Теория Игры - Андрей Борисович Земляной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А людская молва, сама себе хозяйка и подвиг школьника мгновенно оброс таким количеством подробностей, словно рядом стояли телеоператоры и снимали всё на плёнку, а рассказчик мало того, что стоял в первых рядах, но ещё и просмотрел плёнку несколько раз.
И конечно в такой нервной обстановке, никто не стал задавать дурацких вопросов откуда это советский школьник так научился работать против огнестрельного оружия, и укладывать людей с одного удара, сквозь толстый слой зимней одежды.
Нет, конечно эти вопросы появились у очень многих, но люди в СССР как правило знали, когда нужно просто промолчать.
Орден Красной Звезды стал отчасти компромиссом, потому как МВД вообще ратовало за медаль «За отличия в охране общественного порядка», на что генеральный поинтересовался какую награду получил бы милиционер, и так получающий неплохие деньги работу, связанную с опасностью, и сам себе ответил, открыв документ, подготовленный секретариатом, где списком шли подвиги сотрудников милиции, и награды, полученные за это.
- Вы сами-то, Никифор Андреевич, в такой ситуации справились бы с тремя вооруженными бандитами? Вот честно? Да сделай всё ваш человек, в этой ситуации, вы бы уже здесь у меня «героя СССР» выпрашивали, и отчасти были бы правы. Такую банду взять. И чем это перед вами провинился простой школьник, что вы его фактически хотите прокатить с наградой? Может вообще ему подарим грамоту, и пусть гуляет? Он просто мог просто упасть на снег, и наблюдать что случится, и никто! ему бы слова не сказал. Четырнадцать лет, ну какие бандиты? Однако, из девяти нападавших на школу, в сентябре, троих убил именно он. И опять голыми руками против пистолетов. А не месть ли это за посаженного министра Кузоватова? – Вкрадчиво спросил Агуреев, глядя на стремительно потеющего, пока ещё И.О. министра внутренних дел.
Так и получилось, что подвиг комсомольца Калашникова, с подачи партийного руководства решили сделать не только публичным, но и отметить его государственной наградой, и отгуляв новогодние праздники в компании студентов политеха. Никита десятого января стоял в Кремлёвском Дворце, на награждении, наблюдая как председатель Верховного Совета Алексей Николаевич Косыгин, крутит дырочку в его пиджаке, маленьким шильцем, повесив на грудь «Красную Звезду».
Никита знал, что в обществе такие награды весьма ценятся, но не испытывал ни малейшего пиетета перед Звездой, не собираясь носить тяжёлый орден на пиджаке, потому как тот сильно оттягивал ткань, нарушая геометрию костюма и придавая одежде неряшливый вид.
Но в районном комитете комсомола, пришлось выдержать целую битву, с теми, кто желал видеть выступления комсомольца Калашникова в школах и рабочих коллективах. Фактически комсомольское руководство хотело запрячь его в повозку идеологической работы, и в том числе и на его холке въехать в партию, но Никита категорически отказался, сославшись на трудности в учёбе, и семейные проблемы.
Он вообще плохо понимал для чего вся эта «общественная» деятельность, и всякий кто пытался ему это объяснить, выглядел крайне неубедительно. Макулатуру и металлолом он таскал со всеми, и это он понимал. Нечего ценному сырью валяться. А вот всякие общественные чтения – нет. Поэтому несмотря на суровые угрозы, желание комсомольцев просто проигнорировал.
Внезапно нейроассистент выдал за банду призовые в виде двух пунктов, и покопавшись в инструкциях, Никита понял, что дают не за ликвидацию угрозы жизни, а за спасение кого-то другого, что тоже неплохо, так как Никита вообще чувствовал удовлетворение, когда вытаскивал девочку, и когда спасал лейтенанта от бандитской пули. Так что здесь он со своим ассистентом заодно. Да и когда тот заставлял его приобретать привычку к ежедневной тренировке. Ведь вначале вообще было непонятно зачем эти сложные движения, резкие уходы, и удары буквально рвущие жилы. А вот когда он легко справился с бандитами всё встало на свои места. Да и перед Сберкассой он почувствовал волну перед тем как бандиты выбежали на улицу, и это позволило ему собраться.
Так что открытая пассивная способность к локации эфирных явлений показала себя с лучшей стороны. Невозможно всё время находится в полной готовности к драке. Но если будет хоть какое предупреждение, то всё уже значительно легче.
Но подвиги простого советского школьника так возбудили некоторых представителей науки, что совершенно внезапно, в школе затеяли полную диспансеризацию учащихся, с рентгеном, и прочими забавами.
Никита сразу встревожился, потому как совсем не желал терять полученные преимущества, но в соответствующих разделах справки нашёл все ответы на вопросы, и прошёл процедуры вместе с классом, вызвав тем самым ещё большее бурление медиков, не обнаруживших ни одного отклонения от нормы. Да, соотношение веса и комплекции отличалось, но тоже всё в пределах возможных девиаций. А потащить героя на действительно серьёзное обследование, им никто не даст. Вивисекторы о науки даже подкатывались к Варе рассказывая, как опасно выглядит то или иное место в организме её брата, но оказались посланы туда же где уже тусовались её ухажёры, а школьное начальство при первых признаках давления тут же обратилось в РОНО, и горотдел образования, что поставило на всей истории жирный крест.
Но постоянное внимание весьма утомляло Никиту, спасавшегося только рисованием, и чтением книг по изобразительному искусству. В его комнате появились учебные пособия, скульптурные композиции для рисования, и настоящий мольберт. Понемногу он осваивал краски, сначала работая акварелью, а после маслом и много времени уделял тренировкам, занимаясь в Академии боевых искусств с группой сотрудников девятого управления.
Поначалу взрослые мужчины просто побаивались спарринговаться с подростком опасаясь за его здоровье, но Никита быстро доказал, что опасаться нужно не за его, а за их состояние. Да он был легче взрослого тренированного мужчины, но быстрее, а его удар, превращал кирпич в мелкое крошево.
Именно его новые друзья и объяснили, что носить в будни на пиджаке орденскую планку, а в праздники сам орден не только право, но и обязанность.
Но от участия в соревнованиях он таки сумел отказаться, не желая вновь становиться центром внимания, несмотря на всякие намёки на интересное трудоустройство и поступление в «правильный» ВУЗ.
Никого правильного или неправильного ВУЗа ему вообще не требовалось. Портреты приносили до ста – ста пятидесяти тысяч ежемесячно, после чего можно вообще не думать о деньгах.
Но вокруг постоянно тёрлись какие-то личности, долго беседуя с директором, а после, с выражением бога, спустившегося с небес, на лице, рассказывали какие солнечные
