Непреодолимое искушение - Дэй Леклер

— Ты звал? — спокойно спросила Эмма.

Он потряс газетой перед ее лицом:

— Что? Это? Такое?

— Похоже на газету.

Он побагровел:

— Не умничай! Я о статейке этого молокососа, пишущего под именем Джиллиан Митчелл. Она ссылается на тебя как на источник.

Эмма подошла к отцу, поцеловала его в пышущий жаром лоб и позвонила в колокольчик, стоящий у его локтя. Тиа, служанка, появилась почти сразу, посмотрела на кофейную катастрофу и исчезла.

— Я еще не читала статью, поэтому судить не могу, но я действительно разговаривала с Джиллиан пару дней назад и поделилась с ней своими переживаниями по поводу покупки «Уорт индастриз».

— Это не твое дело, — холодно сообщил Рональд. Этот тон он использовал для кандидатов на увольнение и очень редко — для членов семьи. Его палец барабанил по столу, акцентируя слова. — Продажа — дело мое, Рейфа и кучки никчемных советников и юристов. Занимайся своей благотворительностью и не лезь в мои дела.

Было тяжело не показать, как ее уязвили его слова.

— Продажа касается всех горожан, поскольку с приходом Рейфа экономическая ситуация резко изменится не в лучшую сторону, — заметила Эмма. — У меня есть право высказывать свое мнение, и я не собираюсь отмалчиваться, нравится вам это или нет. — Она посмотрела на него так же остро и холодно, как он смотрел на нее. — А мне не нравится тон, которым ты говоришь о моей работе.

— Это не настоящая работа, — немедленно возразил он.

Они уже не раз спорили об этом, и Эмма знала, что нельзя сдаваться, нельзя отступать, как это делала ее мать. Это привело бы к катастрофе.

— Ты прав, мне за нее не платят, но она такая же настоящая, как твоя. Я помогаю людям, которые отчаянно стараются встать на ноги. Я трачу на них свое время, потому что нахожусь в привилегированном положении.

— Ты могла бы — и должна была бы — управлять компанией.

Она почувствовала его огорчение, и ее гнев потух, сменившись болезненной нежностью.

— Ох, папа, — вздохнула она. — Я знаю, как это больно, когда никто из твоих детей не хочет идти по твоим стопам.

— Один из них мог бы, — пробормотал он.

Она едва могла поверить, что он все еще надеется.

— Прости, папа, но этого не будет. Каждый должен жить своей жизнью. Продавай компанию, если хочешь, но, пожалуйста, умоляю тебя, защити рабочих.

Снова появилась Тиа, ловко поменяла скатерть, поставила новые приборы, налила Рональду свежего кофе и поставила перед Эммой чай и ее обычный завтрак.

— Спасибо, Тиа, — пробормотала Эмма. К счастью, ее уже не так сильно тошнило по утрам. — Скажи Нильде, что папа просит прощения за кофе.

— Да, да, что угодно, — поморщился Рональд, отослал служанку взмахом руки и хлопнул газетой по новой скатерти. — А что касается этого интервью…

— Я не буду говорить о нем, пока не прочитаю. Есть кое-что еще, о чем я хочу поговорить. — Она помедлила. — Это серьезно, папа.

Надо отдать ему должное, Рональд почти незаметно переключился с рабочего режима на режим «отец». Нахмурившись, он отбросил газету.

— Ты здорова? — спросил он. — Ларсон что-то сделал вчера? Сделал тебе больно?

— Все в порядке, разумеется, Чейз ничего не делал. — Она покрутила в пальцах вилку. Похоже, подходящих слов она так и не найдет. — Папа, мы с Чейзом уже встречались.

Рука Рональда застыла над чашкой.

— Ты не говорила.

— Не было повода.

Он сделал глоток кофе.

— А теперь?

Она глубоко вдохнула. Надо просто сказать, хватит ходить вокруг да около.

— Я беременна, папа.

Он выронил чашку, и она снова приземлилась на многострадальный соусник.

— Ты что?

Эмма вздохнула: «Не везет сегодня Нильде».

— Мы это не планировали, но это случилось, и мы с Чейзом думаем, что делать.

— Я скажу тебе, что делать, — зарычал Рональд. — Вы поженитесь так быстро, как это возможно.

— Папа, успокойся, у тебя слабое сердце.

Некоторое время он боролся с собой, потом бросил в рот таблетку, запив ее чаем Эммы.

— Господи боже, как ты это пьешь? — поморщился он, проглотив таблетку. — Ладно, не важно. Объясни, как это случилось?

— Как это обычно случается. — Лицо Рональда снова начало наливаться краской, и она сдалась. — Мы встретились в Нью-Йорке накануне Дня благодарения, понравились друг другу, одно зацепилось за другое… Некоторое время назад я поняла, что беременна.

Рональд немного успокоился:

— Ларсон знает?

— Да, я же сказала, что мы обсуждаем возможности развития событий.

Прежде чем Рональд успел ответить, кто-то забарабанил в дверь. Тиа открыла, и Эмма услышала голос Чейза:

— Где она?

— Кто, сеньор? — робко спросила Тиа.

— Эмма Уорт. — Его шаги эхом отдавались под потолком. — Эмма! Где ты, черт возьми? Пора кончать с этим!

— Помяни дьявола, — пробормотала она и встала.

— Это он? — Рональд тоже вскочил. — Я его убью!

Она преградила ему дорогу и уперлась рукам в его грудь.

— Нет, не убьешь. Мы спокойно обсудим все, как цивилизованные люди. — Вот только столовая, открытая всем ветрам, была не совсем подходящим местом для этого. — Почему бы нам не перебраться к тебе в кабинет?

Когда они вышли в фойе, где ждал Чейз, Эмма встала между мужчинами.

— Ты, как всегда, вовремя, Чейз, я как раз сообщала папе новости.

Чейз посмотрел на нее, потом на Рональда:

— Похоже, все прошло не слишком гладко.

— Не слишком. Я хочу, чтобы мы поговорили в кабинете. Я попрошу принести нам еще кофе.

Чейз расхаживал по кабинету, как плененный зверь. День начался плохо, и вряд ли станет лучше. Утром позвонил взбешенный Рейф и приказал что-то сделать. К тому времени, как Чейз смог прочитать прочувствованную статью Джиллиан, его настроение совсем испортилось. Он собирался серьезно поговорить с Эммой, но с ней одной.

Когда за ними закрылась дверь кабинета, Рональд сжал кулаки так яростно, будто ждал самого незначительного предлога, чтобы задействовать их.

— Ты выйдешь за этого ублюдка, Эмма! Слышишь? Я не позволю поливать грязью свое имя!

— Не называйте меня так, — тихим, но полным угрозы голосом сказал Чейз.

— Почему? Ты ведь Ублюдок Бэррона. — Лицо Чейза изменилось слишком сильно, и Рональд предпочел отступить: — Ладно, ладно. Я не хочу для своего внука или внучки такой судьбы.

— Аналогично.

Рональд открыл и снова закрыл рот.

— Что? Ты согласен?

Чейз встал спиной к окну, чтобы они не видели его лица: старый трюк, но действенный.

— Проблема не во мне, а в вашей дочери.

Рональд резко развернулся: