Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Брюн Сергей Павлович

Католикос Ромагиры, пользовавшийся особым положением среди иерархов Антиохийской Церкви, объединял под своим омофором мелькитские общины, разбросанные на землях Персии передней Азии. Сердцем католикосата Ромагиры и пристанищем основной части его паствы были расположенные вдоль Великого шелкового пути богатые торговые города Хорасана (территория последнего включала и вышеуказанную область Шаш). В 1050-х гг. Патриарх Петр III Антиохийский, в своем послании к Патриарху Градо и Аквилеи — Доминику II, с гордостью упоминал о том, что он него предшественники направляют в Ромагиру и Хорасан «архиепископа и католикоса, который рукополагает митрополитов той земли, которым, в свою очередь, подчиняется множество епископов»[238]. Кафедра католикоса находилась либо в области Шаш, близ современного Ташкента, либо в Нишапуре[239]. В Мерве находилась кафедра мелькитского митрополита, отвечавшего перед католикосом Ромагиры[240]. Описание этих исчезнувших мелькитских общин Средней Азии, можно встретить у прославленного ученого Аль-Бируни, который посвящает отдельную главу своей «Хронологии древних народов» — «празднествам христиан мелькитов»[241]. К примеру, он оставляет яркое описание принятого у мелькитов Хорезма «праздника роз»; в воспоминание встречи Девы Марии и Св. Праведной Елизаветы, хорезмийские мелькиты приносили в церкви города розы Джури (алые и белые персидские розы)[242]. Среди других традиций и праздников, очевидно характерных исключительно для католикосата Ромагиры, следует назвать поминание местных святых (к примеру — семи мучеников Нишапура), и празднование Второго освящения Иерусалимского Храма, когда мелькиты Персии и Хорасана торжественно омывали свои церкви[243].

Нельзя не отметить, что значительную часть паствы Ромагирского католикосата составляли не только сиро- и арабоязычные мелькиты, но и православные согдийцы. Эти последние представляют собой уникальную часть среди «румов»; они не разделяли ни греческого, ни сирийского языка своих православных собратьев, совершали богослужение на согдийском наречии — но по византийскому обряду, и жили далеко за пределами исторических границ Римской империи. Их общины, некогда разбросанные от берегов Сырдарьи вплоть до восточного Туркестана и рубежей Китая, представляли собой, пожалуй, самый дальний и самобытный форпост «ромейского», византийского мира на Востоке[244]. Фрагменты некоторых манускриптов, найденных при раскопках монастырской библиотеки в поселении Булаик близ Турфана (в ходе немецкой экспедиции 1904–1907 гг.), в частности — часть греческого текста Псалма 32 (манускрипт датирован рубежом VIII–IX вв.) и текст составленного на византийский манер, но написанного по-сирийски послания, обращенного к ромейскому сановнику (X в.) — позволяют предположить, что мелькиты Ромагиры могли расселиться по великому шелковому пути вплоть до Турфанского оазиса[245]. Армянский автор и монах Хетум Корикский (ум. после 1307 г.), на страницах своей книги «Цветник историй земли Востока», преподнесенной Папе Клименту V и королю Филиппу IV Красивому, упоминает о согдийских православных общинах Хорасана, принадлежащих к «греческой» Церкви, но сохраняющих свое особое наречие, отличающееся от известных киликийскому монаху греческого, арабского и сирийского языков. По словам Хетума, мелькиты Хорасана, которых он именует «сольданы», покорны православному Патриарху Антиохийскому и «служат как греки, но язык их не греческий»[246].

В XIII в. присутствие православных на территории Средней Азии усилилось и за счет многочисленных аланских переселенцев, чьи контингенты находились на службе у монголов. Францисканский монах Гильом де Рубрук, во время своего знаменитого путешествия по странам Востока, видел аланские поселения в Средней Азии. В его описаниях, аланы предстают как «христиане по греческому обряду, имеющие греческие письмена и греческих священников. Однако они не схизматики, подобно грекам, но чтут всякого христианина без различия лиц»[247]. Однако, невзирая на то, что аланские контингенты и поселения оставались оплотом византийских христиан в Средней Азии и даже Китае в XIII–XIV вв.[248], православное присутствие на крайнем Востоке неуклонно сходило на нет[249]. Свидетельства о католикосате Ромагиры и его пастве окончательно исчезают к концу XIV в.

Католикосат Мцхеты

Вспоминая о восточных католикосатах Антиохийской Церкви, нельзя не сказать и о католикосате Мцхеты, объединявшем большую часть грузинских епархий[250]. Грузинские земли, объединенные в начале XI в. в единое царство, исторически служили центральным оплотом халкидонского, православного христианства на Кавказе. Мцхетский католикосат, уже с V в. пользовавшийся de facto автокефальным статусом, продолжал сохранять тесные связи со своей матерью-церковью, то есть с Антиохией. В 335 г., вправление первого христианского царя Иверии Мириана III, Архиепископ Евстафий Антиохийский совершил хиротонию первого грузинского епископа — Иоанна. С этого момента и вплоть до конца V в. избранные на кафедры Иверии кандидаты отправлялись для хиротонии в Антиохию. В 488 г., по просьбе грузинского царя Вахтанга и при одобрении императора Зенона, Антиохийский Патриарх Петр II (бывший, кстати говоря, миафизитом), возвел греческого монаха Петра в сан католикоса Иверии и рукоположил 13 епископов для окормления грузинских земель. Это событие традиционно считается дарованием автокефалии Грузинской Церкви Патриархом Антиохии, хотя поминовение Антиохийского Патриарха в восточно-грузинских церквях сохранялось вплоть до середины VIII в. Католикосы Иверии получали благословение со стороны Антиохийского первосвятителя, отправляли Матери-Церкви ежегодное пожертвование и получали из Антиохии освященное Патриархом миро (до IX в. включительно)[251]. С объединением восточной и западной Грузии в начале XI в. под властью царя Баграта III, католикосы Мцхеты, начиная с Мельхиседека I (1012–1030 гг.) приняли титул патриархов, точнее «Католикос-Патриархов», что во многом подчеркивало уже полностью автокефальный статус Церкви Иверии. Автокефалию Грузинской Церкви впоследствии подтверждали Антиохийские патриархи Петр III (1057 г.) и Феодор IV Вальсамон (в конце XII в.), о которых нам еще не раз предстоит упомянуть в ходе данной работы. В интересующий нас период (XI–XIII вв.) грузинские ктиторы, зодчие, паломники, монахи и богословы занимали видное положение в православных Патриархатах Антиохии и Иерусалима. Отдельные грузинские монахи и полноценные братии подвизались в многочисленных обителях на землях Сирии и Палестины.

Иерусалимский Патриархат: православное население Палестины и Трансиордании

Конечно же, это обозрение православных анклавов, поселений и епархий на Востоке было бы неполным без, по крайней мере, краткого упоминания о мелькитах Палестины и Египта. В Палестине мелькиты составляли большинство среди христиан региона, и вряд ли, к XI в., так уж сильно уступали по численности арабо-мусульманскому населению[252]. Иерусалим, сохраняя мусульманскую и многочисленную еврейскую общину, все же оставался преимущественно христианским городом[253]. Даже название кварталов старого города («Сирийский», «Греческий», «Армянский» и «Еврейский») выдает это преобладание христианского (и еврейского) населения над мусульманским. Многие поселения близ Иерусалима, такие как Вифлеем, исторически были заселены мелькитами. Вифлеем — как место Рождества Христова был одним из важнейших паломнических центров всего христианского мира. Доминантой города оставалась перестроенная Юстинианом базилика Рождества Христова, о красоте которой с восхищением писали как христианские, так и мусульманские авторы. Так, Аль-Идриси в своей «Книге Рожера», описывая вифлеемскую Базилику Рождества, говорит о том, что эта церковь «не знает равных среди других церквей»[254]. Это, конечно же, является поэтическим преувеличением, но все же достаточно характерно отражает мусульманское любование этой святыней. Сам город оставался центром мелькитского анклава[255]. Персидский путешественник Насир Хосров, посещавший Вифлеем в середине XI в., пишет о городе как о «месте, принадлежащем христианам», куда стекались многочисленные паломники и где «христиане справляли великое празднество, на которое многие приходили даже из страны Рум»[256].