Гость. Научно-фантастическая повесть - Игорь Росоховатский

Александр Николаевич принялся исследовать поврежденный летательный аппарат.

— Осторожно! Вы же слышали — конструкция неизвестна, — предостерег его полковник.

— Перед нами детали и узлы лабораторного робота ЧИС. Странно только, что на одной детали имеется штамп ЧИС-8, а на другой — ЧИС-9. Похоже, что для аппарата использовались части обоих роботов. Помните, я вам рассказывал, что именно таких роботов украли из нашей лаборатории.

Полковник поманил к себе одного из офицеров милиции и распорядился:

— Вызовите специалиста по робототехнике. Малиновой зазубренной стрелой взлетел один из патрульных вертолетов. Он подымался вертикально, затем пилот переключил двигатели, и машина в мгновение ока стала почти неразличимой точкой.

Ветер, дующий со стороны реки, становился все прохладнее. Он нес запахи луговых трав, воды, камышовых зарослей, в которых неизменно присутствовал осенний, о чем-то постоянно напоминающий запах прели. Сотрудники милиции и эксперты негромко переговаривались, поглядывая на Александра Николаевича.

Вскоре вертолет вернулся. Из него вышли офицер милиции и невысокий щуплый человек с длинным нервным носом.

Человечек нес в руке небольшой чемодан. Увидя стоявшую группу людей, пассажир направился к ним.

— Наш завод выпускает лабораторных роботов ЧИС, — не здороваясь, заговорил он. — И вот к нам приехали, говорят, нужен специалист. Главный конструктор послал меня. Наверное, потому, что я разрабатывал эту конструкцию. А вы как думаете?

— Наверное, поэтому, — согласился полковник.

— Моя фамилия Дятлов, — наконец представился собравшимся пассажир.

Александр Николаевич едва удержался, чтобы не прыснуть, как в далекие школьные времена. Видимо, всем нужна была разрядка. Улыбки появились на лицах милиционеров, экспертов, людей в штатском, — до того Дятлов был похож на своего крылатого лесного однофамильца. Первым овладел собой полковник и ровным деловым голосом предложил:

— Утверждают, что в этом аппарате использованы детали роботов ЧИС. Осмотрите его, пожалуйста, и выскажите свое авторитетное мнение.

Дятлов мгновенно преобразился. Его руки перестали жестикулировать, нос вытянулся, глаза сощурились. Он достал из чемоданчика несколько различных индикаторов, похожих на авторучки, и проверил ими места соединений. Затем разложил на крышке чемоданчика несколько приборов с экранами и шкалами, присоединил к ним провода от индикаторов. Бесстрашно сунул обе руки с ключами в развороченный бок аппарата, с усилием отвернул стыковочные крепления. Его пальцы летали по кнопкам приборов, как по клавишам пианино, а глаза успевали следить и за шкалами, и за экранами, и за выражением лиц присутствующих…

— Понятно, понятно, а здесь непонятно, — приговаривал он многозначительно. — Возмутительно! Потрясающее невежество!

Он даже побагровел от возмущения. Полковник с любопытством наблюдал за ним.

— Да, здесь действительно использованы детали роботов ЧИС-8 и ЧИС-9, - говорил Дятлов, продолжая осмотр. — Некоторые блоки соединены безграмотно, грубо, варварски. Тот, кто это делал, ничего не смыслит в электронике и вообще в технике. Напутано так, что черт ногу сломит! Аппарат не мог работать!

— И тем не менее он работал, — спокойно возразил седой человек в сером костюме, стоящий особняком.

— Летал или был управляем?

— И то, и, естественно, другое, — ввернул Александр Николаевич.

— Ну, лететь может даже камень, если его бросить, — отмахнулся Дятлов.

— И тем не менее, как это ни поразительно, — последними словами седой пытался предупредить вспышку возмущения конструктора, — он очень искусно уходил от преследования.

— Вы хотите сказать, что он выполнял команды? — спросил Дятлов, склонив голову набок и подозрительно глядя на полковника.

— Видимо…

— Можем проверить, — с недоверием произнес конструктор. — Включим неповрежденные блоки мозга и спросим непосредственно у них.

— Память могла уцелеть? — полковник подался вперед.

— Ну, не вся, большую часть вы повредили ракетой. Но есть и уцелевшие блоки. Импульсы, записанные в них, мы можем преобразовать. Тем более что речевые механизмы робота не пострадали. Релаксационные генераторы полностью сохранились.

Полковник оглянулся, встретил одобрительный взгляд седого и снова обратился к конструктору:

— Попробуйте, — сказал полковник и тихо добавил: — Пожалуйста.

Дятлов повозился немного, подсоединяя микрофоны к релаксационным генераторам и фильтрам.

— Сейчас, сейчас, — приговаривал он. — Тут ведь широко применена струйно-акустическая техника и пьезоэлектрические микрофоны.

Послышалось несколько щелчков, гудение, и низкий приятный голое произнес:

— Слушаю. Готов к исполнению.

— Готов к исполнению? — прошептал изумленный конструктор. — Подумать только, этот испорченный ящик, эта насмешка над здравым смыслом, этот шарж на технику готов к исполнению! Или я ослышался?

— Нет, вы не ослышались, — заверил его полковник. — И вообще, сразу видно, что ваш главный конструктор не ошибся, выбирая для нас специалиста. Я скажу ему об этом. А сейчас разрешите мне, — он снова оглянулся на седого, — кое о чем спросить у аппарата.

Его рука чуть-чуть дрожала от нетерпения, когда он потянулся к микрофонам ввода команд.

— Ты помнишь, что с тобой было?

— Когда? — спросил аппарат.

— С момента твоего создания.

— Нет, еще раньше, — вмешался Александр Николаевич, хватая второй микрофон и почти отталкивая полковника. — Ты помнишь робота по имени Льодик? — Он закрыл рукой микрофон и только теперь сказал полковнику: — Извините.

— Имя Льодик знакомо мне, — произнес аппарат. — Часть меня называется…

Что-то захрипело, засвистело, прозвучал зуммер…

— Продолжай! — приказал полковник.

— Дальше не помню. Запись обрывается. Но к этому моменту Дятлов уже справился с изумлением и пришел на помощь полковнику и Александру

Николаевичу. Он сказал в микрофон:

— Просмотри все записи, относящиеся к тому времени. Перечисли события, которые помнишь. Почти одновременно раздалось:

— Готов к исполнению. Взять окись диметилгидрофторгуазы и соединить с оксиферокальцийпенотусирозикамонала, подогреть до пятидесяти градусов и соединить с…

Около получаса аппарат перечислял различные реакции и маневры, которые ему пришлось исполнять в те времена, когда его части являлись лабораторными роботами. Александр Николаевич первым осознал, что поток лабораторных воспоминаний может продолжаться бесконечно долго, и прервал его новым вопросом: