Орден Харона - Жюльен Эрвьё

и вас. Но юноша сбежал, едва смог, в первый же день и направился на судно, «словно побитая собака, вернувшаяся к хозяину», я цитирую слова Изольды. Дункан поймал его уже в порту и силой отвел к Изольде – мальчик плакал. Это определило ее решение: Хэнку не по силам стать Возвращенным, как остальным. Она решила, что будет разумнее превратить его в личного слугу. Когда Изольда приказала Хэнку привезти вас сюда, а затем следить за вами, он не мог не подчиниться, хотя, поверьте мне, этот приказ вряд ли пришелся ему по душе. В мире нет юноши добрее. И скромнее. Но Изольда использует его, как вещь.

Элизабет пожалела, что вообще злилась на Хэнка. В Беатрикс было что-то успокаивающее. Ее хрупкие черты. Ее мягкий тон. Элизабет не могла точно сказать, но в женщине с голубыми губами присутствовало нечто доброжелательное. Избавившись от всяческих опасений, Элизабет села рядом с ней на кровать.

– Элизабет, буду откровенна: если нам отпущено провести какую-то часть вечности вместе, не лучше ли подружиться, ты так не считаешь? Тебе пригодится моя помощь. Я же, в свою очередь, давно ждала кого-нибудь, с кем можно поговорить. Изольда слишком властная, она одержима нашей миссией; Хэнк – просто ее тень, пусть и против своей воли; что же касается Тёрнера… тот еще персонаж, – улыбнулась она.

– Да, – подтвердила Элизабет. – Я тоже не против поговорить с кем-нибудь!

Беатрикс обняла Элизабет.

– Добро пожаловать в новую семью! – сказала она.

– Как ты узнала про вокзал? – спросила Элизабет.

– Твои родители живут в Саутгемптоне. Поезда в том направлении уходят с вокзала Ватерлоо, если выбирать кратчайший путь. Поэтому Изольда отправляла меня туда караулить тебя каждый день. Затем Хэнк предупредил, что ты скоро появишься, поэтому на четвертый день мне пришлось быть особенно внимательной. Когда меня подвергли испытанию, я продержалась только два дня.

– А Тёрнер?

– Тёрнер? – рассмеялась Беатрикс, заметив искрящийся любопытством взгляд девушки. – Тебе вряд ли захочется узнать, чем занимался Тёрнер, когда его оставили одного в первый раз!.. В те времена за ним отправили старого Джона, пока Тёрнер не наворотил дел. Джон говорил, что из того никогда не выйдет настоящего Возвращенного!

– А кажется, что Тёрнер такой…

– Серьезный? Одержимый своей миссией? Гораздо меньше, чем кажется.

– А я встречусь со «старым Джоном», о котором ты говорила? – спросила Элизабет. – Сколько вообще Возвращенных?

Улыбка Беатрикс постепенно угасла, сменившись выражением глубокой печали.

– Старый Джон уже на том берегу Стикса. Умер окончательно. Здесь остались только Изольда, Тёрнер, Хэнк и я. А теперь еще и ты.

– Нас всего пятеро на целый Лондон? – удивилась девушка.

– И на добрую часть Англии. Иногда присылают других Возвращенных, но… – Беатрикс поколебалась, однако продолжила, глубоко вздохнув: – Знаешь, ты присоединилась к нам в довольно темные для Ордена времена! Раньше нас были десятки в одном только Лондоне. Церемонии перехода выглядели действительно захватывающе. Но со временем Возвращенных стало меньше. И теперь нас лишь пятеро, да. А число Обманщиков Смерти растет с каждым днем. Не только потому, что в мире никогда не было столько смертных, как в наше время, но и еще поскольку мы живем в эпоху неслыханного научного прогресса. Исследование новых запретных областей больше не пугает людей.

– Но куда делись остальные Возвращенные?

– Некоторые пали. Других призвал Харон. Нас всех это ждет. – Элизабет вздрогнула. – В конце концов мы добираемся на тот берег, несмотря ни на что. Нам действительно не хватает новых Возвращенных, чтобы заменить ушедших. Поэтому твое появление среди нас – просто потрясающая новость!

Беатрикс снова улыбнулась, и Элизабет, окончательно расслабившись в ее компании, наконец-то осмелилась задать тот вопрос, который беспокоил девушку с самого начала беседы.

– А… что теперь? – робко спросила она.

– Теперь? – повторила Беатрикс. – Только задумайся: самое трудное уже позади. Ты выдержала испытание, оказалась в бездне одиночества и отчаяния, но выбралась оттуда. Теперь будет проще. Начнешь новую жизнь. Можешь даже выдумать ее! Кем ты хочешь стать? Как тебя будут звать? Чем будешь заниматься? Решать только тебе. Конечно, ты будешь еще долго вспоминать о родителях, я знаю, это ужасно. Эта глубокая рана не затянется никогда – ни для них, ни для тебя. Единственное, что можно поделать, – просто жить с этим.

– А как ты справилась с утратой?

– Как и все, Элизабет, – грустно ответила Беатрикс. – У меня не было выбора. Я нахожусь в Ордене довольно долгое время и сменила уже множество жизней. В каждой из них у меня были дорогие друзья. А ты не представляешь, насколько трудно даже подойти к людям, когда у тебя такое на лице, – произнесла она, погладив губы. – Все они уже давно умерли, но я никого из них не забыла.

Беатрикс встала, грациозно покрутилась, вытянув руки, словно балерина. Она посмотрела на небо в мансардное окошко – Элизабет прочитала в ее взгляде тоску по десятку прожитых жизней.

– Сколько раз я хотела им признаться, кто я на самом деле? Сколько раз мне пришлось инсценировать собственную смерть или лгать им, чтобы исчезнуть, а потом появиться под другой личиной, лишь бы они не догадались о моей вечной молодости? Каждый раз это разбивает мне сердце. Знаешь, что меня успокаивает, что я повторяю себе в такие моменты?

– Что?

Элизабет жадно ловила каждое слово.

– Я говорю себе, что мы служим Ее Величеству Смерти и ее царству. Там меня ждут моя семья и мои друзья. Я служу им. И именно потому, что я иду на такие жертвы, однажды я смогу встретиться с ними в том мире, крепко прижать к себе и рассказать им всю правду, ничего не опасаясь. А впереди у нас будет целая вечность!

Элизабет почувствовала, как что-то шевельнулось у нее внутри, будто тело само отреагировало на речь Беатрикс, а тугой узел в животе только что развязался. Она не смотрела на вещи под таким углом: девушка толькотолько появилась в организации, которая служит Смерти, и даже не думала, что есть жизнь по ту сторону Стикса. Получается, она снова встретится с родителями.

Но не на этой земле.

Боль не исчезла, но смягчилась от осознания такого положения дел. Элизабет, в свою очередь, улыбнулась и вытерла сползшую по щеке слезу. Беатрикс заметила ее жест, подошла к девушке и снова прижала к себе, как старшая сестра.

– Ну же! – мягко произнесла она. – Такая сильная и красивая девушка не должна плакать. Понимаешь? Всегда есть надежда. И ты не одна и никогда не останешься одна! Сегодня я проведу с тобой столько времени, сколько пожелаешь. Затем я отправлюсь к Изольде и расскажу ей, какая ты смелая. Она даст тебе еще немного времени, чтобы устроиться здесь, а потом отправит на первое задание.

– Ты же мне поможешь? – спросила Элизабет сдавленным голосом.

– Изольда вряд ли разрешит. Скорее всего, тебя будет сопровождать Дункан.

– Доктор Тёрнер?

– Не называй его так! – рассмеялась Беатрикс, прижав ее еще сильнее. – Зови его Дункан! Может, вид у него и грозный, но на самом деле это не так.

– Но почему Изольда не позволит тебе сопровождать меня?

Элизабет почувствовала себя глупо, когда Беатрикс снова прижала палец к губам.

– Скажем так, я привлекаю больше внимания, чем Дункан, поэтому редко занимаюсь контрактами. Я помогаю Ордену другими способами. Ты видела, как Дункан разом покончил с четырьмя контрактами, подменив страницу фолианта с помощью своего обола? Так вот, фальшивая страница – моих рук дело.

– Кстати, а какой обол у доктора… у Дункана? – спросила Элизабет.

– Его обол позволяет маленьким предметам появляться и исчезать по усмотрению Дункана. – Беатрикс рассмеялась, заметив на лице Элизабет разочарование. – Ты представляла себе что-нибудь грандиозное, не так ли? Извергать огонь, метать молнии… Но не стоит недооценивать его обол.

– А какой обол у тебя?

– Я могу создавать что угодно из неживой материи. Благодаря такому оболу мне гораздо легче заниматься любой художественной деятельностью, как ты можешь себе представить. А с веками практики… Моя задача в Ордене, как я тебе говорила, состоит, например,