Алькатрас и Пески Рашида - Брендон Сандерсон

— Кувыркающиеся Картсы!..

Дедушка Смедри едва успел отскочить, уворачиваясь от раскаленных лучей, ударивших в асфальт прямо у нас с ним под ногами. Я тоже отпрыгнул, от неожиданности едва не выронив Линзы из рук.

Дед выхватил у меня очки и быстренько деактивировал. У меня в глазах плавали два ярких пятна, а ноздри щекотал запах растопленного гудрона.

— Ну вот, — сказал дедушка Смедри. — Я же говорил, что пользоваться ими проще простого. — Он быстро оглянулся на здание библиотеки. — Пожалуй, расстояние великовато для того, чтобы он нас учуял.

«Чем дальше, тем интересней», — сказал я себе. Постепенно я проморгался и успел увидеть закаченные глаза Бастилии.

Потом к нам подошел Синг. Сдвинул на лоб темные очки и стал изучать трехфутовый круг блестящего оплавленного асфальта.

— Отличный выстрел, — сказал он. — Наверняка наповал!

Я, кажется, покраснел, но дедушка Смедри лишь рассмеялся.

— Вот, держи. — Он сунул Линзы Поджигателя в бархатный мешочек и плотно затянул тесемку. — От греха подальше. Ну что ж! Полагаю, эти Линзы и твой Талант позволят разобраться со всем, чем Библиотекари вздумают в тебя запустить!

Я осторожно принял очки. По счастью, больше ничего не случилось. Хочу, кстати, предупредить: поскольку моя история стопроцентно правдива, не очень-то ждите, что эти Линзы будут снова использованы. Вам повезет, если вы еще раз увидите, как они испускают свои лучи!

— Дедушка, — сказал я негромко, косясь на Бастилию. — Что-то я сомневаюсь, выйдет ли у меня…

— Что за чепуха, парень! Ты же — Смедри!

— Но ведь я еще сегодня утром не подозревал, что это значит, — сказал я ему. — Я… как бы… не очень готов…

— Что заставляет тебя так думать? — спросил он.

— Некоторое время назад я попробовал применить свой Талант, чтобы Бастилия не треснула меня сумочкой по лбу. Не сработало! И это не первый раз! Иногда я и хотел бы что-то сломать, да не получается. Зато когда совсем не хочу…

— Твой Талант не огранен и не приручен, — сказал дедушка Смедри. — У тебя еще нет опыта его осознанного применения. Быть Смедри не означает просто обладать каким-либо Талантом, это значит еще и виртуозно им пользоваться. Умный человек способен что угодно обратить к своей выгоде. Даже то, что на первый взгляд кажется катастрофическим недостатком!.. При этом, малыш, Таланты, присущие Смедри, никогда не становятся управляемыми до конца. Ими, при условии обширной практики, можно лишь в определенной степени овладеть. Со временем ты должен обучиться не просто ломать вещи по своему произволу — ты должен еще и ломать их так, как сочтешь нужным!

— Я… — начал я неуверенно, но продолжения так и не придумал.

— Что-то ты сам на себя не похож, Алькатрас, — сказал дедушка Смедри. — Где присущая тебе искорка духа, где упрямство, которым ты всегда пламенеешь?

Я хмуро осведомился:

— А откуда тебе, прости, знать, какой я на самом деле? Мы, если мне память не изменяет, только что познакомились.

— Да? Ты и вправду полагаешь, будто я на все эти годы бросил тебя в руках у Библиотекарей совсем одного, совсем без присмотра? И никогда даже не интересовался, как у тебя дела?

«Ну да, похоже, он вправду интересовался, — подумалось мне. — Вот и Бастилия что-то на этот счет говорила…»

— Только не надо лапшу мне вешать, дед, будто ты так уж хорошо меня знаешь, — сказал я упрямо. — Ну вот, например, ты даже понятия не имел, в чем мой Талант…

— Я подозревал его природу, мой мальчик, — сказал дедушка Смедри. — Впрочем, должен открыто признать: обычно я добирался до жилищ твоих приемных семейств уже после того, как ты оттуда съезжал. Тем не менее я непрерывно следил за тобой, хотя и на свой лад.

— В таком случае, — сказал я, — почему…

— Почему я не забрал тебя у приемных родителей? — спросил он. — Видишь ли, я не тот родственник, с которым ты был бы счастлив. Мальчику ведь нужен кто-то, кто вовремя явится на день его рождения… на матч с его участием… ну и всякое такое. А кроме того, имелись веские причины растить тебя именно здесь, в этом мире.

Объяснение, по моему скромному мнению, было весьма так себе, но что-то мне подсказывало — лучшего от деда в этот раз я не дождусь. Поэтому я только вздохнул.

— Гложут меня смутные сомнения, — сказал я, — много ли толку будет вам от моей персоны в сегодняшней драке. Я же совершенно не представляю себе, как использовать этот мой Талант, о Линзах же и вовсе молчу! Мне бы пистолет… или хоть меч… или еще что…

— Ах, мальчик мой, — улыбнулся дед Смедри. — Война, в которой мы сражаемся, не выигрывается ни пистолетами, ни даже мечами.

— Ну а чем тогда? Песком?

— Главное — информация, — сказал он. — Вот главная сила этого мира. Подумай сам. Тот тип, что сегодня наставлял на нас с тобой пистолет, он ведь обладал над тобой определенной властью. Ты не задумывался, отчего так?

— Потому что он меня собирался убить, — сказал я.

— Нет. Причина в том, что ты думал, будто он способен тебя застрелить, — воздел палец дедушка Смедри. — А вот надо мной у него власти никакой не было, потому что я знал: мне он никакого ущерба не нанесет. И когда он сам это понял…

— Он убежал, — медленно выговорил я.

— То есть все дело, как я и сказал, в информации. Теперь смотри. Библиотекари контролируют в этом городе всю информацию. И не только в городе — во всей стране. Именно они определяют, что людям читать, что им смотреть, что им вообще узнавать. Вот поэтому они и при власти. А мы — ты да я — собираемся их этой власти лишить, но сперва мы должны выручить украденные Пески!

— Дед, — не отставал я. — Но ты же должен хоть в общих чертах представлять, на что эти Пески Рашида способны? Ты же собирался взять его у меня, разве не так? Значит, у тебя имелся план, как их использовать?

— Противные Пуллманы! Ну естественно, имелся! Я собирался выплавить из него Линзы, осуществив примерно то же, чем, вероятно, прямо сейчас заняты Библиотекари. Твой отец, мальчик мой, был охотником за Песками. Он посвятил всю свою жизнь отысканию и сбору новых могущественных сортов песка. Он копил их зернышко за зернышком, а потом мастерил Линзы, каких еще свет не видывал. Пески Рашида стали его высшим достижением, малыш. Его величайшим открытием. — Дедушка Смедри понизил голос и продолжал почти шепотом: — Твой отец был убежден: эти Пески как-то связаны с первоисточником всех Талантов нашей семьи. Пески Рашида некоторым образом представляют собой ключ к постижению природы и могущества нашего клана. Теперь ты понимаешь, почему Библиотекари так за ними охотились?

Я медленно кивнул.

— Их интересуют Таланты…

— Именно, мальчик мой. Именно. Если бы они открыли способ оснащать своих агентов Талантами наподобие наших, Свободные Королевства оказались бы попросту обречены. Могущество Смедри было не последним средством сдерживания Библиотекарей, но мы оказались на грани поражения. Всего несколько десятилетий назад мы потеряли страну, которую у вас называют Австралией. Она поглощена Тихоземьем, стала его частью. А сегодня этот же удел грозит родине Синга. Они уже наложили лапу на некоторые внешние острова Мокии — те, которые у вас называются Гавайями, Тонга и Самоа. Теперь они тоже входят в состав Тихоземья, к нашей величайшей досаде. Боюсь, и сама Мокия продержится в лучшем случае еще несколько лет…

Он скорбно помолчал, затем тряхнул головой и продолжал самую малость рассеянно:

— Мир стоит на распутье. Возможно, Свободные Королевства вскоре падут, и власть Тихоземья распространится повсюду. Или мы найдем способ свергнуть власть Библиотекарей и все-таки победим. Таланты Смедри, помноженные на тайны, которые откроют нам Пески, — вот на чем будет основана стратегия новой стадии этой войны. Грядут перемены… должно же что-то наконец измениться! Да здравствует перелом! Сколько можно вести бои — и сдавать одну позицию за другой! Ради этого, мой мальчик, твой отец не жалел сил и времени, собирая Пески. Он чувствовал: пора от обороны перейти к наступлению…

Я разволновался, слушая деда. У меня висел на языке вполне закономерный вопрос, вот только я не был уверен, что в самом деле хочу услышать ответ. В конце концов я все-таки не сдержался.

— Дед, — спросил я. — А он… еще жив?

— Не знаю, — ответил старик, глядя мне в глаза. — Честное слово, не знаю.

Я молчал, и он положил руку мне на плечо.

— Жив он или нет, — сказал дедушка Смедри, — Аттика Смедри был великим человеком, Алькатрас. Удивительным, потрясающим… И он, в точности как ты, не был воителем. Мы — Окуляторы, и этим сказано все. Наше оружие — информация. Всегда держи глаза и разум открытыми. И тогда у тебя все получится.

Я медленно кивнул.

— Ты молодец, мальчик мой. Ага! А вот и Квентин!

Коротышка в смокинге и вправду выскользнул наружу из библиотечных дверей.