Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка - Шаинян Карина Сергеевна

Уже третью неделю они шли через Чако. В хорошие дни удавалось проходить по двадцать-двадцать пять километров, изредка – больше, но большей частью они продвигались мучительно медленно. Дороги кончились почти сразу за Пуэрто-Касадо. Какое-то время держались трассы, идущей мимо нефтяных месторождений, но, в конце концов, пришлось уходить на север. Шли по компасу, продираясь через низкорослые заросли кустарника и кактусов, стараясь обходить совсем уж болотистые участки, где в ямах стояла подернутая пленкой ржавая вода, белесая трава выглядела сухой и мертвой, а воздух казался темным от миллиардов москитов. Консервы, закупленные Максимом еще в Асунсьоне, берегли, и ели в основном броненосцев. Те действительно оказались глупыми животными и, услышав стук лошадиных копыт, сворачивались в непроницаемый клубок и замирали. Всякий раз, когда Максим подбирал очередного обреченного на съедение зверька, ему хотелось извиниться.

Тропа запетляла вверх по склону оврага. Лошади зашагали быстрее, рывками одолевая крутой подъем, но один из меринов забуксовал. Он задергался, пытаясь выбраться на место поровнее, копыта заскользили по раскисшей глине. Максим, ругнувшись, подпер плечом конский круп и, не глядя, схватился рукой за какую-то ветку. Конечно, это оказался кактус. Максим зашипел от боли, вызвав у Диего приступ хохота. Максиму нравился неунывающий характер младшего Увера, но сейчас он подумал, что слишком много жизнерадостности – это не так уж приятно, как могло бы показаться. Шлепнув уцелевшей ладонью по мокрой шкуре мерина, который наконец выкарабкался из грязи, Максим зашагал следом, на ходу зубами выдирая из пальцев колючки.

Уже в сумерках выбрались наверх, и Максим тоскливо вздохнул: перед ними снова тянулось болото, поросшее чахлым кустарником. Ни сухого места, ни деревьев, между которыми можно было бы растянуть гамаки. Быстро темнеющее небо было обложено тучами, и морось уже превратилась в мелкий и нудный дождь. Опять придется ставить палатку в лужу и кипятить воду для мате на крошечной спиртовке, сидя на уже подгнивающем от сырости мокром брезентовом полу.

Максим огляделся, высматривая место посуше, и тут Диего удивленно вскрикнул:

– Смотрите, там свет!

Максим прищурился и сквозь завесу дождя увидел синеватый огонек. Сумерки и морось мешали точно оценить расстояние, но скорее всего, до него было не больше полукилометра, похоже он находился в нескольких метрах над землей. Судя по холодному оттенку, источник света был электрическим. Там были люди, причем люди цивилизованные, а значит – была защита от дождя и тепло.

Максим радостно устремился вперед, но неожиданно возникла заминка. Хосе, пряча глаза, начал мямлить о каких-то невнятных опасностях. Не веря своим ушам, Максим выслушал предложение переночевать на месте, а еще лучше – вернуться назад, за овраг. Не стоит идти ночью, говорил Хосе, неизвестно, что за люди там живут, да и люди ли вообще… Нет, конечно, люди, но места здесь дикие, сначала стреляют, потом разбираются. Младшие Увера дружно кивали.

– А днем пойдем и посмотрим, что там за башня такая с огоньками, – закончил Хосе.

– Как хотите, – сухо ответил Максим. – Лично я иду сейчас.

Он задрал подбородок и зашагал на свет. Через несколько минут он не выдержал и оглянулся. Братья шли следом, держа наготове винтовки. Максим приостановился, дожидаясь, пока его нагонят.

– Ты не обижайся, – шепнул Диего. – Только здесь, говорят, демоны водятся. Вот пойдешь так на свет – тут они тебя и…

– Что за суеверие! – презрительно бросил Максим, но Диего лишь пожал плечами.

Местность медленно повышалась. Под ногами перестало хлюпать, зато кустарник стал гуще, и в нем снова начали попадаться кактусы. За спиной шумно вздыхали лошади. Холодный свет приближался, и постепенно Максиму, по-прежнему идущему впереди, стало не по себе. Где-то в глубинах сознания шевелились, оживая, детские страхи. Он вдруг вспомнил, как тетки пугали его серыми тварями, которые приходят к непослушным детям и откусывают им руки, чтобы не шалили и не убегали далеко от дома… Резоннее было бы откусывать ноги, подумал Максим с нервным смешком. Что-то громко зашуршало, и Максим отпрыгнул в сторону, едва не завизжав, как девчонка. Он направил луч карманного фонарика под ноги. Пойманная в пятно тусклого света земляная сова недовольно моргнула круглыми глазами и отвернулась.

Еще пара десятков метров, и заросли неожиданно кончились. Подворачивая ноги, путники прошли по участку развороченной, голой земли и уперлись в ограду из проволоки. За ней виднелась решетчатая башенка; фонарь, на свет которого они пришли, покачивался на ней, отбрасывая синеватые тени. Чуть дальше чернело несколько больших палаток. Усталый мул громко фыркнул, и в ответ от палаток донесся звонкий лай.

– Нефтяная вышка… – протянул Пабло, и Диего хихикнул.

В свете фонаря Максим заметил, что физиономия Хосе вытянулась от разочарования, но он слишком устал, чтобы задуматься об этом.

– Могли прийти сюда нормальной дорогой, – с досадой сказал он. – Даже приехать, наверное. Глупо вышло.

Увера убрали оружие. Из-за ограды вылетели две, заходящиеся лаем, дворняги и заметались вокруг, скаля зубы и припадая к земле. Один из меринов шарахнулся, выдрав повод из рук Диего. Тяжело вскидывая зад, он метнулся к ограде и застыл, дрожа и косясь на собак. Заскрипела калитка, и навстречу Максиму вышел бородатый европеец с винтовкой наперевес. Максим подумал, что Хосе, возможно, был прав – вряд ли небритые хищные физиономии его спутников внушают доверие, по таким могут и выстрелить. На всякий случай он поднял руки, показывая раскрытые ладони. Бородач рявкнул на собак, дворняги отступили, и теперь только тихо рычали, внимательно глядя на пришельцев.

– Кто там? – окликнули бородача из-за ограды.

– Мальчишки какие-то. Что вам надо? – спросил он Максима, нещадно коверкая гуарани.

– Переночевать бы, – ответил тот, сердясь на жалобные нотки в голосе.

За оградой скрывалось не промышленное месторождение, как подумал сгоряча Максим, а единственная разведочная скважина, с каротажем которой горстка геологов и инженеров возилась уже второй месяц. Как только изнывающие от скуки нефтяники, давно не видевшие новых лиц, убедились, что пришельцы – не бандиты, им тут же одолжили сухую одежду и усадили за стол.

От кофе со сгущенкой Максим, который изначально не собирался рассказывать о цели похода, совершенно размяк и принялся болтать. Когда он представился зоологом и натуралистом, его слова встретили дружным хохотом. Но рисунок Кавимы заинтересовал каротажников, правда, только теоретически. Бородач оказался знатоком палеонтологии, и Максим вцепился в него клещом, но вскоре разочарованно отстал: в микроскопических водорослях и пыльце допотопных растений его собеседник разбирался куда лучше, чем в гигантских млекопитающих. Максим был потрясен и почти обижен, когда до него дошло, что вся эта невидимая живность представляется геологу более важной и интересной, чем прекрасные древние звери.

Братья Увера давно уже не пытались участвовать в разговоре и молча поглощали сгущенку. Какое-то время Максим честно старался вникнуть в то, как мельчайшие различия в диатомовых скелетиках используются для поисков нефти. Но очень быстро, размаянный относительным уютом и перегруженный новыми знаниями, он начал неудержимо зевать. У нефтяников нашлось несколько запасных гамаков, и вскоре Максим уютно устроился под теплым пончо. Засыпая, он слышал, как сердито перешептывались Пабло и Хосе. Максим мельком подумал, что Хосе, похоже, ожидал увидеть на месте нефтяной вышки нечто совсем иное, но вскоре заснул, так и не сумев сообразить, на что именно рассчитывал его спутник.

К утру дождь перестал. После ночевки в сухости и тепле Максиму казалось, что даже старые кони шагают как-то бодрее. Они прошли около километра, когда Пабло, рубашка которого подозрительно топорщилась с момента выхода, остановился.