Артур Миллер. Пьесы: Все мои сыновья, Смерть коммивояжера, Суровое испытание, Вид с моста - Артур Миллер

Лидия. Привет, Джордж! (Стремительно подходит к нему, в руках у нее шляпа, отделанная цветами.)

Они тепло пожимают друг другу руки.

Джордж. Привет, хохотушка. Что поделываешь? Все растешь?

Лидия. Я уже большая.

Мать (берет у нее шляпу). Посмотри, как она умеет отделывать шляпы!

Энн (Лидии, восхищаясь шляпой). Ты сама это сделала?

Мать. В десять минут. (Надевает шляпу.)

Лидия (поправляя шляпу у нее на голове). Я только ее переделала.

Джордж. Ты по-прежнему сама себе шьешь?

Крис (о матери). Разве она не шикарна? Ей не хватает только борзой.

Мать (целуя Лидию, Джорджу). Лидия гений. Вот на ком тебе надо было жениться… Она бы тебя откормила.

Лидия (почему-то смущена). Перестаньте, Кэт.

Джордж (Лидии). Я слышал, у тебя ребенок?

Мать. Ты плохо слышал. У нее их трое.

Джордж (несколько уязвленный этим, Лидии). Кроме шуток трое?

Лидия. Да, раз-два-три. Тебя ведь долго не было, Джордж.

Джордж. Я начинаю это понимать.

Мать (Крису и Джорджу). Беда с вами, мальчики, что вы слишком много понимаете.

Лидия. Мы тоже иногда кое-что понимаем,

Мать. Да, изредка.

Джордж (с явной завистью). Фрэнка, значит, так и не призвали?

Лидия (словно извиняясь). Нет, он всегда оказывался на год старше призывного возраста.

Мать. Удивительно. Когда призывали мальчиков двадцати семи лет, Фрэнку было как раз двадцать восемь; когда они стали брать двадцативосьмилетних, ему исполнилось двадцать девять. Вот почему он стал заниматься астрологией. Все зависит от того, когда ты родился.

Крис. Что же от этого зависит?

Мать (Крису). Не будь слишком образованным. Некоторые суеверия очень полезны. (Лидии.) Он уже кончил составлять гороскоп Ларри?

Лидия. Сейчас его спрошу, я иду домой. (Джорджу, чуточку грустно.) Хочешь взглянуть на моих ребятишек?

Джордж. Не стоит…

Небольшая пауза.

Лидия (понимая). Ладно. Желаю тебе счастья, Джордж.

Джордж. Спасибо. Тебе тоже… и Фрэнку.

Лидия ему улыбается, поворачивается и идет направо, к своему дому. Джордж глядит ей вслед.

Мать (читая его мысли). Она очень похорошела, а?

Джордж (печально). Очень.

Мать (с упреком). Она красивая. Дурень!

Джордж (осматриваясь с тоской, тихо, прерывистым голосом). Она придает тут всему такую прелесть… (Медленно идет через сцену, глядя себе под ноги.)

Мать (грозя пальцем). Вот не послушался меня, и посмотри, что с тобой стало. Я говорила тебе — женись на ней и не ходи на эту проклятую войну!

Джордж (смеясь над собой). Мне казалось, что она слишком много смеется.

Мать. А ты слишком мало смеялся. Пока ты воевал с фашистами — Фрэнк нацеливался на Лидию.

Джордж (Крису). Фрэнк выиграл войну.

Крис. Победил на всех фронтах.

Мать (настойчиво возвращая разговор к предыдущей теме). В тот день, когда ты пошел призываться, я сказала тебе, что ты любишь эту девушку.

Джордж (смеясь). Какая проницательность!

Мать. Я умней вас всех, тебе надо меня слушаться. У всех вас троих были идеалы. А что от них осталось? У меня — вот это дерево, а он (показывая на Криса) в дурную погоду на ноги стать не может. (Кивая на дом Лидии.) А тот, здоровенный олух, ничего не читает, кроме сонников, завел себе троих ребят и уже выплатил стоимость своего дома. Брось философствовать. Позаботься о себе. Сделай так, как говорит Джо, — возвращайся сюда, он поможет тебе устроиться, а я найду тебе девушку, и на твоем лице снова появится улыбка.

Джордж. Джо? Джо хочет, чтобы я жил здесь?

Энн (порывисто). Он просил меня передать тебе это.

Мать. К чему притворяться, что ты нас ненавидишь? Это что — идеалы требуют, чтобы ты нас ненавидел? В твоем сердце, Джордж, нет к нам ненависти. Я тебя знаю. Ты меня не обманешь. Я ведь пеленала тебя. (Внезапно, к Энн.) Ты помнишь дочь мистера Мерси?

Энн (смеясь). Смотри, она тебя уже просватала!

Джордж тоже смеется.

Мать. Ты ее как следует разгляди, Джордж; увидишь — она прелесть.

Крис. У нее угри.

Мать (Крису). Нет у нее никаких угрей! (Джорджу.) У девушки небольшая родинка на подбородке.

Крис. И две на носу.

Все хохочут. На крыльце появляется Келлер. Смех прекращается.

Келлер (спускается со ступенек, с наигранным радушием). Бог ты мой! Подумать — кто приехал! (Протягивает руку.) Джордж, рад тебя видеть.

Джордж (пожимая руку, мрачно). Как поживаете, Джо?

Келлер. Так себе. Старею. Поедешь с нами обедать?

Джордж. Нет. Я должен вернуться в Нью-Йорк.

Энн. Я вызову тебе такси. (Поднимается и входит в дом.)

Келлер. Жаль, что ты не можешь остаться. Присаживайся. (К Кэт) Он хорошо выглядит.

Мать. Он ужасно выглядит.

Келлер. Именно это я и сказал: ты ужасно выглядишь, Джордж.

Все смеются.

Штаны в доме ношу я, но подтяжками от них бьет меня она.

Джордж. Видел ваш завод, когда ехал с вокзала. Он стал совсем как у Форда.

Келлер. Хотелось бы, чтобы он был как у Форда, но, увы! это не так. (Удобно скрещивает ноги.) Так ты, я слышал, наконец решил повидать отца?

Джордж. Да, я был у него сегодня утром. Что выпускает теперь ваш завод?

Келлер. Всего понемножку. Скороварки, части для стиральных машин. У меня теперь славное, гибкое предприятие. Как ты нашел отца? Он здоров?

Джордж (испытующе глядя на Келлера). Нет, он не здоров, Джо.

Келлер. Что-нибудь опять с сердцем?

Джордж. Нет. Не только с сердцем. С душой.

Крис (приподнимаясь). А не поглядеть ли тебе, что они сделали с вашим домом?

Келлер. Оставь его в покое. Он только что приехал. Такова жизнь, Джордж. Маленький человек совершает ошибку, и его все рады вздернуть на дыбу. А больших за то же самое назначают послами. Жалко, я не знал, что ты едешь к отцу.

Джордж (не сводя с него глаз). Я не думал, что это вас может интересовать.

Келлер. В известном смысле, да. Пусть он знает, что, если это будет зависеть от меня, он получит место на моем заводе как только захочет. Я хочу, чтобы он это знал.

Джордж. Знаете, Джо, а он ведь вас ненавидит.

Келлер. Да… я это подозревал. Но ведь человек меняется.

Мать. Стив не умел ненавидеть.

Джордж. А теперь умеет. Ему бы хотелось поставить к стенке каждого, кто нажился на войне.

Келлер. На это у него пуль не хватит.

Джордж. Для вас лучше, чтобы у него не было ни одной пули.

Келлер. Жаль.

Джордж (теперь с явной горечью). Жаль?.. А как бы вы хотели чтобы он к вам относился?

Келлер. Жаль, что он не переменился. Все двадцать пять лет, что я его знаю, меня огорчала в нем эта черта: он никогда не умел отвечать за свои поступки. Разве не так, Джордж?

Джордж (признавая). Видите ли…

Келлер. Да, это так. Правда, ты приехал сюда с таким видом, будто об этом забыл. Помнишь, в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, когда у нас была мастерская на Флод-стрит? Он тогда чуть было не взорвал нас из-за котла, который топился двое суток без воды. Но он так и не захотел признать, что это была его вина. Мне пришлось выгнать механика, чтобы спасти репутацию твоего отца. Помнишь?

Джордж (встает, отходит). Я помню эту историю.

Келлер. Так помни о ней, помни о ней.

Энн выходит из дома.

Бывают люди, которые скорее допустят, чтобы всех перевешали, чем признают свою ошибку.