Нежный киллер - Кирилл Казанцев

— Васек, ты своего замочил, — сообщает Олег, вжимаясь животом в мокрый песок.

— Ничего, я и тебя достану! — рычит Василий и стреляет на голос. Пуля проходит очень близко.

Олег делает перекат, уходя в тень из-под света фар, и определяет, что до врага метров десять-двенадцать. Но у Василия более удобная позиция — он находится выше по склону берега под прикрытием света фар джипа. А в пистолете Олега осталось всего четыре патрона.

Василий зашевелился, меняя свою позицию, привстал на колено и два раза выстрелил. Обе пули подняли фонтаны песка там, где минуту назад лежал Олег. На фоне темного леса и ночного неба силуэт врага просматривается нечетко, и запас патронов у Василия больше. Олег жалеет, что не захватил вместе с пистолетом и запасной магазин. Он подводит еле различимую пляшущую мушку прицела под пояс темного силуэта, стараясь поймать на нее врага. Но темнота скрывает прицел. Григорьев целится наугад и плавно нажимает на спуск. Вместе с грохотом выстрела слышится короткий вскрик. Значит, пуля все-таки достала цель. Но Василий неожиданно вскакивает на ноги и бросается к джипу. Понимая, что не попадет в бегущего, Олег торопится за ним. Но чувствует, что воздуха не хватает, и силы предательски покидают измученное тело, кружится голова. Подступает тошнота. Чтобы не упасть, Олег останавливается и глубоко дышит. Он пытается определить, в какую сторону поедет джип. Дорога идет вдоль края леса и круто заворачивает от берега. Олег направляется туда — к повороту.

Взревев мощным мотором, джип срывается с места, на секунду ослепив Олега ярким светом фар. Олег выпускает вслед удаляющемуся автомобилю последние три патрона. Но джип набирает скорость.

«Ушел!» — в бессильной ярости Олег упал на прибрежную траву и вцепился в нее слабеющими руками. Сознание уже находится на грани, когда слышится глухой удар. И тишина…

Не веря в удачу, Олег поднял голову: рассеянный меж стволов деревьев неподвижный свет фар свидетельствовал о том, что пули достали цель…

Олег бежал от реки напрямик через лес самым коротким путем до шоссе. Скорее не бежал, а старался быстро идти, спотыкаясь и падая, не думая о боли, пронизывающей мозг, грудь и все тело, втянув голову в плечи и тяжело дыша. «Быстрее!» — подгонял он себя, уходя все дальше от страшного места.

Открывшаяся широкая дорога под усыпанным звездами небом удивила тишиной и спокойствием. Притаившийся лес, плотной стеной уходящий в темноту, хранил тяжелое молчание. В километре за спиной спал коттеджный поселок, подсвеченный редкими огнями. Тишина потрясла Олега — окружающему миру, всей вселенной не было никакого дела до трагедии, разыгравшейся на берегу реки.

Олег зашагал в сторону Москвы, стараясь быстрее уйти подальше от загородного поселка, где, конечно, слышали выстрелы и, наверное, уже вызвали милицию.

Первым, у кого на рассвете появился Олег, был Михаил. Выслушав грязного окровавленного гостя у себя на кухне, он, не откладывая, сделал несколько телефонных звонков. Потом сварил крепкий кофе.

— Ты как до меня добрался? — тревожно спросил Михаил.

— На такси. Что с моими?.. — спросил Григорьев, не имея сил закончить фразы.

Михаил понял.

— С девчонками все будет в порядке, — заверил он Олега, допивая за столом свою порцию ароматного напитка. — А тебе нужно спрятаться на некоторое время — уйти на дно. Есть где отлежаться?

— Что? — До Олега тяжело доходил смысл слов. — А… нет!

— Разберемся, а там, глядишь, и отмажем тебя. Хотя, если ты уложил троих ментов, тебе лучше залечь надолго или смотаться из Москвы. Ну, там видно будет. Вставай, поехали.

— Куда? — Вместо головы Григорьев ощущал только тупую боль, перед глазами все предметы кружились, не желая останавливаться. Тошнило. К кофе он даже не притронулся.

— На одну надежную хату. — Михаил поднялся.

— Мне бы хоть умыться. Поспать… И таблетку какую-нибудь — башка раскалывается.

— Там умоешься и поспишь. А из таблеток… анальгин подойдет?

— Подойдет.

Михаил полез в холодильник и вытащил тонкую шуршащую стопку плоских упаковок лекарств, стянутых резинкой. Выбрав нужное, он протянул его гостю.

Тот взял пакетик.

— Я еще полковника ментовского в бане пнул по яйцам, — сообщил Олег, запивая две таблетки анальгина водой и отставляя пустую чашечку на стол. — Похоже, сильно.

— Молодец! — хмыкнул Михаил, поднимаясь из-за стола. — Меньше ментов родится.

Когда они приехали на другой конец Москвы, рассвет уже перетекал в полноценный день. Боль не отпускала, мешая соображать и воспринимать действительность, поэтому Олег почти не помнил, как оказался в незнакомом подъезде.

Дверь квартиры на третьем этаже им открыла невысокая синеглазая девушка в домашнем халате, тапочках на босу ногу и с распущенными после сна темными спутанными волосами.

— Ты проходи, — по-хозяйски распорядился Михаил, пропуская Олега вперед через порог квартиры под удивленным взглядом хозяйки квартиры.

— Это Жанна — моя сестра, — представил он девушку. — Отлежишься у нее пару дней. А там что-нибудь решим…

Михаил не закончил свою мысль — помешал оживший вдруг мобильный на поясе, и пока брат разговаривал, сестра, не скрывая брезгливого удивления, рассматривала бомжеватого на вид гостя. Выслушав кого-то на другом конце линии, Михаил изменился в лице.

— Точку Ларисы менты накрыли! — убрав телефон, сообщил он Олегу и Жанне. — Всех забрали. И Лариску. Поеду…

Широкоплечий Михаил грузно шагнул к двери.

— Да! Жанна, — обернулся он с порога. — Его зовут Олегом. И ему нельзя выходить на улицу. Окажи первую медицинскую помощь и уложи спать. Похоже, у него сотрясение мозга. Сон лучшее лекарство!

Михаил ушел.

Хозяйка квартиры, скользнув взглядом по рваной и испачканной одежде неизвестно откуда свалившегося на ее голову подопечного, провела того в зал и постелила на диване.

Выпив стакан воды, предложенной хозяйкой, Олег, даже не умываясь, провалился в глубокий сон, больше похожий на потерю сознания.

Сколько проспал, он не знал.

Очнувшись, будто освободившись из цепких объятий небытия, Григорьев закашлялся и почувствовал все ту же тупую боль в гудящей голове и слабость в руках и ногах. Кружилось все вокруг. И кроме головной боли в мире не существовало ничего. Он снова закрыл глаза…

В следующий раз придя в себя, Олег отметил, что головная боль стала терпимее. Какой сейчас день? День или ночь? Чувство времени отсутствовало. Он все помнил до того момента, как пришел к Михаилу. Потом какие-то отрывки… Видимо, дальше резервы его организма закончились. И сейчас он совсем не узнавал незнакомую обстановку. Значит, он не у себя в квартире. А где? Из смутных обрывков воспоминаний целостная картина не складывалась. Сколько же времени он здесь находится? Плотно занавешенное тяжелыми шторами окно почти не пропускало света. Его еле хватало на то, чтобы разглядеть предметы в комнате. Очень хотелось пить. Григорьев осмотрелся. Очертания предметов расплывались, становились нечеткими и от этого выглядели нереальными. Возле дивана на стуле стоял стакан с водой, рядом лежали лекарства и шприцы. Григорьев протянул руку, взял стакан и стал жадно пить прохладную воду. Утолив жажду, он не спеша поставил пустой стакан на место и расслабился на подушке. Эта операция стоила немалых усилий. Переждав приступ кашля, он полежал еще немного, затем осторожно сел на диване. Голова показалась налитой чугуном. Руки и ноги непривычно дрожали. На лбу выступил холодный пот. Хотелось снова упасть на подушку. «Встать!» — приказал себе Григорьев. Опираясь на непослушные руки, он осторожно поднялся. Осмотрев себя, понял, что на нем не надето ничего. Завернувшись в простыню, Григорьев направился в туалет, который, по его расчетам, должен был находиться за прикрытой дверью где-то в коридоре.

Отворив дверь, он оказался в тесном коридорчике перед входом на кухню. Там при электрическом свете сидела за столом черноволосая девушка в домашнем халате. Увидев ее, Григорьев вспомнил хозяйку квартиры, куда его привез Михаил… Жанна, кажется. Да, это была она. Придерживая лежащую на столе книгу, девушка читала. За окном стояла ночь. Часы на стене показывали начало двенадцатого. При звуке открывшейся двери Жанна подняла глаза и, увидев Григорьева, тихо произнесла:

— Ну, наконец-то… Я думала, ты никогда не проснешься.

— Здравствуйте, — так же тихо произнес Григорьев, придерживая рукой спадающую простыню, дав себе несколько секунд на то, чтобы осмотреться. Квартира была обыкновенной «хрущевкой» с явными признаками недавнего ремонта.

— Ну, привет, — выжидательно смотрела на него молодая хозяйка. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Только слабость…

— Есть хочешь?