Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - Элизабет Шимпфёссль

год назад поддержали назначение Потанина в правительство в расчете на то, что тот будет представлять их интересы в Кремле, восприняли это как предательство – и не собирались так просто мириться со своим поражением. Вскоре подконтрольные Березовскому и Гусинскому средства массовой информации, а также финансируемые ими депутаты Государственной думы развязали ожесточенную войну с государством[100].

17 августа 1998 года Россия объявила дефолт по своим международным долговым обязательствам, что привело к резкой девальвации рубля. Люди, имевшие рублевые сбережения, – то есть большинство бедных россиян и представителей среднего класса – были разорены, как, впрочем, и международные инвесторы и российские банки, игравшие на рынке государственных краткосрочных облигаций (ГКО). Эти облигации выпускались российским Министерством финансов и представляли собой казначейские векселя со сроками погашения от шести недель до двенадцати месяцев. Первый выпуск состоялся в мае 1993 года, и на протяжении большей части 1994–1996 годов инвесторам удавалось получать значительные доходы от этих вложений, ссужая государство краткосрочными деньгами под процент намного выше уровня инфляции. Но дефолт обесценил эти бумаги, из-за чего многие банки обанкротились. Сильнее всего пострадали те олигархи, основу благосостояния которых составлял банковский сектор (например, банкиры Смоленский и Виноградов). В отличие от них собственники, владевшие активами в ресурсном секторе, фиксировали значительное увеличение денежных поступлений от экспорта, вызванное фантастическим бумом на мировом рынке[101]. Именно это к 2004 году сделало Михаила Ходорковского, приобретшего нефтяную компанию ЮКОС по схеме залогового аукциона, самым богатым человеком России с состоянием, по оценке журнала Forbes, в 15 млрд долларов.[102]

После потрясений августовского дефолта 1998 года нестабильность и неразбериха, отличавшие начало 1990-х, пошли на спад. Но вместо капитализма западного типа, о котором мечтали реформаторы, в России установился кумовской (или клановый) капитализм. По мнению некоторых ученых, такой путь развития был обусловлен особенностями массовой приватизации 1990-х годов[103]. Из-за правового хаоса и распространения корпоративного рейдерства[104] богатые россияне в тот период предпочитали не реинвестировать деньги в экономику, а выводить их за границу. Центральный банк России пытался препятствовать оттоку капитала, но не мог обеспечить соблюдения установленных им правил[105]. Даже в 1992–1993 годах, когда, как считалось, в стране «вообще не было денег», из нее вывели от 56 до 70 млрд долларов. Хронический дефицит реинвестирования обрек российскую экономику на неразвитость и зависимость от добычи и экспорта природных ресурсов[106].

На эти годы пришелся апогей влияния Бориса Березовского. Олигарх фактически правил Кремлем, сыграв важную роль в приходе Путина к власти[107]. Но после избрания на пост президента в марте 2000 года Путин взялся за укрепление своих позиций. Березовский публично атаковал некоторых олигархов, обвинив их в разграблении страны, – и этот новый дискурс был хорошо принят широкими слоями населения[108]. Путин умело использовал всплеск недовольства олигархами, чтобы лишить Бориса Березовского телеканала ОРТ, а Владимира Гусинского – НТВ. Судьба этих двух опальных олигархов, в 2000 году вынужденных бежать за границу, наглядно показала остальным, что им следует умерить свои политические амбиции.

Единственным, кто не усвоил преподнесенный урок, был Михаил Ходорковский, не отказавшийся от активного вмешательства в политику (в частности, через покупку лояльности депутатов Государственной думы)[109]. Предположительно последней каплей, переполнившей чашу терпения Кремля, стало намерение Ходорковского продать крупные пакеты акций ЮКОСа западным корпорациям ExxonMobil и Chevron Texaco[110]. В 2003 году Ходорковский был арестован за уклонение от уплаты налогов и отправлен в исправительно-трудовую колонию в Краснокаменск под Читой в восточной Сибири, недалеко от границы с Китаем и Монголией (туда же в позапрошлом столетии были сосланы многие декабристы, принявшие участие в 1825 году в неудачном восстании против абсолютной монархии Николая I). Ходорковский провел в заключении больше десяти лет. Он был освобожден в 2013 году в рамках амнистии, предпринятой Кремлем с целью улучшить имидж России накануне зимних Олимпийских игр 2014 года[111].

Кремль уничтожил ЮКОС и принудительно возвратил часть нефтяных и газовых активов под контроль государства. Его цели были понятны: изменить баланс сил, получить контроль над ключевыми налогоплательщиками и вернуть в стратегические сектора крупных национальных игроков. Последнее было сделано за счет расширения государственной нефтяной компании «Роснефть» и восстановления государственного контроля над газовой корпорацией «Газпром». Западные наблюдатели начали опасаться новой национализации частной промышленности, но их тревоги оказались напрасными. Государственная часть российского нефтегазового сектора осталась небольшой по сравнению с другими нефтяными экономиками, такими как Саудовская Аравия, Мексика или Кувейт[112]. На сегодня, несмотря на то что российские нефтегазовые компании тесно связаны с Кремлем, большинство из них остаются в частных руках (за исключением уже упомянутых «Роснефти» и «Газпрома»)[113].

Помимо нефтегазового сектора государство также сохранило контроль над оборонной промышленностью, энергетикой и железными дорогами, что привело к появлению новой категории олигархов, непосредственно связанных с государственной властью. Среди них было немало силовиков – бывших сотрудников спецслужб или военных, как, например, Игорь Сечин, ставший главой «Роснефти». Многие друзья и протеже Путина почти в одночасье сделались очень богатыми и влиятельными людьми[114]. В отличие от 1990-х годов, когда правительство было вынуждено раздавать разного рода льготы на невыгодных для себя условиях, теперь руководство страны могло проявлять щедрость благодаря сильной позиции, обеспеченной нефтяным бумом.

В ходе ренационализации стратегических секторов (и в частности во время атаки на ЮКОС) президент Путин и министр экономического развития и торговли в 2000–2007 годах Герман Греф не уставали твердить, что ничего похожего на приватизацию 1990-х годов больше не повторится[115]. Свое слово они сдержали: Греф инициировал приватизацию и либерализацию в таких областях и в таких масштабах, о которых рыночные реформаторы предыдущего десятилетия могли только мечтать. В то время как специалисты по России говорят, что пиком неолиберальной политики стали 1990-е годы, политологи Хилари Эппел и Митчел Оренштейн утверждают, что эпоха Грефа превзошла тот период по размаху неолиберальных реформ[116]. Так, в 2001 году Греф ввел «плоскую» шкалу подоходного налога в размере 13 % – это символическая «визитная карточка» сверхлиберальной экономической политики. Крупнейшей инициативой Грефа стало раздробление и приватизация государственного монополиста РАО «ЕЭС России», владевшего большей частью электростанций и энерготранспортной сети (в последние годы эту компанию возглавлял Чубайс)[117]. Еще одним важным шагом стала приватизация в секторе коммунальных услуг, бесплатное предоставление которых позволяло миллионам бедных россиян не опускаться ниже порога нищеты.

В 2000-х годах российская экономика развивалась стремительными темпами, хотя к экономической политике Грефа это не имело почти никакого отношения. Девальвация рубля в 1998 году усиливала эффект высоких экспортных цен на нефть и другие природные ресурсы, когда доходы в твердой валюте конвертировались обратно в рубли[118]. Из тени первого поколения олигархов 1990-х начали выходить новые влиятельные группы игроков