Тайны Женской академии - Рада Мэй

в общую гостиную я возвращалась не с пустыми руками, а с ароматно пахнущей корзиной вкуснейших сладостей.

Правда, чтобы не попасться на глаза посторонним, пришлось соблюдать осторожность и передвигаться обходными коридорами, которыми обычно пользуется прислуга, но почти у самой цели я столкнулась с Бредвигсом. И сразу же на меня снова буквально обрушились холод и апатия, немного отступившие во время работы на кухне. Ох, не самые приятные ощущения. Зато трепет, влечение и нежность, которые обычно поднимались горячей волной при одном взгляде на него, сейчас почти не ощущались. А я ведь именно этого добивалась, так что дискомфорт как-нибудь потерплю.

— Биргем, что вы там прячете? — заинтересовался он, заметив, что руку с ношей я быстро убрала за спину.

— Ничего, — несмотря на притупившиеся эмоции, я не собиралась отдавать содержимое корзины. Во всяком случае, просто так. Без боя.

— Снова позаимствовали у меня зелье? — съязвил он и требовательно протянул руку. — Покажите, что там?

— Вы же знаете, что я больше ничего не брала. Это — моё! — Я неохотно предъявила корзину, а когда профессор наклонился ближе, заглянул под салфетку, прикрывающую вкусности, выпрямился и вопросительно выгнул бровь, снова спрятала корзину за спину и уверено повторила: — Да, моё! Я эти пирожные полдня готовила и ничего не украла. Мне их на кухне дали, чтобы угостить подруг. Только не нужно напоминать о запретах. Если сладости в академии запрещены, почему их вообще здесь готовят? И ничего страшного от того, что мы съедим по пирожному, не случится!

— Успокойтесь, Биргем, я не претендую на вашу добычу, — почти по-доброму усмехнулся вдруг Бредвигс, перестав на мгновение быть строгим хмурым преподавателем. — Только не бегайте потом ко мне с зубной болью за зельями. Мне гораздо больше не нравится, что вы бродите по академии в такой поздний час.

— Но я же не по ночному городу хожу, здесь со мной ничего плохого случится не может. Или вы тоже думаете, что на Нильду напала не служанка? — вырвался у меня закономерный вопрос.

Бредвигс удивлённо поднял брови и осторожно возразил:

— Я только хотел сказать, что вы нарушаете режим, а вы опять уже что-то себе придумали. Откуда эти странные мысли о невиновности служанки?

— Ничего я не нарушаю, просто на отработке задержалась, а до отбоя ещё пятнадцать минут, — парировала машинально и почти безэмоционально. — А по поводу невиновности, сегодня обратила внимание на обувь, которую носит вся прислуга. Шаги, что я тогда слышала, отличаются от звуков, которые издаёт деревянная подошва.

— Это ровным счётом ничего не доказывает, — строгим тоном заметил зельевар, пристально меня разглядывая. — Она могла и переобуться. А с вас, пожалуй, хватит одного дня на кухне. Не нужно больше туда ходить, а то ещё каких-нибудь странных теорий нахватаетесь, и все десерты эйры Доринг растащите. Кстати, что вы ей такого сказали, что ваша подруга продолжает учиться? Ведь директриса намеревалась отослать её домой, и была настроена весьма решительно.

Я зябко повела плечом, борясь с желанием отойти от него подальше, потому что холод становился всё ощутимее, и быстро ответила:

— Мы просто поговорили... по душам, я напомнила о бедственном положении Тэйсы, и эйра Доринг вошла в её положение. — Не признаваться же, что фактически занималась шантажом. Он меня и так легкомысленной дурочкой считает, а после этого ещё и в преступницы запишет.

Судя по недоверчивому взгляду, ответ Бредвигса не устроил, но он не стал развивать эту тему, а почему-то нахмурившись, спросил:

— Биргем, вы нормально себя чувствуете? Выглядите неважно и ёжитесь постоянно. Вас морозит?

Вот ведь, заметил всё-таки! Пришлось снова соврать, добавив толику правды:

— Нет, всё нормально. Мне просто холодно. Когда помогала на кухне, пришлось спускаться в ледник за молоком. А там — бр... До сих пор не могу согреться. Я пойду, ладно, а то отбой совсем скоро? — Это прозвучало как-то совсем уж жалко, и профессор поспешно отступил, освобождая проход. Ни слова не сказал, только кивнул на прощание, но до самой двери гостиной я затылком чувствовала его пристальный взгляд.

Нужно ли говорить, что спать ещё никто не собирался. Девчонки ждали меня, а дождавшись, устроили пир. Даже Ленара, хоть и презрительно кривилась, не побрезговала слопать пирожное.

А на кухню я на следующий день всё же пошла, чтобы предупредить об отмене отработок. На самом деле это, конечно, было необязательно, но очень уж хотелось узнать у Ролинды, как прошла встреча с домочадцами Зинаты. Вдруг что интересное выяснилось.

Новости и впрямь были любопытные. Ролинда с озадаченным видом рассказала, что её помощь оказалась не такой уж необходимой, потому что и еда, и деньги у семьи Зинаты вдруг появились. Им даже дом из залога выкупить удалось.

— Как это? — удивилась я, мысленно прикидывая, могло ли хватить на всё это средств, вырученных за защитный амулет Нильды? Вряд ли, да и разве их не должны были изъять каратели?

— Мама Зинаты сказала, что умер её родственник, с которым они не поддерживали отношения, и оставил ей небольшое наследство. Причём умер уже давно, но его поверенный нашёл их семью лишь несколько дней назад, потому и деньги только сейчас появились. Их как раз хватило, чтобы расплатиться с долгами. Не мог раньше найти! Тогда Зинате не пришлось бы воровать, а с эйрой Ридвис ничего бы не случилось! — с горечью завершила свой рассказ Ролинда.

— Да, жаль, что всё так вышло, — задумчиво кивнула я, соглашаясь, но мои сомнения слова девушки не развеяли. Что-то в этой истории было нечисто.

Глава 10

Отворотное зелье действовало. Правда, не совсем так, как ожидалось. Точнее совсем не так, но о Бредвигсе я точно больше не думала и не мечтала. Напротив, старалась держаться от него подальше, потому что стоило ему подойти совсем близко, ощущение холода внутри становилось почти невыносимым. И если раньше я искренне сожалела о том, что его занятия в расписании стоят не каждый день, то сейчас этому только радовалась.

С каждым днём внутренний холод и апатия только усиливались, зато придирки Бредвигса больше не причиняли боли, хотя оставались всё такими же ядовитыми.

Поначалу из-за значительно притупившихся чувств у меня получалось сосредоточиться и готовить в его присутствии нормальные зелья. Но когда он подходил слишком близко, обдавая холодом, и позже, когда мной всё больше овладевало равнодушие к происходящему, я снова начала