Любовь по алгоритму. Как Tinder диктует, с кем нам спать - Жюдит Дюпортей

не везет и вдруг повсюду начинает появляться реклама OkCupid c лозунгом «У нас люди – не просто селфи» – не удивляйтесь.

Ну и наконец, Tinder «делится с рекламными партнерами» нашими персональными данными, как гласит их Политика конфиденциальности[30]:

«Мы также можем делиться информацией с другими компаниями Match Group и с третьими лицами (в том числе с рекламными партнерами) с целью выработки и предоставления таргетированной рекламы на наших сервисах и веб-сайтах, а также в сторонних приложениях. Кроме того, данные используются для осуществления анализа вашей реакции на показываемую рекламу».

То есть Tinder зарабатывает, предоставляя доступ к нашим персональным данным компаниям, которые затем используют их, чтобы транслировать нам таргетированную рекламу. Вполне вероятно, что Tinder также дает доступ к спискам пользователей, классифицированным по их уровню привлекательности. Например, к отчаявшимся девушкам и приунывшим молодым людям, которым никто никогда не отвечает. Или к зависимым, которые проводят в приложении больше трех часов в день. На сайте usdate.org любой может купить список профилей с дейтинг-сервисов, причем с фотографиями. Профили классифицированы по этнической принадлежности, уровню образования, вероисповеданию или типу фигуры. Согласно исследованию НКО по защите цифровых прав Tactical Tech[31], среди прочих на этом сайте есть и профили из Tinder.

Поль-Оливье написал для меня образец письма, которое можно направить в юридическую службу Tinder, чтобы попытаться добыть мою оценку Эло и личные данные. Не факт, что это сработает, но как минимум в тексте есть необходимые отсылки к текстам законов. Вернувшись домой, я отправила это письмо на общий адрес службы персональных данных Tinder.

Дорогой Tinder,

Согласно статье 12 европейской директивы 95/46/EC и статье 39 закона № 78–17 от 6 января 1978 года, измененному в августе 2004 года, о средствах обработки информации, файлов и о свободах, а также Акту о Защите Данных Великобритании, я прошу выслать мне копию всех моих персональных данных, в том числе и мою оценку по так называемому рейтингу Эло.

Французские законы вступают в силу, поскольку, с одной стороны, полученные данные были собраны на территории Франции (см. статью 5 закона № 78–17), с другой стороны, юридический адрес группы Meetic, принадлежащей Match Group, как и Tinder, находится в Париже. Закон Великобритании также имеет силу, поскольку главный офис Match Group, управляющей компании Tinder, в Европе расположен на территории Объединенного Королевства. В обоих случаях применим прецедент европейского судопроизводства «Google Spain SL and Google Inc. v Agencia Española de Protección de Datos (AEPD) and Mario Costeja González».

Я хотела бы привлечь особенное внимание к статьям «общих положений о нарушении настоящего закона» Акта о Защите Данных Великобритании от 1998 года, а также статьи из главы VIII «Уголовно-правовые положения» французского закона № 78–17 «об информации и свободах», в которых говорится об ответственности не только юридических лиц, но и их сотрудников.

Искренне ваша.

Глава 8

Эксклюзивность VS количество

История с Миражом закончилась через четыре месяца после нашего знакомства. Мы собирались встретиться вечером, и я спросила его, кто мы друг другу, как он видит развитие наших отношений, и из его ответа поняла, что мы хотим совершенно разных вещей. Очередной разрыв, который и разрывом-то сложно назвать. После этого мы еще несколько раз встречались, но все закончилось, так толком и не начавшись.

Через несколько недель я встречаю его на вечеринке, где он представляет меня как бывшую. И тут я понимаю, что он считал, будто мы вместе. У меня не было такого ощущения, и меня это очень расстраивает. Я уезжаю на «рабочие каникулы» в Берлин на три недели, чтобы проветрить голову.

Приехав, я принимаю решение не возвращаться в Париж. Разве только на пару недель, чтобы собрать вещи.

Жизнь фрилансера в Париже – не сахар. Я плачу 800 евро за маленькую комнатку в квартире с соседями, и аренда съедает бóльшую часть моего бюджета. В Берлине можно найти жилье в два раза дешевле. Именно этим аргументом я оправдываю свое решение. Реальность гораздо прозаичнее.

Я не знаю ни слова на немецком, я приехала в Берлин в январе, когда солнце заходит в четыре часа дня. Я никого здесь не знаю. Сперва именно это меня и привлекло. Я ничего не понимаю. Ничегошеньки. Ни пассажиров в метро, ни парней на улице, ни рекламы на стенах. Мое внимание невозможно отвлечь без моего ведома. Окружающие меня люди и их взгляды кажутся не так важны просто потому, что я их не понимаю. Я сосредотачиваюсь на себе и прячусь в ночи. Я очень много гуляю, в ушах все время наушники, я смотрю на снег и постоянно теряюсь.

Днем я хожу в одно и то же кафе Gemütlich, чтобы писать статьи. Gemütlich – немецкое слово, означающее мягкий и обволакивающий уют, искусство жить, практикуемое в странах с суровым климатом. Я всегда занимаю одно и то же место, мягкое бархатное красное кресло у камина, и кладу на колени ноутбук. От работы в неудобном положении у меня наверняка будет искривление позвоночника.

Но самое важное – я каждый раз встречаю тут своего друга. Я узнаю его по красной бандане на шее. Мы притерлись друг к другу. Когда я открываю дверь и приближаюсь к нему, сразу видно, что он мне рад. Его зовут Гектор. Поначалу я стеснялась, но со временем осмелела и полюбила гладить его теплый живот и чесать за ушком.

Обожаю собак. Они напоминают мне Лулу, маленькую черно-белую собачку, с которой я выросла, с которой гуляла часами, уже тогда в моих ушах постоянно были наушники. Берлин – город собак. Здесь в порядке вещей все делать вместе с питомцем, даже ходить на работу или в магазин. Кстати, именно об этом была моя первая написанная в Берлине статья, которую опубликовали в Management: «На работу с собакой: идея, которую стоит позаимствовать у немцев?» В туалете того же кафе я читаю кучу феминистических граффити, похожих на те, что я сама могла бы написать. «Your pussy is beautiful» (твоя киска прекрасна) – нацарапано на стене простым карандашом.

Друзья еще долго будут слушать мои заявления о том, что Берлин – город потерянных, безнадежных тридцатилетних, которым, как и мне, не чуждо творчество и поиск смысла жизни. Мы всегда ищем оправдания, чтобы замаскировать свои внезапные порывы. Вот как я описываю свое знакомство с городом: кафе с камином, собака и вызывающие надписи в туалете. Но я забываю о главном. В глубине души я уверена, что в Париже мне уже не встретить любовь.

Я нашла комнату под