Лед и пламень - Шеннон Хейл

Тарик, Абеке и Роллан уже встали, и Конор выбрался к ним наружу. Он снова потянулся, чтобы почувствовать, как оживают мышцы.

– Не хотелось бы вас обременять, – сказал Роллан повару, – но как насчет завтрака?

Повар рассмеялся.

– Сперва надо поохотиться, чтобы наших героев потчевать.

Охотники, вооруженные копьями и гарпунами, уже отправлялись на охоту.

– Надо и нам пойти, – прошептал Тарик. – Если поохотимся с арду, они станут нам больше доверять и расскажут о Шуко.

И вот они вчетвером пошли за охотниками. Конор изо всех сил старался держаться бодро и заинтересованно, но он представлял себе, как охотники украдкой посмеиваются над неуклюжими ребятами, которые бродят по тундре.

Конор надеялся, что много времени это не займет, но они шли уже дольше часа. Весело было только Бриггану: волк то и дело убегал вперед, нырял головой в сугробы и прыгал на что-то – может, мышку ловил, может, просто дурачился. Откуда ни возьмись выскочила Ураза и повалила Бриггана в снег. Она прижала его лапами к земле и оскалила зубы в улыбке – Конор был уверен, что она улыбалась. Волк взвизгнул и вывернулся из ее хватки, и звери кубарем покатились по земле, играючи кусая друг друга, как щенята.

– Моя твоего победит, – шепнула Абеке.

– Ни в жизнь. Собаки сильнее кошек, – возразил Конор.

Тут закричал один из охотников, оповещая всех, что он что-то нашел. Когда они его догнали, Конор увидел лунку во льду, в которой плескалась голубая вода. Видимо, в этих краях лед покрывал сам океан.

– Лунка, – сказал Тарик. – Тюлени, киты и моржи, которые живут в океане подо льдом, всплывают к поверхности подышать воздухом.

Роллан хмыкнул, будто Тарик отколол шутку.

– Моржи… – прошептал он.

Охотник жестом велел всем пригнуться, особенно настойчиво указывая на Бриггана и прижимая палец к губам. Следом лег сам. Издалека в своем коричневом меховом одеянии он смахивал на тюленя, отдыхающего на льду. Его товарищи тоже улеглись и притихли.

С одного бока рядом с Конором лежал Бригган, с другого – Абеке.

– Лежать на льду – самое то для обмороженных ног, – сказал Конор. – Лучше бы ты осталась в деревне и погрелась.

– Со мной все хорошо, – ответила Абеке. – Постараюсь ничего себе не отморозить. Не хочу, чтобы ты мне опять ноги растирал.

– Я тоже, – сказал Конор и тут же пожалел. Прозвучало так, будто ему противно это делать, а на самом деле он просто не хотел, чтобы она опять обморозилась.

Конор вжал голову в меховой воротник и, притаившись, стал ждать. И он ждал, и ждал, и ждал, пока не зачесался нос, а ноги не стали замерзать. Это же просто пустая трата времени! Сначала Бригган, а вскоре и он начали терять терпение. Им же нужно искать Шуко! Хватит лежать, надо сражаться и остановить Пожирателя…

Бульк! Гладкий коричневый тюлень высунул нос из воды и выбрался на лед. Никто не шелохнулся. Вслед за ним появилось еще двое тюленей. И все равно никто не пошевелился! Может, все заснули?

И вдруг, словно по беззвучной команде, охотники вскочили с гарпунами наперевес и выпустили своих духов зверей. Тюлени метнулись к лункам, но охотники бросили в них гарпуны. Три гарпуна попали в трех тюленей. Тюлени плюхнулись в воду, но охотники уже крепко вцепились в веревки, привязанные к гарпунам. Другие охотники побежали вперед и стали вбивать в лед маленькие железные колышки. Охотники, которые держали веревки, уперлись сапогами в эти колышки, чтобы не соскользнуть по льду в лунку.

Конор и его друзья тоже встали и хотели помочь, но охотники уже вытаскивали на лед туши тюленей и ликовали, хлопая друг друга по плечам.

Несмотря на голод, Конора поразил жестокий забой тюленей. Передернувшись от отвращения, он посмотрел на Абеке. Когда он пас овец в Эвре, она охотилась на антилоп в Нило.

– Думаю, они только так добывают себе еду, – сказал Конор. – Ясное дело, ферм у них нет. Либо ловишь тюленя, либо голодаешь.

Бригган ходил кругами и обнюхивал тюленей, пока охотники обвязывали их веревками, чтобы тащить домой.

Вдруг Бригган перестал принюхиваться и замер, навострив уши.

– Что такое, Бриг? – спросил Конор и тут тоже услышал нарастающий грохот, словно от гигантской лавины, которая катится по горному склону. Но никакой лавины не было.

Конор огляделся. Абеке наблюдала за охотниками, связывающими тюленей. Роллан звал Эссикс. А Тарик недоуменно смотрел на него. Видимо, больше никто не слышал этого звука.

– Эй, слушайте, – начал Конор. – Думаю, вам лучше отойти от…

Грохот нарастал, но его по-прежнему никто не слышал. Бригган, взвизгнув, убежал. Конор попытался определить, откуда идет звук.

Из-подо льда. Снизу. Из глубины.

– Абеке! – заорал он и, бросившись к подруге, схватил за руку и потащил в сторону.

– Конор, ты что де…

Слова Абеке перекрыл громкий треск. Хрясь! – и лед раскололся прямо там, где она стояла. Все бросились бежать, но трещина бежала по льду быстрее, быстрее, секунда – и Тарик исчез.

Конор увидел, что арду упали плашмя, и тоже лег на лед. Абеке с Ролланом сделали то же самое. Эссикс с криками летала над лункой, в которой плескалась ярко-голубая вода.

– Тарик! – заорал Роллан, подбираясь ближе. Конор пополз за ним и хотел подержать друга за щиколотки, пока тот нырнет за Тариком. Но тут их наставник вынырнул, хватая ртом воздух и молотя руками по воде. Что-то подталкивало его снизу.

Тарик выкарабкался на лед. Роллан подал ему руку и помог отползти подальше от трещины. А из воды вынырнул тюлень и уселся на краю лунки.

– Не убивайте этого тюленя! Умоляю! – заорал Конор.

Одна из женщин хохотнула.

– Зачем же, – сказал она. – Это мой дух зверя.

От удивления Конор разинул рот и уставился на нее во все глаза, но быстро опомнился и стал помогать Тарику. Однако ему не давала покоя мысль, что это весьма странные отношения между человеком и духом зверя, ведь питалась женщина тюленями.

Тарик лежал на льду. Его била дрожь, а губы посинели.

– Надо скорее идти, – сказала женщина.

– Но Тарик… – начала было Абеке.

– Он пойдет, – перебил ее повар. – В такой холод надо двигаться, иначе насмерть замерзнешь.

Тарик кивнул, встал и пошел.

Все, кроме него, по очереди тащили тяжелые тюленьи туши в ледяную деревню арду. Там другие жители забрали и разделали туши, приготовив еду. Женщины помогли Тарику снять мокрую одежду и переодеться в сухое.

Арду предложили путешественникам сесть на стулья из утрамбованного снега. Некоторые из жителей принесли барабаны, обтянутые звериной кожей, и стали бить в них, громко и монотонно напевая. Пир начался. У Конора нетерпеливо урчал живот, но потом он увидел угощение.

Судя по всему, арду ели мясо сырым. Женщина протянула Конору дрожащий, точно желе, розовый кусок с прослойкой коричневого мяса. Конор быстро догадался, что это жир.

Этот розовый жир арду ели в первую очередь: с упоением хлюпая и чавкая, они засасывали его в рот. Делали они это с таким аппетитом, что у Конора неожиданно потекли слюнки.

Он откусил кусочек. Какая гадость! На вкус как холодный, маслянистый жир, который трудно прожевать. Но Конор понял, что в морозной Арктике чем больше на теле жира, тем тебе теплее и удобнее. Он откусил кусок и, задержав дыхание, проглотил. Коричневое мясо было мягкое, как сырая рыба, и очень соленое. Такое чувство, будто глотнул морской воды.

А девочкам, как особое угощение, предложили костяные чашки, наполненные белой студенистой массой. Они ее съели, а потом им сказали, что это тюленьи мозги.

– Очень нежные, – сказала Майя.

Мейлин же покачала головой и будто позеленела. Тарик, который держал в руках небольшую чашу с мозгами, стал покачивать головой вперед-назад и запел: «Мозги тюленьи, мозги тюленьи – просто объеденье. Мозги тюленьи, мозги тюленьи, нежные, вкусные – неземное наслажденье!»

Роллан и Конор переглянулись, потеряв дар речи. Тарик перестал петь и снова стал серьезным.

– Мне ведь не показалось? – спросил Роллан. – Тарик, ты и правда пел сейчас песню про тюленьи мозги?

Абеке кивнула и расплылась в улыбке, показав свои ослепительно белые зубы:

– Хочу еще послушать.

Тарик выглядел таким серьезным, что Конор не сомневался: наставник никогда не признается, что пел подобную песню, что уж говорить об исполнении на бис…

– Мозги тюленьи, – запел Тарик, – мозги тюленьи. Любовь моя сильна к вам – нет сомненья. Не ешь тугие жилы… Нет, не могу, – сказал он, отставляя чашку. – Не могу заставить себя съесть тюленьи мозги.

– Ну вот, Тарик, – усмехнулся Роллан. – Подмочил свою репутацию сурового воина. Иди-ка поглодай сырые кости!

Тарик слабо улыбнулся.

– В детстве, когда мать давала нам с братьями что-то невкусное, мы придумывали песню, чтобы убедить себя, что это вкуснятина. У меня хорошо получалось с лимской фасолью и капустой, а вот с мозгами ничего не выходит.

Абеке взяла чашку Тарика.