Замок Воинственный - Джон Де Ченси

— "Не Нашего Круга, Дорогуша". В общем, они отправились на Майорку, а я остался и чувствовал себя выжатой тряпкой. Более того, вся моя жизнь казалась... зряшной. Ужасное ощущение. — Такстон налил себе вина. — Короче говоря, однажды вечером выпил я бутылку бордо и принялся за другую, и тут мне пришла в голову мысль — а почему бы разом не покончить со всем? Так вот, я достал дедовский «Уэбли» и зарядил его. И вдруг заметил, что дверь в оранжерею стала какой-то странной. Пошел туда и неожиданно обнаружил, что нахожусь в диковинном замке. Обернулся — а дверь исчезла. Вот и все. — Он отхлебнул из бокала. — Приятное вино.

— История вполне типичная, — заметил Далтон.

— Да все они достаточно банальны.

— Я хочу сказать, что все мы, Гости, пережили нечто подобное.

— Точно. Возвращаясь к нашему разговору — неужели мы совсем ничем не можем быть полезны?

— Прежде всего, мы не знаем наверняка, на самом ли деле замку грозит беда. Может, по просто порталы пошаливают.

— Но мир с гольфом всегда был стабилен.

— У меня такое чувство, что это и есть мир с гольфом. Только он изменился.

— Надеюсь, ты прав. Может, изменится в обратную сторону, пока мы тут прохлаждаемся?

— Тогда давай прохлаждаться дальше. Все равно вернуться сейчас не сможем.

— Точно.

Такстон допил вино и налил себе еще. Далтону принесли грифоновый суп. Он попробовал и улыбнулся:

— Солоновато, но в общем вкусно.

— Интересно, они того самого грифона подстрелили?

— А мне интересно, какой герой подстрелил василиска. Им ведь в глаза посмотришь и окаменеешь.

— В самом деле? Я не знаток фольклора.

Официант принес гамбургер для Такстона. Огромная котлета была засунута в разрезанную питу. Такстон поднял верхний ломоть и понюхал. Официант поставил перед ним бутылочку.

— А, соус. — Такстон обильно полил еду.

— Еще что-нибудь, сэр?

— Нет, спасибо.

Такстон поднял котлету и оглядел ее.

— Без лука и помидоров? — удивился Далтон.

— С ними вкуса не почувствуешь. — Такстон откусил котлету и задумчиво пожевал. — Странный вкус.

— Наверное, из саламандры какой-нибудь.

— Впрочем, съедобно, — Такстон отложив гамбургер. — Мне не дает покоя мысль о том, как вернуться в замок. Не могу отделаться от ощущения, что не все в порядке.

— И у меня такое же ощущение, но ничего не приходит на ум, кроме как пойти обратно по собственным следам.

— Вряд ли удастся. Наши следы погребены, как Помпеи после извержения Везувия.

— Тогда можно спросить у кого-нибудь дорогу.

— Потрясающая идея.

Такстон, подняв руку, подозвал официанта.

— Скажите-ка... как бы это получше выразиться? Не знаете ли вы здесь поблизости каких-нибудь замков?

— Замков, сэр?

— Да, замков.

Гамалькон в задумчивости наморщил физиономию:

— Не могу припомнить, сэр, чтобы мне когда-нибудь встречались здесь замки.

— А... плавающие в воздухе двери?

Гамалькон покачал рогатой головой:

— Боюсь, что тоже нет. Сожалею, сэр.

— Ничего страшного. Спасибо. Сдается мне, нам нужна еще бутылка вина. Мне нужна, по крайней мере.

— Одну минуту, сэр.

Такстон тоскливо взглянул на Далтона:

— Безнадежно.

— Похоже, но ты не волнуйся. Со временем найдем дорогу. После восемнадцатой лунки. Видно, нам судьбой предназначено пройти это поле до конца.

— Судьбой? Я бы назвал это злым роком.

— Такстон, старик, ты просто не хочешь себе признаться, что находишься на седьмом небе.

Такстон подлил себе вина.

— Еще пару глотков, и я действительно окажусь на седьмом небе.

Далтон расхохотался.

К соседнему столику подошла странная парочка. Они напоминали оживших горгулий. Одна из красоток повернулась в их сторону и пискнула что-то вполне дружелюбное.

— Добрый день. Рады вас видеть! — приветливо отозвался Далтон.

Такстон выдавил из себя улыбку.

— Эн-эн-вэ-дэ, — прошептал он.

— Как?

— "Не Нашего Вида, Дорогуша".

— Интересно, согласятся ли они сыграть с нами пара на пару?

— С моим везением окажется, что они — партнеры только по случаю.

Подали заказ Далтона.

— Недурно, — объявил он. — Эти дикие грибы — очень пикантно.

Трапеза продолжалась. Вино пользовалось успехом; показалось дно второй бутылки. Заказали еще «Шато Аверню».

Внезапно в зале все затряслось. Упали на пол бутылки, задрожали стекла в окнах. Рядом со столом обрушился на пол кусок потолка.

Такстон, с остекленевшими от выпивки глазами и бессмысленной улыбкой, оглядел зал.

— Если бы я так не напился, то перепугался бы до смерти.

Далтон выдавил внезапно осипшим голосом:

— Ты не думаешь, что нам пора... делать отсюда ноги?

— Да. Двигаем.

Им обоим стоило большого труда подняться, но Такстон не преминул прихватить неоткупоренную бутылку.

— Лучше клюшки не забудь, старик, — напомнил Далтон.

— Никогда, — Такстон, покачиваясь, поднял мешок с клюшками.

Многократно отдаваясь грохотом, упал еще один кусок потолка, и обвалилась дальняя стена. Посыпались обломки. После того как пыль рассеялась, помещение оказалось наполовину завалено строительным мусором.

— Далтон, старик, ты в порядке?

Тот сел на полу и отряхнулся.

— Вроде. Нам надо быстренько пробираться к дверям, тебе не кажется?

— У меня проблема. Ногу куском бетона придавило.

— Попробуем отодвинуть.

Далтон присел на корточки и навалился всем весом на бетонную плиту, но, заметив, что Такстон морщится, остановился. Оглядевшись, он не нашел ничего подходящего и использовал в качестве рычага второй айрон, подцепив обломок с другой стороны. Клюшка согнулась, но кусок потолка немного приподнялся, и Такстон смог вытащить ногу.

Далтон помог приятелю подняться.

— Идти можешь?

— Доковыляю как-нибудь.

— Помочь?

— Справлюсь. Дай-ка мне этот айрон.

— Держи. Точно дойдешь?

— Вино я захватил. А ты не забудь клюшки.

Они пробрались к образовавшейся в стене бреши.

— Вот уж повезло, — сказал Такстон.

— Как это?

— А я ломал голову, как мы вывернемся, когда придется платить. У меня с собой ни гроша.

Город

Его особенно не пытались обратить в свою веру, не мучили политагитацией и не заставляли выслушивать длинные проповеди. Ему просто выдали одежду — всесезонную куртку и мешковатые штаны — и лист бумаги с напечатанной на нем инструкцией. По инструкции следовало явиться по такому-то адресу, на новое место жительства, и оставаться там до получения новых инструкций, которые поступят через коммуникационное устройство. Вот и все, если не считать еще нескольких новых лозунгов.

ЛЮБИТЬ — ЗНАЧИТ ПОВИНОВАТЬСЯ

ХОРОШИЕ ГРАЖДАНЕ — СЧАСТЛИВЫЕ ГРАЖДАНЕ

ДОЛГ — ВНУТРИ ТЕБЯ

Полотна с лозунгами украшали фасады всех зданий, свисали с карнизов. Он бродил по улицам, читая плакаты в витринах магазинов и киосках. Ему не удавалось угадать, кто всем этим управляет. Нигде не было видно ни портретов диктатора, ни указаний на какую-нибудь политическую партию или революционную клику.

Все прохожие, спешащие по своим делам, неизменно улыбались. Это была странная улыбка, отстраненная и неадекватная истинному ощущению благополучия. Не то чтобы вымученная и все же не вполне настоящая.

Он остановился спросить дорогу у регулировщика; вместо формы тот носил лишь белую повязку на рукаве и не был вооружен. Регулировщик объяснил, что надо сесть на автобус номер такой-то и выйти у комплекса номер пятьсот два на бульваре Социальных Забот.

— Улыбайтесь, — приказал ему собеседник.

Проигнорировав приказ, он зашагал дальше.

Первых позывов к рвоте не пришлось долго ждать. Он натянул на лицо улыбку, и в животе у него, поурчав, утихло. Он сразу же почувствовал себя лучше. Справедливость не замедлила восторжествовать. В роли судьи и присяжных выступало его собственное тело, и приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.

Магазины встречались редко. Витрины, как правило, были заколочены или использовались в качестве рекламных щитов. Иногда двери были открыты, но вывески, которые указывали бы, что именно продается, отсутствовали. Он остановился перед одной такой дверью и обнаружил магазин с несколькими парами одинаковой обуви в коробках. В другом магазине продавались носки и нижнее белье. Широкой ассортимента ни один из магазинов не предлагал. Казалась, везде только что прошел обыск, а продавцов нигде поблизости не было видно. Он пошел дальше.

Из транспорта он заметил грузовики, автобусы и официального вида автомобили. Ни велосипедов, ни мотоциклов. Тротуары кишели людьми, как в будний день в любом мире Он находился в центре города, этот район назывался «Золотой Треугольник». Сотни офисных зданий и тысячи работников. Одеты все были практически одинаково, в такую же утилитарную одежду.