Застолья со звездами - Анатолий Баюканский

Напрасно «бомбили» директора «КМА руда» и металлурги, и министры, и даже члены Политбюро ЦК. Бой-френд Мороз вкупе с Домной Ивановной не желал подчиняться никому. Мало того, на рудники они послали небывалый снегопад. Рассказывали, что в город Губкин срочно вылетели несколько больших начальников из Москвы, но Домна Ивановна напомнила им, кто здесь настоящий хозяин: морозу добавила и снежку подвалила. И на подлёте к городу Старый Оскол, самолёт с начальством чудом не разбился. Над Курской Магнитной Аномалией и в тихую погоду, бывало, самолёты вдруг начинало сильно трясти и их оглушали молнии, сверкавшие в голубом и безоблачном небе, а тут… зима, буран, стужа. И все это из-за дурного настроения Домны Ивановны, которая, в общем-то не желая людям зла, помогла лётчикам вырваться из магнитной бури и вернуться домой.

Я помню, как на столе у генерального зазвонил красный телефон, на котором вместо циферблата была надпись «Председатель Президиума Верховного Совета СССР». Слышимость была отличная, и до нас донёсся рокочущий бас: «Иван! Ты что, решил остановить всю промышленность страны? Понимаю ваши трудности, но раскинь мозгами, умилостиви разгневанную Хозяйку Медной горы, ведь ты у нас великий кудесник, весь мир удивляешь, а тут…»

И тогда решил Большой Иван призвать на помощь младшего Ивана, что из доменного цеха. Я это запомнил, потому что сам присутствовал при этом разговоре:

— Слушай, Пантелеич! — Гендиректор покосился на Золотую звезду Героя и продолжил, — слышал, наверное, какая беда приключилась у горняков: руды навалом, но она в монолит превратилась, экскаваторы вышли из строя, а вручную кайлить руду горняки отказались, не под силу им это дело.

— А я-то что могу сделать? — спросил Иван-младший.

— Поезжай в город Губкин, обратись к горнякам, объясни ситуацию, поклонись, попроси помощи. Ведь кто лучше поймет друг друга? Только рабочие люди. Ты — рабочий, они — рабочие. Вы друг друга должны понять, металлургам нужна руда, хоть умри! Все домны, все агрегаты переведены на малый ход, ещё пару дней, и всё встанет. Езжай, с Богом, и закоренелый атеист Иван Франценюк осенил Пантелеевича крестным знамением.

Не станем описывать, как добирался до Курской Магнитной Аномалии младший Иван Пантелеевич. Не заезжая в гостиницу, отправился на главный рудник, глянул сверху на рудничный двор, который более чем вдвое превышал московские «Лужники». Обычно тут под погрузкой выстраивались вереницы самосвалов, а на подъездных путях их ждали десятки железнодорожных составов, их называют «вертушками», ибо они ходили по кольцу. Этим морозным утром на руднике не было ни одного человека, ни одной машины. Иван Пантелеевич спустился на грузовой двор, отыскал бригаду грузчиков, которые сидели в жарко натопленных вагончиках и с недоумением посмотрели на незнакомого человека.

— Ребята! — заговорил Иван Пантелеевич, — я доменщик из Липецка, у нас руда на исходе, а домны по технологии должны работать 30 лет. Словом, войдите в наше положение. Я — работяга, и вы — работяги.

— Ишь ты, какой смелый выискался, — сказал один из грузчиков, — видишь, что творится? Мы уже трое суток дома не были.

— Братцы, братцы! Руда нужна, позарез! Помогите не мне, а всей стране!

— Да шёл бы ты отсюда, покуда цел. — Механизмы из строя вышли, а мы человеки, чай, не железные. — Возьми-ка кайло и покажи нам пример, как монолит крушить.

Взял Иван Пантелеевич кайло, лопату и вышел на завьюженный рудный двор. Спустя какое-то время, бригадир выглянул на двор. Он был уверен, что странный липецкий гость давно ушёл на станцию и уехал домой. Но Пантелеевич, сбросив телогрейку, с ожесточением рубил монолит. Бригадир подошёл ближе и, увидев на груди незнакомца Золотую звезду Героя, только покачал головой и поспешил к своим рабочим.

Как известно, иногда и добрая весть на крыльях летит: к полудню слух о Герое, который на морозе сражается со смерзшейся рудой, облетел весь рудник. И уже к обеду на своей машине подъехал давний знакомый Куприянова — бригадир экскаваторщиков, тоже герой Социалистического Труда, Виктор Сотниченко, который сразу всё понял.

Они обнялись и встали рядом. Сотниченко протянул Куприянову термос с горячим чаем, и спустя несколько минут руду кайлили уже два Героя страны. Ближе к вечеру, когда первый вагон уже наполовину был заполнен рудой, к ним подъехал микроавтобус, и шофёр, распахнув дверцу, пробасил: «Ну, ребята, кончай «ночевать», поехали в управление, там весь наш «Верховный Совет» собрался. И, действительно, узнав о случившемся на рудном дворе, генеральный директор Комбината «КМА руда» успел не только собрать ответственных за отправку руды, но и «накрутить им хвосты».

Куприянов и Сотниченко вошли в кабинет и сразу, без вступлений, начали стыдить горняков. Затем Иван Пантелеевич достал свой заветный радиотелефон и позвонил в Липецк, доложил генеральному как о деле, уже решённом: «Завтра к обеду прибудут первые вагоны с рудой». Директор комбината только руками развёл и, повернув лицо к заместителю, ведающему отправкой сырья, приказал: «Собери ночную смену, ремонтников, объяви аврал и чтобы погрузка и отправка руды в Липецк пошла по графику. Отвечаешь лично!».

— Ну, герои, ну, молодцы! — сказал, обращаясь к Куприянову и Сотниченко, — чувствую, что вы своим поведением умилостивили Хозяйку Медной горы. Пока вы сюда ехали, подняла Хозяйка всю ночную смену и вытолкала их на погрузку».

Совещание было окончено, и директор Комбината пригласил Героев в столовую. От сытного ужина они не отказались. Но что касаемо «накатить для сугрева», попросили убрать водку с глаз долой: «Вот пойдет руда, тогда и отметим нашу рабочую солидарность».

А спустя несколько дней в заводоуправлении Новолипецкого комбината встречали Ивана Пантелеевича, играла музыка и над площадью разносились слова марша Металлургов, написанные Анатолием Баюканским:

Рабочий город,Молодой и сильныйШагает проходными поутру.Здесь огненное сердце всей РоссииПылает, словно факел на ветру.

А вот потом уже была пьянка в честь Ивана-спасителя; пили от души. И я там был, и водку пил, и мысленно сочинял сказ о Хозяйке Медной горы.

ТРИ КЛАССИКА, НЕ СЧИТАЯ МЕНЯ

Абхазия, Пицунда

Однажды, находясь в Доме творчества, я получил приглашение от Валентина Осиповича Осипова, тогдашнего всесильного директора издательства «Художественная литература», известного критика и литературоведа, почтить посещением его апартаменты по случаю дня рождения жены. Приглашение, как пишут дипломаты, было с благодарностью принято.