Я потрогал её - Иван Сергеевич Клим

называл «любимой» на протяжении нескольких месяцев. Совместные походы в кино, обнимания, поцелуи, секс – вот, что было моей любовью. А та любовь, о которой залечивали именитые покойники, оставалась сказкой, о которой просто легко было писать.

Будучи подростком, я часто говорил девушкам, что люблю их. Они целовали меня, некоторые показывали грудь, и, как правило, на этом наше общение заканчивалось. Но с возрастом признание в любви приобретает значимость. Три слова становятся живыми, важными и, непременно, пугающими.

Но, что есть любовь для двух людей, что сблизились друг с другом, благодаря термитам в районе груди? Может быть, соблюдение верности, контейнеры на работу и иногда минет по утрам? Может быть дети, разговоры по душам и безграничная нежность и взаимопонимание?

Человека можно любить уже за то, что он дарит тебе самое дорогое, что у него есть, а именно: время, молодость и красоту.

Моя история не об этом.

ПАНИХИДА ПО ЮНОСТИ (мрачно, переделать).docx.

0.1. Бей или беги

– Куннилингус – это вкусно, – во всеуслышание говорю я. – Не то, что минет.

После этих слов все присутствующие за столом устремляют взгляды в мою сторону. Парни с отвращением, девушки с пониманием и интересом.

А я, не придавая серьезного значения их реакции, дальше потягиваю димедрольное пиво в неком питейном заведении. И с каждым глотком все больше разжигаю в себе сексуальные порывы, которые уже начал словесно проявлять. Плевать, что обо мне подумают, я привык быть непонятым. К тому же, я все равно собирался покинуть своих новоиспеченных коллег, с которыми праздновал тогда канун нового года, чтобы заменить их после праздников на очередных новоиспеченных. Я тогда работал в колл-центре одного из банков. Мое рабочее место располагалось далеко не в аду, как это имеет место в романе «Проклятые», хотя в некоторые часы дня и года район подмосковного городка, где я жил и работал, вполне подходил под описание Паланика. Жалел я лишь об одном, что так ни с кем еще не переспал, а спать там было с кем. По правде говоря, меня интересовала лишь одна девушка, красивая, без каких-то видимых дефектов, волосатых подмышек или сросшихся пальцев, но почему-то слишком манящая.

Девушек за столом было несколько, молодые и свободные, либо не придававшие значение своему статусу в личной жизни. Сидели вокруг и смеялись каждой моей пошлой шутке. Парни глушили водку, а меня больше привлекали девушки, чем опьянение. Вернее, повторюсь, одна. И в тот вечер мне стало понятно, почему именно она.

Когда еще не все успели собраться, а официант терпеливо дожидался, чтобы принять заказ, вошла она. В сапогах по колено, делающих ее и без того стройные ноги просто идеальными, в темном коротком платье, кажется в чулках, а может и в колготках, и в зимнем пальто, горделиво укутывавшем ее худенькие плечи, с воротником усыпанным ее каштановыми волосами. Она была не одна.

Занятые девушки были, есть и останутся самыми притягательными для мужчин. А те, кто твердит, что в море и так достаточно свободной рыбы, как раз и есть те неуверенные в себе парни, что заняли привлекательных девушек и, располагая шаткой самооценкой, боятся их потерять. Если девушка не свободна, значит, кто-то в ней что-то нашел, и другой мужчина будет хотеть выяснить, что же именно.

– Всем привет, – сказала она. В ответ ей прилетели скверные женские приветствия и голодные мужские взгляды. Во мне включился часовой механизм. Тот, с кем она пришла, не снял с нее пальто, не отодвинул ей стул, она сделала все сама и села напротив.

Эй официант, тащи сюда свою потную задницу и принеси, что-нибудь, что можно уронить под стол! Пусть мой внутренний извращенец взглянет, предпочитает ли она закидывать ногу на ногу. Да, не скрою, мои мысли на счет нее ладаном не пахли, ведь от одного ее вида меня бросало в дрожь и сводило конечности. Ее ягодицы по форме напоминали яблоко. Запретный эдемский плод, от которого непременно нужно откусить.

Ронять я ничего не стал.

Официант подошел, все заказали еще выпивки. Бедность и молодость как есть, на столе: минимум закуски, максимум алкоголя. Пили все. Она в том числе. Причем изрядно.

Наблюдение на заметку: сексуально удовлетворенные люди знают меру алкоголю.

Она напилась в хлам.

Пока официант в очередной раз обновлял выпивку, вся компания стадно повалила курить. Она пьяно подошла и попросила у меня сигарету. Оба ее глаза сосредоточенно смотрели на огонек, пока она прикуривала от зажигалки в моих руках. Сделала глубокую затяжку и закашлялась. Мне показалось это милым. Я улыбнулся. Она покачнулась, и всю мягкость ее тела потянуло в мою сторону. Я помог удержаться ей на ногах, свободной рукой приобняв за талию. Как же вкусно пахли ее волосы. Лаком и кажется цитрусовым шампунем. Такой простой и такой соблазнительный коктейль. Головкой члена я ощутил мягкость ее бедер.

Мне уже приходилось терять зуб, потому что однажды кто-то не уследил за своей пьяной женой. Мало приятного, когда твою челюсть тревожит чей-то увесистый кулак, прилета которого ты не ожидаешь, потому что в это время полость твоего рта занята чужим языком.

Пока все возвращались на свои места, я отправился в туалет, в баре он был общим, как для мужчин, так и для женщин. Я слегка перебрал с алкоголем и, в надежде взбодриться, увлажнял лицо холодной водой, когда дверь открылась и вошла она.

А ведь за то, что я собирался сделать, меня заслуженно можно было отпиздить. От предвкушения пиздюлей кровь обогатилась адреналином.

Какого черта! Жизнь у меня одна, а зубы еще остались. Как там говорится, «бей или беги»?

Она лишь успела приоткрыть рот, видимо, желая что-то сказать, но я не дал ей этого сделать. Прижал к себе и погрузил в нее свой язык, врезаясь им в губы, зубы и десна. Ее язык ответил взаимностью.

Поцелуй, это как третья рука. Исследовать ротовую полость, собственно, как и другие полости, можно и пальцами, но язык и губы подходят для этого куда лучше, да и осязательная способность намного больше.

Я хотел ее, она хотела меня. Если бы тот день был последним для меня, то лучшего варианта его провести я бы не придумал.

Кабинок в туалете было несколько, и все они оказались свободны. Бар в тот вечер был полупустой, а люди в нем – полупьяные, потому унитазы и пол вокруг них не были еще в достаточной степени осквернены. Хотя, даже если бы и были, не думаю, что это нас как-то остановило бы.

Да,