрин сделала глубокий вдох, но мужественно продолжала:

— Через месяц после свадьбы я вдруг поняла, что все мои друзья приедут в колледж на осенний семестр, а мне придется остаться в Китоне. И я почувствовала себя мученицей, потому что мне было всего двадцать, а семейные узы уже связывали меня по рукам и ногам, не давая вернуться к веселой студенческой жизни. Тед к тому времени скопил достаточно денег для того, чтобы оплачивать и свое, и мое образование. Он предложил согласовать наши занятия таким образом, чтобы ездить в Даллас вместе. Но мне этого было мало! Видишь ли, я хотела вернуться на восток, в свой прежний колледж, и жить там вольной пташкой, приезжая к мужу на праздники и летние каникулы.

Джулия изо всех сил пыталась скрыть изумление, но могла бы и не стараться — Кэтрин настолько увлеклась самобичеванием, что не замечала ничего вокруг.

— Тед, естественно, сказал, что не видит смысла в подобном браке, но даже если бы и видел, то все равно не мог бы себе позволить отправить меня на учебу в Бруклин. Тогда я побежала за деньгами к папе, хотя Тед давно ясно дал мне понять, что если я стану его женой, то должна отказаться от привычки по-прежнему брать деньги у родителей. Папа, естественно, позвонил Теду и сказал, что с радостью оплатит все расходы по моему образованию в Бруклине, но Тед ответил, что в этом нет нужды, потому что ни в какой Бруклин я не поеду. Это привело меня в такое бешенство, что я решила мстить. И не придумала ничего более остроумного, чем полностью отказаться от какой бы то ни было работы по дому. Я не готовила обеды, не ходила в прачечную. Всем этим пришлось заниматься Теду, включая и покупку продуктов. Естественно, уже через пару недель весь Китон судачил о том, какая я плохая жена. Но несмотря на все мои выходки, Тед по-прежнему не оставлял надежды, что через некоторое время я повзрослею и стану себя вести как нормальная женщина. Понимаешь, — добавила Кэтрин, — он ведь чувствовал себя виноватым в том, что женился на девчонке, которая не успела как следует пожить. Короче, единственной супружеской обязанностью, которую я выполняла в течение первого года нашего брака, являлись занятия любовью. А это, — добавила она с мягкой улыбкой, — как ты понимаешь, было совсем необременительно.

Кэтрин снова замолчала. Но на этот раз молчание продолжалось настолько долго, что Джулия даже засомневалась, собирается ли она вообще продолжать свой рассказ. Но вот Кэтрин тяжело вздохнула и заговорила:

— Через некоторое время папе, который очень переживал за меня, потому что я ему постоянно жаловалась, пришла в голову, как ему тогда показалось, спасительная мысль. Он решил, что если у меня будет свой, роскошный дом, то я сразу стану намного счастливее и все семейные неурядицы отступят на задний план. А я тогда была настолько молода и глупа, что всерьез загорелась идеей стать хозяйкой в собственном доме с бассейном и теннисным кортом. Правда, папа справедливо опасался, что Тед ни за что не примет от него никакой финансовой помощи, но я убедила и себя, и его, что если мы поставим твоего брата перед фактом, то ему ничего не останется, как только примириться. Поэтому папа купил участок земли на Уилсон Ридж, и мы втайне пригласили архитектора, чтобы обсудить с ним проект будущего дома. Дом еще не был построен, а я уже влюбилась в каждый его уголок, до мелочей продумывала каждую деталь, каждый стенной шкаф, каждую нишу, каждый камин. Я даже начала стирать и готовить, так что Тед решил, что я наконец взялась за ум и решила стать настоящей женой. Он видел, что я счастлива, и радовался этому, хотя и не понимал причины такой внезапной перемены. Он считал, что родители строят новый дом на Уилсон Ридж для себя, а я не спешила его разубеждать. Тем более что весь Китон думал точно так же.

На этот раз Джулия не смогла скрыть своего изумления — ведь она прекрасно знала этот шикарный дом, с бассейном и теннисным кортом, который возвышался на одном из холмов неподалеку от Китона.

— Да-да, — сказала Кэтрин, заметив выражение ее лица. — Тот дом, где сейчас живут Делорики, должен был быть моим.

— Ну и что же случилось? — задала Джулия первый вопрос, который пришел ей в голову.

Поежившись от неприятных воспоминаний, Кэтрин продолжала свой рассказ:

— Когда дом был уже практически закончен, мы с папой привезли туда Теда, и папа вручил ему ключи. Можешь себе представить, что произошло потом. Тед был в ярости. Он не мог простить мне обмана, а также того, что я нарушила свое обещание, данное перед тем, как мы поженились, — жить только на его зарплату. О, он был очень вежлив! Спокойно посоветовав моему отцу подыскать кого-нибудь, кто мог бы себе позволить жить в таком доме и содержать его, он просто развернулся и ушел.