Калиюга - Василий Головачев

— Вероятно, это его сердце, Вир. Он жив, черт возьми! Надо немедленно уходить… дать сигнал… он может очнуться в любую минуту.

— Не паникуй, — Кемпер и в этой ситуации не потерял присутствия духа.

Нащупав пряжку ларингофона на шее, позвал:

— Берринджер, майор Берринджер, где вы?

— В чем дело? — послышался в наушниках бас командира вертолетов. — Кто меня зовет?

— Пилот Кемпер. Сэр, немедленно дайте сигнал тревоги и заберите людей!

— Что за шутки, Вирджин? У тебя живот заболел? Или соскучился по Рестеллу?

— Сэр, шутками здесь не пахнет. У него бьется сердце!

— У Рестелла?

— Идиот! — вырвалось у Алиссона. — Майор, оставьте свой солдафонский юмор, у суперзавра бьется сердце, понимаете? Он жив! Включайте тревогу и эвакуируйте людей, пока…

По телу ящера пробежала судорога, едва не сбросив «восходителей» с тридцатиметровой высоты. В эфире наступила полная тишина, сменившаяся через мгновение хором криков. А еще спустя мгновение леденящий душу вопль сирены перекрыл все остальные звуки.

— Держись! — крикнул Кемпер, цепляясь за веревку.

Толчок поколебал корпус суперзавра — это выпрямилась правая нога, еще толчок — пошла левая. Два толчка подряд, затем серия металлических ударов следом, визг раздираемого камня, и над вцепившимися в наросты на шкуре панспермита людьми вознеслась его кошмарная голова!

Где-то далеко взревели двигатели вертолетов, прозвучали автоматные очереди: у кого-то из солдат охраны не выдержали нервы.

— Делай как я! — Кемпер быстро сделал несколько снимков и заскользил по веревке вниз, до уступа бедра суперзавра. Затем оттолкнулся от него и скрылся за уступом. Алиссон без колебаний последовал за летчиком.

Ценой десятка ушибов, сорванных шлемов, порезов и ссадин им удалось спустится на землю, но убежать не успели: панспермит — это был Стрелок — повернул голову в их сторону.

Две минуты — Алиссону показалось, что прошла целая вечность, смотрели друг на друга люди и чудовищный пришелец; боковые глаза-радары суперзавра были закрыты, а центральный отсвечивал прозрачной влагой, словно ящер плакал, но в его взгляде не было ни злобы, ни угрозы, ни ненависти, только недоумение и боль. А может, это показалось Алиссону. Волна судороги пробежала по телу дракона, подняв металлический перезвон.

Суматоха у вертолетов улеглась, крики стихли, два из них поднялись в воздух, за ним последний, ведомый напарником Кемпера: летчик действовал по приказу майора, спасавшего двадцать человек и пожертвовавшего двумя — Алиссоном и самим Кемпером. Суперзавр перевел взгляд на вертолеты, но не сделал ни одного выстрела из своей носовой «гамма-пушки», потом снова повернулся к оставшимся землянам, дернул «крылом» и… отвернулся! Рядом начал просыпаться Тихоня.

— Пошли, Норман, — сказал скрежещущим голосом Кемпер. — Кажется, он нас отпустил.

— Зачем? — очень спокойно осведомился Алиссон. — Мы никуда не успеем уйти.

— Почему? Если тихонько отойти к ущелью, а потом рвануть…

— Я не о том, драконы нас, может, и не тронут, они более всего великодушны, чем Рестелл и компания.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что операция «двойной удар» вступила в завершающую стадию.

— А-а… — сказал, помолчав, Кемпер. — Я и забыл. Но, может быть Джайлс и… кто там с ним… Киллер не станут бросать атомную бомбу? Возьмут и примут предложение русского, а? Подождем?

— Что нам остается?

Обменявшись полуулыбками, они отошли, не таясь, на километр, сели на камни и стали наблюдать за действиями суперзавров, не знавших за собой никакой другой вины, кроме факта рождения в «неположенном месте» в самую жестокую из эпох, которую сами же люди назвали калиюга…

ЧАСТЬ II

Горизонт отодвинулся, подернулся голубовато-сизой дымкой, и дикая, всхолмленная поверхность полигона, вблизи серая, с узором черных, фиолетовых и рыжих пятен, вдали бесцветная, отблескивающая полями кварцита и скоплениями пегматитовых скал — даек и штоков, — легла перед глазами во всем своем мрачном великолепии символом Хаоса, Тишины и Смерти. Октябрь, месяц бабьего лета, ничего не мог добавить к ее краскам. Впрочем, как и любой другой месяц года.

Алиссон отступил от края площадки и перевел дух.

Он стоял на спине суперзавра Тихони, вернее, на странной формы наросте, которому исследователи дали меткое название «седло»; издали он и в самом деле напоминал конское седло с высокими передним и задним краями.

Далеко, километрах в пятнадцати отсюда, что-то сверкнуло, метнулись световые зайчики — там группировалась исследовательская техника: вертолеты, вездеходы, передвижные лаборатории, компьютерные комплексы, радары, антенны радиостанции. Алиссон мельком посмотрел в ту сторону и достал из кармана дозиметр.

Из-за края площадки показалась голова Кемпера, одетого, как и палеонтолог, в защитный комбинезон, точнее, в новейший боевой костюм «силз»

(«тюлень»), удобный, не слишком тяжелый, одинаково хорошо защищавший тело от холода и жары, пуль и радиации. Костюмы предназначались для подразделений особого назначения военно-морских сил, доставили их в лагерь благодаря стараниям адмирала Киллера, и друзья были ему признательны за это, хотя к адмиралу не испытывали симпатии.

В комплект такого костюма входит комбинезон из особой огнеупорной и пуленепробиваемой ткани, защитные перчатки, шлем, очки с плавающим сектором прицеливания и поляризационным покрытием, пистолет-пулемет МР15 в плечевом захвате, связанный компьютером с очками, кольчужная маска, рация, системы обогрева и охлаждения, карманы для боезапаса и ранец НЗ. Алиссон свой МР15 не носил, он не любил оружия, Кемпер же всегда в походы к суперзаврам брал пистолет-пулемет и полный боезапас, хотя надобности в этом не было никакой.

Норман подшучивал над летчиком, но тот, жилистый выносливый и упрямый, никогда не жаловался на усталость, хотя приборов на себе таскал чуть ли не вдвое больше Алиссона.

Кемпер вылез на край «седла», сбросил со спины рюкзак с датчиками и снял с рук и ног ежастые полусферы «абсолютных липучек», с помощью которых можно было ходить не только по вертикальным стенам, но и по потолку.

«Липучки» тоже были военным изобретением, как и многое другое, но удивляться этому не стоило: летчик и палеонтолог выполняли военных заказов вдвое больше, чем гражданских.

— Сколько? — спросил Кемпер, кивая на дозиметр.

Алиссон спрятал прибор в карман.

— Ноль-ноль три. Естественный фон воздуха.

— Чудеса да и только! Никак не привыкну.

Летчик имел ввиду то обстоятельство, что гиганты-суперзавры, достигшие в длину трехсот метров, а в высоту сотни, в один прекрасный миг перестали излучать в гамма— и рентгеновском диапазонах! Уцелев после бомбовых ударов и атаки холодом, они сначала преобразовали свои «крылья» — фотоэлементные батареи — в термоэлектрические, а потом и вовсе отказались от внешней энергоподпитки, вырастив себе какие-то достаточно мощные источники энергии.