Наказание сватьбой - Луи Бриньон

- Вы покидаете меня, граф? - Генриетта остановила его притворно жалобным голосом.

Граф де Сансер на мгновение остановился и, не глядя на Генриетту, едва выдавил из себя ответ:

- Мне… мне необходимо уехать. Рад был… познакомиться, миледи!

Граф де Сансер поспешно покинул столовую. После его ухода Генриетта, пришедшая в прекрасное расположение духа, обратилась резким повелительным голосом кДиманшу:

- Принесёшь поесть в мою комнату. И ещё… после того, как этот мерзавец уберётся из дворца, - а я уверена, что это произойдёт с минуты на минуту, - мы с тобой побеседуем на тему, каким должен быть слуга в моём доме. И кого он должен слушать. Кому служить. А ещё лучше, - продолжала Генриетта с жёсткой интонацией в голосе, -если ты начнёшь подыскивать себе другое место.

Диманш склонил голову перед Генриеттой.

-Хорошо, миледи!

Не забыв бросить презрительно-надменный взгляд на слугу, Генриетта покинула столовую и поднялась к себе. В столовую тут же ворвались несколько служанок и закидали Диманша вопросами. Облик Диманша почти в точности соответствовал облику графа, когда тот покидал столовую. На все вопросы он коротко ответил:

-Граф уезжает. Я тоже!

Эта новость вскоре облетела весь дворец. Воспарившие было духом после приезда графа слуги снова впали в уныние. Ничего не менялось. Эта ведьма снова, в который раз, взяла вверх.

Виконт де Валиньи, от которого укрылось происшествие в столовой, спускался по лестнице, собираясь выйти во двор. По дороге в холл дворца он высматривал фигуру своего друга. Но Луи, по всей видимости, всё ещё находился в столовой и беседовал со своей будущей супругой.

Де Валиньи вздохнул вначале, а потом широко улыбнулся. Он, несомненно, сочувствовал своему другу, прекрасно зная его ненависть к такому тонкому понятию, как брак. Но не мог сдержать улыбку, представив себе Луи, пытающегося произвести дурное впечатление на герцогиню Орлеанскую.

У подножья лестницы он едва не споткнулся об одного из слуг. Слуга, стоя на коленях, вытирал статую молодой девушки, выполненную в римском стиле. Точно такая же статуя стояла с другой стороны лестницы. Статуи красиво вписывались в архитектурный стиль дворца. Обе как бы давали начало широкой лестнице и в то же время приглашали пройти наверх. Валиньи сделал последний вывод исходя из позы статуи. Правая и, соответственно, левая рука статуй были направлены в сторону лестницы.

Де Валиньи обошёл слугу. При этом его явно удивило выражение лица последнего. Оно было донельзя расстроенным.

«Наверное, попало от хозяев», - подумал было Валиньи, но тут увидел двух служанок, несущих постельное бельё. Они прошли мимо него с точно такими же расстроенными лицами. И уже у входа в столовую он увидел Журдена. Тот выглядел ещё более расстроенным.

Виконту де Валиньи оставалось только поражаться -настолько изменилось поведение и облик дворцовой прислуги за те несколько часов, что они провели здесь. Вначале - любопытные и явно весёлые. Сейчас - замкнутые и расстроенные.

«Да что, чёрт побери, происходит в этом дворце?» -де Валиньи был крайне заинтригован происходящим. Но не стал размышлять на эту тему, а остановил Журдена и спросил:

-Любезный, вы случаем не видели моего друга, графа деСансера?

-Онуехал, ваша светлость!

Отвечая на этот вопрос, Журден ещё больше помрачнел.

- Уехал? - словно эхо, повторил де Валиньи. - Странно, что он меня не предупредил. А вы не знаете, куда именно отправился граф, любезный?

- По всей вероятности, домой!

Виконт де Валиньи, услышав эти слова, расхохотался.

-Ну уж нет, любезный. Это единственное место, куда граф наверняка не отправится. В ближайший месяц, по крайней мере. Наверняка, он находится в одной из харчевен. Исходя из этих соображений, я бы попросил вас, любезный, подсказать, есть ли более-менее приличное для дворянина местечко поблизости от дворца?

Журден с некоторым удивлением слышал речь виконта де Валиньи. Едва тот закончил, как Журден с непоколебимой уверенностью ответил:

- Ваша светлость заблуждается. Граф покинул дворец. Он уехал из Орлеана. Я уверен в этом.

- Уверены? Вот как? - виконт де Валиньи явно наслаждался заблуждением этого человека. Он знал Луи более пяти лет и тем не менее никогда бы не смог с уверенностью предположить, что тот собирается сделать в следующую минуту.

-Да, ваша светлость!

- И почему же, интересно, вы решили, что граф покинул Орлеан? - поинтересовался де Валиньи, не переставая при этом насмешливо улыбаться.

Журден опустил голову и негромко ответил:

- Произошли неприятности, ваша светлость. Эти неприятности расстроили монсеньора. Вот он и покинул нас.

Де Валиньи перестал насмешливо улыбаться. До него наконец дошло, почему все обитатели дворца так опечалены. Они считают, что Луи покинул их. В который раз де Валиньи поражало впечатление, которое производил его друг на окружающих. Всего несколько часов прошло, а все обитатели дворца едва ли не влюблены в него. Он мягко похлопал Журдена по плечу.

- Не берите в голову, любезный. Луи наверняка развлекается в какой-нибудь таверне. Он никуда не уехал. Я в этом уверен. А по поводу неприятностей… не знаю, что здесь произошло, но вряд ли они сравнимы с другими… хм… заботами моего друга.

Взгляд Журдена, который начал понемногу оживать, был устремлён на виконта де Валиньи. Последний видел, что Журден и понятия не имеет о том, кого называет «монсеньором». Настал момент, который, несомненно, можно было использовать для облегчения участи Луи. И, как истинный друг, де Валиньи не преминул воспользоваться им.

- Судите сами, любезный, - с некоторой напускной грустью заговорил де Валиньи, - графа ненавидит король. Его ненавидит церковь. Несколько нотаблей. Му-

жья, с жёнами которых он успел переспать. А это по меньшей мере около ста человек. Если вы помножите число обманутых мужей на количество провинций, которыми они владеют, получится весьма значительная часть Франции, уверяю вас. А теперь судите сами, стоят ли неприятности, о которых говорите вы, тех, что упомянул я. И ещё, - де Валиньи наклонился к уху Журдена и прошептал: - Никому не говорите о том, что вы от меня услышали. Вы понимаете, любезный? Никто не должен знать о том, что граф де Сансер - это самое худшее из того, на что мог рассчитывать Орлеанский дом. А самое главное, не говорите об этом герцогине.

Выговорив эти слова, де Валиньи, явно довольный собой и своими словами, направился к выходу. Он совершенно не замечал, как радостно заулыбался Журден. Как и не знал, что ровно через минуту после его ухода около десятка слуг, сумевших подслушать разговор, сплотились возле Журдена и о чём-то зашептались приглушёнными голосами.