Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня - Дмитрий Верхотуров

Если читать сочинения по сибирской истории русских историков, то складывается полное впечатление, что никаких городов до прихода русских в Сибири не было. «В нашей литературе еще недавно уровень самостоятельного развития аборигенов Сибири занижался»[77], пишет Л.Р. Кызласов, отмечая, что насаждалось представление о том, что в Сибири жили только бродячие охотники, оленеводы и скотоводы. И вот им русские, будто бы, принесли навык строительства городов.

Разумеется, и это не так. Города появились в Сибири за 1800 лет до русских. Наиболее древний город, ныне известный, окружал Ташебинский дворец на Абакане в I в. до н.э. От него сохранились остатки деревянных домов, выстроенных в прямоугольной планировке, широкой площади, отделявшей дворец от жилых кварталов, а также остатки недостроенной глинобитной стены с воротами и башнями.

Города в Сибири имели хунны, один из которых раскопан в Забайкалье. Эпоха Кыргызского каганата и вовсе была расцветом городского строительства в Минусинской котловине. Строили города монголы и ойраты. Основным материалом для городского строительства в дорусское время была пахса, сырцовый кирпич, обожженный кирпич, половая плитка и черепица. Использовались каменные детали, особенно в монгольских дворцах.

Укрепленные городища были известны повсеместно в Западной Сибири вплоть до недавнего времени. «Сосчитать общее количество «городов» и «городков»-крепостей, существовавших у народов Сибири в XVI-XVII веках, еще никто не решился. Однако только в указателе географических названий, приложенном к первому тому «Истории Сибири» Г.Ф. Миллера, их перечислено 75. Сотни «городков» имели нижнеобские и приуральские угры (ханты и манси), десятки – среднеобские селькупы, барабинские, томские, чатские (верхнеобские), чулымские татары, алтайские телеуты и телёсы, енисейские кыргызы-хакасы, калмыки».[78]

Если подсчитать общее количество построенных до русских городов, городищ и крепостей, то окажется, что русские остроги были только небольшой каплей среди них.

Одним словом, к чему бы мы не обратились, все из «принесенного в Сибирь» русскими было уже здесь известно за сотни лет и даже за тысячелетия до их появления. Более того, русские в первые времена своего владения Сибирью, активно пользовались этими достижениями местных народов. Но потом русских историков внезапно поразила избирательная забывчивость. Эта избирательная забывчивость позволила очень легко и непринужденно, задним числом, опустить сибирские народы в разряд «диких» и «бродячих», приписав себе все их заслуги.

В России всегда был актуален вопрос о том, почему при такой огромной территории и при таких огромных природных богатствах страна не могла организовать правильного, высокопродуктивного хозяйства. Россия практически все периоды своей истории уступала по уровню экономического развития мировым лидерами, хотя, казалось, бы, дело должно обстоять наоборот. Даже в те периоды, когда прилагались усилия для сокращения этого экономического разрыва, все равно, удавалось добиться лидерства только в определенных отраслях, в которые бросались ресурсы, а в общем же уровень экономического развития существенно отставал от уровня мировых лидеров.

Это широко известное обстоятельство трактовалось по-разному. Часть исследователей списывали эту особенность российской экономики на изъяны социалистического строя и на изъяны царизма. Часть исследователей считали Россию отсталой страной с догоняющей моделью развития. Появились точки зрения о том, что Россия не может быть развитой страной из-за сильно холодного климата.

Своя доля истины в этих утверждениях есть. Пожалуй даже, все они, собранные вместе, дадут некоторую объемную картину причин экономического отставания России от мировых лидеров. Однако, в этой картине не будет одного важного элемента, о котором в России старались не говорить. Без него трудно понять, почему блестящие возможности использованы не были.

Если сформулировать этот недостающий тезис совсем кратко, то Россия в принципе не могла создать на всей своей территории, особенно в Сибири, комплексное хозяйство, по той простой причине, что территории эти были захвачены, их население частично уничтожено и согнано, частично поставлено в положение людей второго сорта, и экономическое развитие всей огромной территории восточнее Волги велось вопреки сложившимся там за века принципам хозяйствования.

Это своего рода проклятие захваченных территорий, которые русские не могли в полной мере использовать. Без комплексного хозяйства, которое бы вовлекало в оборот все виды природных ресурсов, пользовалось бы всеми угодьями, а также учитывало особенности географического положения и климата, у России все равно что не было этих территорий. Она могла только брать два-три вида природных ресурсов, выгонять туда часть «лишнего» населения и нести огромные расходы по удержанию этой территории. Парадокс такой: за счет Урала, Сибири и Средней Азии Россия действительно прирастала богатством, но богаче и зажиточнее не становилась.

Наблюдение за развитием на большом промежутке времени территорий, вроде Средней Азии или Южной Сибири (но это можно сказать и о многих других странах), показывает, что структура хозяйства в целом обладает огромной устойчивостью во времени. Она может видоизменяться, в ней могут появляться и исчезать отдельные элементы, но в целом, система хозяйствования сохраняется на протяжении тысячелетий. Как показывают археологические исследования, ее основы закладываются в самые ранние эпохи расселения на территории людей. Скажем, основы поливного земледелия, или скотоводческо-земледельческого хозяйства закладываются уже во времена ранней бронзы.

Вообще, это было бы любопытно, провести подробные эконом-географические исследования на историческом материале, с привлечением данных археологии, однако, насколько мне известно, если подобные работы и проводились, то только для отдельных регионов и для ограниченных исторических эпох. Они не носили сопоставительного характера, в результате чего сейчас можно говорить об историческом развитии экономической системы того или иного места только в общих чертах.

Кроме того, такие исследования блокировала теория «переселений народов», господствующая в исторической науке и по сей день. Об этом подходе верно сказал крупнейший исследователь якутской истории Г.В. Ксенофонтов: «Свои научные рассуждения по этногенезу якутов и их древних переселениях они ведут так, как если бы речь шла о происхождении и передвижениях одного маленького рода, состоящего из нескольких десятков семей».[79] Этот подход распространялся практически на все народы Евразии, и историки с легкостью отправляли в долгое путешествие на тысячи километров многотысячные народы. Возможно, на европейских историков повлияло то, что в это время было массовое переселение из Европы в Америку, которое воспринималось как великое переселение народов. Однако, и это переселение также показало, что все до последнего человека британцы, французы, испанцы и немцы не подались в эмиграцию, и основная их масса осталась жить на родине.

Следствием господства этой концепции было представление о том, что население на местах постоянно менялось. Между тем, археологические и генетические исследования показывают, что основная масса населения исстари живет на своих местах, а в путешествия отправляются лишь немногочисленные отряды переселенцев, воинов, купцов, паломников и так далее. Иногда перемещаются кочевники со своим скотом, ну а оседлое население может тысячелетиями жить на одном месте и поддерживать устойчивую систему хозяйства.

Именно такие устойчивые хозяйственные системы создавали даже не во вполне благополучных местах процветающие страны. На что было малопригодным для жизни устье Тигра и Евфрата, однако шумеры создали там процветающие древнейшие государства. Исторический опыт показывает, что природные условия не могут быть преградой для высокого развития. При должной наблюдательности и разумности хорошо жить можно в пустыне, в горах, в засушливых и холодных районах. Гигантские средневековые города Мерва, Хорезма, Ургенча, Бухары и Согдианы возникли в весьма малопривлекательных районах, что тогда, что сейчас. Нынешнее опустыненное устье Гильменда в Афганистане вообще было родиной одной из наиболее ранних земледельческих культур. Нужна лишь хозяйственная система, которая бы полностью учитывала местные особенности и пользовалась всеми местными ресурсами, сколько бы немногочисленными они не были.

Крушение этих систем происходит тогда, когда приходят завоеватели из других регионов, не имеющие представления о местных условиях и методах хозяйствования. В этом отношении для Средней Азии и Ближнего Востока оказалось плачевным монгольское завоевание. Монгольские ханы, выросшие на севере, где много воды и пастбищ, не придавали почти никакого значения поддержанию городов, оросительных каналов и оседлого населения, которое все это обслуживало. В послемонгольский период ранее процветавший Восток превратился в пустыню, едва кормившую свое население, а его блестящая культура закатилась.