Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » О войне » Очень хочется жить - Александр Андреев

Очень хочется жить - Александр Андреев

Читать онлайн Очень хочется жить - Александр Андреев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 60
Перейти на страницу:

— Вот это стратегический план! — воскликнул сержант Сычугов. — Пятилеток на двадцать рассчитан. Ну, перспектива!..

— Вот вам и перспектива! — На круглом, кирпичного цвета лице Чертыханова сияла плутовская ухмылка, неуклюжие пальцы ловко сворачивали из газетной бумаги громадную цигарку. — А ты — могилка!.. — не отставал он от Чернова. — Суздальцев — поэт. Ему без мечты нельзя. Он мечтает о победе, как о самой что ни на есть раскрасавице. И пускай мечтает, пускай надеется, пускай верит. Кто верит, тот и поженится, как по нотам…

— Суздальцев о красавице мечтает, а женится на ней другой. Вот это наверняка будет, как по нотам… — Чернов подполз к Чертыханову, прошептал, указывая на меня глазами — Разузнай-ка у лейтенанта, в какую сторону мы лыжи навострим…

Чертыханов строго выпрямился и осуждающе покачал головой.

— Очень у тебя длинный нос, Чернов, вот и суешь ты его куда надо и куда не надо! Поубавить бы его не мешало…

Ребята рассмеялись. Чернов отодвинулся обиженный, проворчал с презрением:

— Эх, кирпич ты несуразный! Ступа неповоротливая! Жмот!..

— А ты разбежался: сейчас я тебе все тайны выложу, нанизывай на свой длинный нос…

Чертыханов умолк: по дороге шла такая же, как наша, группа человек в пятьдесят, организованно, сбитно, — тоже, должно быть, остатки роты… Командир, поговорив с генералом, побежал к майору Языкову.

Мы с политруком Щукиным сидели в нескольких шагах от своих бойцов и рассматривали карту: в составе только что сколоченного из разрозненных групп батальона нам предстояло пройти двенадцать километров в южном направлении. Задача — обеспечить переправу наших войск через Днепр.

7

К переправе рота прибыла ночью. Последние четыре километра мы двигались навстречу бесконечным эшелонам наших войск, уходящих на восток. Это были кадровые части, которые долго и успешно могли бы защищать оборонительные рубежи, но которые в силу создавшегося положения на всем фронте должны были отступить.

В сумраке, насквозь пропитанном все той же удушливой пылью, проходили люди, тянулись обозы, сердито ревели моторы тягачей, тащивших мертвые стволы пушек, на ощупь ползли, пересыпая пыль, буксуя, грузовики с потушенными фарами… Каждая ночь являлась расцвеченная кровавыми пятнами пожарищ — где-то, близко или далеко, что-то горело. Словно взорвалась плотина, прочно преграждавшая путь огню, и он, как после долгого заточения, выплеснулся на свободу, радостно завихрился по земле, заметался, наслаждаясь своей разрушительной и непокорной силой. Ненасытно, играючи, пожирал он все, что долго, с любовью, не жалея труда, свивал, строил, растил человек: очаги, запасы хлебов, школы; опаленные жаром, свертывались и чернели еще дедами взращенные плодоносящие сады… На багровом фоне зарев молчаливая и печальная процессия людей, подвод и машин казалась темной и страшной — не люди, а тени…

На мосту царило беспорядочное смешение голосов, топота ног по скрипучему настилу, шума работающих моторов; сквозь этот гул прорывалась вдруг матерная ругань, нетерпеливые, хлещущие автомобильные сигналы и визжащее, точно предсмертное, конское ржание. Движение по мосту оборвалось. Шаткие деревянные перила гнулись и трещали; людской поток, скатываясь с того берега, напирал все сильнее. Робкий лучик фонарика, скользнув по длинному стволу пушки, осветил высунувшегося из кабины шофера с перекошенным от ярости и нетерпения лицом, оскаленную морду лошади — ездовой удилами рвал ей рот, — прокрался по каскам столпившихся красноармейцев и упал вниз.

На помосте судорожно билась, пытаясь встать, упавшая лошадь: в настиле была сломана доска, лошадь угодила в пролом передней ногой, а повозка рухнула двумя колесами, накренилась набок, прочно закупорив дорогу. Напиравшие сзади кричали и ругались.

— Выпрягай свою клячу! Прочь с дороги! — Бойцы пытались сбросить повозку в реку. Но тяжелогруженый воз накрепко врезался в настил. Ездовой ошалело орал на лошадь и в бессильном и растерянном озлоблении бил ее вожжами. Человек с фонариком оттолкнул его.

— Опомнись! Хочешь ноги коню сломать? — Слабый луч фонарика опять скользнул по лицам бойцов. — Видите, встать не может. Надо поднять. Ну, живо! — Люди, неохотно повинуясь команде, окружили лошадь, нагнулись.

Над рекой в темном небе прошел вражеский самолет — разведчик. В общем гуле звук его был едва различим. Но темнота внезапно дрогнула и раздалась, — над головами, вспыхнув, повис осветительный снаряд. Зеленовато-призрачный, зловещий свет его озарил искаженно мост, забитый людьми, машинами и повозками, людей и машины на спуске, черную И колеблющихся холодных отсветах воду Днепра, красноармейцев, поднимающих лошадь, бойцов моей роты, ожидающих перехода на ту сторону. На минуту все смолкло, застигнутое и скованное этим трепетным, таящим в себе угрозу сиянием. И тогда явственно различился звук кружащего над переправой разведчика. Нетерпеливое оживление — неразборчивые голоса, топот копыт и сигналы машин — всплеснулось с удвоенной силой; угрожающе заскрипели перила, и кто-то с ужасом вскрикнул, срываясь в воду. Послышался сильный всплеск падающего тела, затем полетели слова:

— Греби по течению! Клевому берегу! Держись за сваи!

Холодный мигающий свет ракеты жег глаза, от него некуда было деваться, и это возмущало и озлобляло: действие разыгрывалось на глазах у немецких летчиков. Прижатый к перилам боец, лихорадочно растолкав привалившихся к нему людей, поспешно снял с шеи автомат. Раздалась одна очередь, вторая, третья… Пули рассекли парашют; фонарь, зеленовато мигая, стал быстро снижаться и вскоре упал в воду; пламя зашипело и погасло. Темнота, как бы затаившаяся по сторонам, вдруг кинулась на мост и непроницаемо сомкнулась над головами. И только одинокий лучик фонарика по-прежнему блуждал на мосту, выхватывая из темноты то испуганный, дикий глаз лошади, то лицо красноармейца, то дуло винтовки.

Лошадь поставили на ноги, колеса повозки выдернули из щели; майор приказал закрыть пробоины бревнами, чтобы не провалились идущие следом. Заметив столпившихся бойцов нашей роты, майор направил фонарь мне в лицо, крикнул раздраженно и с недоумением:

— Куда вас черт несет, лейтенант! Не видите, что творится?! Пробка!

— Нам приказано до утра укрепиться, чтобы обеспечить переправу, — сказал я, — Пропустите нас, товарищ майор.

— У них, товарищ майор, на том берегу назначено свидание со смертью, — пробасил стоящий рядом с майором сержант в тяжелой каске. — Пускай идут.

Майор бросил сержанту кратко через плечо.

— Помолчи! — Он повернулся ко мне и посоветовал уже дружелюбнее: — Пробирайтесь, дружище, вдоль перил, цепочкой… Подождите только, когда тронемся.

Движение возобновилось, каблуки и копыта постучали по настилу, поползли, упираясь радиаторами в повозки, грузовики — бесконечный и бурный поток прорвался.

Осторожно, прижимаясь к расшатанным перилам, рискуя быть скинутым в реку, я прошел мост. За мной так же осторожно и опасливо двигался Чертыханов со своим ружьем, за ним — бойцы, несущие на плечах ящики с патронами, гранаты; станковый пулемет протащили с трудом, он задевал то за оси встречных повозок, то за колеса машин; бойцы, спотыкаясь о него, чертыхались; в одном месте «максим» чуть было не полетел в воду…

Старшина Оня Свидлер отвел лошадей в укрытие — в невысокий осинник возле дороги и, оставив при них ездового Хохолкова, перебрался вместе с нами на правый берег. Он сложил ящики под мостом и вместе со мной, Щукиным и Чертыхановым взобрался на берег, чтобы знать, где расположится рота.

От берега уходила вдаль равнина, очевидно поросшая мелким кустарником, какой растет на заливных лугах, — в темноте трудно было определить точно. В отдалении выступала на фоне красного зарева ломаная линия холмов; там, на этих холмах, и дальше за ними, вели тяжелые бои наши войска. Рота должна была оборонять непосредственно переправу, растянувшись от нее справа. Окопы рыть было некогда, обрывистый берег служил защитой, бойцы только осыпали землю, чтобы удобнее было стоять и вести огонь. Для пулемета наскоро вырыли гнездо, сверху навалили несколько досок, брошенных возле моста саперами. Слева от переправы заняло оборону другое подразделение:

Поток войск не прерывался ни на минуту до самого рассвета; они уходили, чтобы там, дальше, занять рубеж, укрепиться…

Зарево померкло в тусклой рассветной мгле, и холмы проступали явственнее, мохнатые от листвы, с голыми, выжженными макушками. За ними, ширясь и разрастаясь, уже гремел бой. Мелкие группы кустов, точно скатившись с высокого гребня, испуганно разбежались по равнине и замерли в беспорядке, не достигнув реки. Среди этих кустов по дороге и прямиком спешили к переправе войска, угоняя военную технику.

Темнота еще не рассеялась до конца, а над холмами, над поймой, над рекой и над левым берегом уже распластали крылья вражеские бомбардировщики — ночной разведчик не зря вешал над мостом свой фонарь. Воздух наполнился их угрожающим и томительным рокотом.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 60
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Очень хочется жить - Александр Андреев торрент бесплатно.
Комментарии