Слишком много подозреваемых - Нэнси Гэри

Фрэнсис встрепенулась:

– Отлично. Растут не по дням, а по часам. Весят почти по девяносто фунтов. Может, это уже чересчур, но я не решаюсь ограничивать их в еде. Да и себя тоже, как ты видишь.

Фрэнсис сочла это хорошей шуткой, показывающей отцу, что она пребывает в неплохом настроении и напрашивается на комплимент по поводу своей внешности. Но он не поддался на эту уловку и промолчал. Он знал – это читалось в его глазах, – что ей надо сбавить фунтов десять, не меньше, и лгать дочери не собирался. Тут Ричард внезапно закрыл глаза, дернулся в кресле и как бы окаменел. Фрэнсис не встревожилась. Такое бывало и раньше. Ему требовалось несколько минут отдыха. Они прошли, и он вновь открыл глаза.

– Я что, заснул? – смущенно спросил Ричард.

– Нет, папа, – солгала она.

Ей так хотелось заключить в объятия это исхудавшее тело, ощутить на лице прикосновение его губ. После постигшего его инсульта, да и задолго до этого, отец избегал подпускать дочерей близко к себе. Фрэнсис уже забыла, когда он в последний раз обнимал ее и одаривал родительской лаской.

– Как насчет нескольких страничек П.Д. Джеймс? Инспектор Далгиш ждет, чтобы ему уделили внимание.

Фрэнсис говорила нарочито бодрым тоном. Она подняла упавшую с колен Ричарда книгу.

– Согласен.

– О'кей. Мы остановились на четырнадцатой главе. Она начала читать вслух, и ее голос эхом отдавался в большой пустой комнате. Занятие это стало настолько привычным для нее за время неукоснительно соблюдаемого ритуала еженедельных визитов к отцу, что никак не мешало ей размышлять о чем угодно. Но иногда ей удавалось вникнуть в содержание и даже представить, как воспринимает отец события, описываемые в книге. Вот он непроизвольно кивнул головой, вот улыбнулся, уловив нотку юмора в диалоге персонажей.

А тем временем Фрэнсис вспоминала, как отец, стоя на мелководье, окунал ее в соленую океанскую волну, убеждал, смеясь, что с такой воздушной подушкой она ни за что не утонет, требовал, чтобы она махала ручками и не глотала воду разинутым ртом. Ей было тогда три года, и она училась плавать. Она и сейчас чувствовала кожей, как крепко держали ее, маленькую и беспомощную, отцовские руки, как страшно ей было, когда волна медленно вздымалась, и какую радость она испытывала, когда отец поднимал ее вверх, спасая от этой гадкой волны.

Она старалась угодить ему и покорно ложилась на водную поверхность, колотя по ней коленями и кулаками, а когда ее, замерзшую и посиневшую, вытаскивали на теплую гальку и закутывали в восхитительно мягкое полотенце, не было пределов ее счастью, тем более что отец рассыпался в похвалах и серьезно доказывал, что море для нее – родная стихия, и называл ее «своим маленьким тюленчиком».

Фрэнсис остановилась на полуслове. Отец заснул. Его рот широко открылся, а голова склонилась набок, словно бутон увядшего цветка на иссохшем стебле. Фрэнсис загнула уголок страницы, закрыла книгу и вернула на место стул, на котором сидела, как бы заметая все следы своего пребывания в комнате. Затем она приблизилась к отцу и, задержав дыхание, коснулась губами сухой, почти прозрачной кожи его щеки. Та была странно и неприятно холодной. Его ресницы дрогнули, но глаз он не открыл.

Фрэнсис тихонько встала и покинула комнату.

Зажженные на веранде цветные фонари добавляли яркости к нежному свечению вечернего неба. Примостившись на валике огромного дивана, Беверли Уинтерс окидывала взглядом ряды французских окон, наблюдая за фигурами в залитом светом зале. Гости неслышно передвигались, словно скользили среди обитой цветастой тканью мебели, собирались в небольшие группки и беседовали, потягивая из высоких бокалов вино и джин с тоником. Прохладный ветерок загнал большинство гостей внутрь, к столам, уставленным горящими свечами, и поближе к жаркому пламени в мраморном камине.

Только Беверли оставалась снаружи в обществе двух тяжеловесных субъектов, попыхивающих сигарами и затеявших разговор о грядущей инфляции. Они спорили до хрипоты, прерывая друг друга, и уже полчаса как не давали возможности даме вставить хоть одно словечко. У нее даже шея заболела от постоянных кивков головой, подтверждающих то, что она усердно им внимает и заинтересована подобной темой.

Беверли проследила, как Клио Пратт вошла в комнату и начала раздавать направо и налево приветствия и воздушные поцелуи, избегая более близких соприкосновений с чьей-либо щекой. Беверли оценила стиль и проявленный Клио вкус в одежде – платье из бледно-голубого шелка и такого же цвета легкий жакет, расстегнутый и небрежно брошенный на плечи. Беверли неизбежно пришлось провести сравнение между собой и Клио, которая, по всей видимости, прекрасно чувствовала себя в обществе, где одиноких женщин не очень привечали.

Они были ровесницами. Беверли недавно овдовела, Клио в скором времени ждет то же самое. Но если Клио излучала обаяние, то Беверли наводила на окружающих тоску. Она отдавала себе отчет в том, что часто выглядит непроходимо тупой и вульгарной, особенно когда выпьет. От неимоверного количества выкуренных за долгие годы сигарет пальцы ее пожелтели, а голос стал хриплым. Пачка в день, а возможно, и больше. Она перестала считать с тех пор, как начала покупать сигареты блоками. Варикозные вены покрывали ее исхудавшие ноги, на руках из-за больной печени появились коричневые пятна. Бурсит большого пальца левой ноги не позволял ей носить обувь на высоком каблуке.

Беверли проглотила остатки своего «Шардонне» и направилась к бару, чтобы вновь наполнить бокал. По пути она засекла Клио, беседующую с какой-то незнакомой ей парой.

– Что вам предложить? – осведомился бармен.

– Белого вина, пожалуйста. – Протянув ему пустой бокал, она тут же извлекла из расшитой блестками сумочки пачку «Мальборо», вытряхнула сигарету, зажала ее в густо напомаженных губах и принялась искать зажигалку. Почему-то ее вид вызвал у бармена улыбку.

– Могу я вам помочь?

Беверли наклонилась к зажженной спичке, прикурила, жадно затянулась, и, едва выпустив из ноздрей дым и повернувшись, увидела, что Клио тоже стоит у стойки рядом с хозяином дома Джеком Ван Фюрстом. Чарующе улыбаясь бармену, она заказала «Перрье» с лимоном, затем продолжила разговор с Джеком. Беверли удалось разобрать, что речь идет об авторе, чья книга попала в список бестселлеров, публикуемых «Нью-Йорк таймс», с которым Клио недавно встречалась на благотворительном вечере в пользу детей из бедных семей.

– После прочтения книги и восхваления всех содержащихся там безумных индуистских обычаев я просто не знала, чего ожидать от встречи с ее автором, но он оказался на удивление нормальным человеком, личностью самой обыденной. – Клио разразилась смехом и положила свою руку на запястье Джека.