На берегах Боспора Киммерийского - Виталий Михайлович Зубарь

снял свои подозрения, наделил Сопея дополнительной властью во вверенной ему области Боспора и даже отдал ему в жены свою дочь. «Надо отметить дальновидность и политическую мудрость Сатира I, не спешившего вступать в конфликт с могущественной афинской державой, а предпочитавшего дождаться, когда вследствие ее ослабления добыча сама упадет к нему в руки», — резонно отметил исследователь Боспора времени ранних Спартокидов Ф.В. Шелов-Коведяев.

Передача Гилону греческого городка Кепы явно не случайна. Хотя в источниках нет никаких сведений о присоединении земель на азиатской стороне Боспора, из этого факта ясно, что Сатир уже владел здесь определенными областями еще до присоединения Нимфея и начала войны за Феодосию. С самого начала Феодосия, как ни один из полисов на Боспоре, выступала самостоятельно в своей внешней политике. Разноликая символика ее первых монет отражает экономические связи с Гераклеей Понтийской, Афинами и Северной Элладой. По ней трудно сказать, какое из божеств являлось главным в пантеоне этого центра. Во всяком случае это был не Аполлон Иетрос, символика которого на монетах Боспора изображалась в виде львиной головы или маски. И Демосфен, и Страбон писали о Феодосии как об известном городе, особенно отмечая его незамерзающий порт, пригодный даже для сотни судов, а также плодородную равнину в окрестностях города. Благодаря этому феодосийцы быстро наладили производство зерна на продажу. Местные землевладельцы, обогатившись, сумели укрепить город оборонительными стенами и организовать собственные вооруженные силы.

Осознав важность овладения этим полисом и его плодородными землями, Сатир начал войну с феодосийцами. Эта война оказалась длительной, тяжелой и даже смертельной для самого царя. Подробности хода боевых действий неизвестны. Но из разных письменных источников, особенно рассказов «Военные хитрости» Полиэна, почерпнутых им из более ранних сочинений греческих писателей, можно в общем представить эту кровопролитную оборонительную войну граждан Феодосии за свою независимость еще в период правления его сына Левкона. Сатир, осадив город, так и не смог его захватить. Возможно, ему удалось бы в конце концов одолеть феодосийцев, если бы он одновременно не стал вмешиваться в дела Синдики.

Вот что рассказывает об этом Полиэн. Меотянка Тиргатао вышла замуж за царя синдов Гекатея, которые по неизвестной причине лишили его власти. Сатир, очевидно, с помощью своего войска возвратил ему престол, выдав за него свою дочь и потребовав, чтобы он убил Тиргатао. Однако Гекатей из-за любви к ней ослушался Сатира и заточил ее в крепость, откуда она бежала к своим родственникам. Вступив на своей земле в брак с преемником умершего отца, она подняла на борьбу против Гекатея и Сатира многие воинственные племена и сильно опустошила набегами территории своих противников.

Цари начали думать, как утихомирить меотянку. Не придумав ничего лучшего, они послали к ней в заложники младшего сына Сатира — Метродора и в то же время уговорили двух своих друзей убить ее. Покушение не удалось только потому, что золотой пояс Тиргатао отразил удар меча. Узнав, кто подослал убийцу, меотянка умертвила сына Сатира и снова начала войну, «подвергла страну всем ужасам грабежа и резни, пока сам Сатир не умер от отчаяния; сын его Горгипп, наследовав престол, сам явился к Тиргатао с просьбами и богатейшими дарами и так прекратил войну», — писал Полиэн.

Согласно Демосфену, Сатир умер у стен осажденной Феодосии. Вероятно, здесь он узнал о смерти сына, опустошительных набегах, финансовых затруднениях из-за ведения войны, что окончательно сломило его дух и силу. Хотя Сатир в общем оставил много незавершенных дел, разоренные меотами земли, неоконченную войну с Феодосией, нарастающее недовольство эллинов новой династией, он вместе с тем фактически заложил основы создания Боспорского государства. В него входили уже все города и земли эллинов, кроме Феодосии. Синдская эллинизированная знать также во многом подчинялась ему. Царь синдов Гекатей явно был синдо-эллинского происхождения. Отдав ему в жены свою дочь, Сатир тем самым еще больше укрепил свои позиции, имел право и вообще прямо вмешивался во все дела этого небольшого царства.

Необходимо обратить внимание еще на два возможных свидетельства, связанных с личностью Сатира, как неординарного политического деятеля. Согласно сообщению Страбона, между Ахилловым селением и Патреем был установлен ему памятник. Нам неизвестно, был ли он поставлен в последние годы его правления по его личному желанию в ознаменование присоединения земель в азиатской части Боспора или же памятник установили его сыновья. В частности, это мог сделать и сам Горгипп, умиротворивший Тиргатао большими дарами и управлявший этим районом Боспора.

Гораздо более сложным выглядит вопрос о времени выпуска первых серебряных монет с головой бородатого сатира в венке из листьев плюща, как «говорящего» символа этого царя. Одни нумизматы относят их ко времени последних лет царствования Сатира, другие — к несколько более позднему времени. Однако в общем контексте важно, что они чеканились от имени Пантикапея. А это скорее всего значит, что его гражданская община выпуском монет с головой сатира демонстрировала свою приверженность правителю, одобрение его устремления создать единое государство эллинов на Боспоре Киммерийском. Тем самым выражалась поддержка религиозным воззрениям, в основе которых, бесспорно, находился культ Диониса с его свитой. Не случайно образ сатира в самых ранних художественных изображениях становится на долгие десятилетия, — вплоть до конца III в. до н. э., — основным монетным типом Боспорского государства.

Изображение сатира и стоящего на колосе грифона с копьем в зубах на монетах Боспора. IV в. до н. э.

Из всего сказанного следует, что не только наследники Сатира, но и граждане Пантикапея как столицы созданной им державы долго сохраняли о нем память, возведя омонимическую связь его имени с образом любимого спутника бога Диониса во взаимосвязи с грифоном — символом Аполлона в государственную эмблематику. В окончательном варианте политика Сатира по созданию единого государства, предпринятые им шаги по налаживанию торговых связей с городами Эгеиды, в первую очередь с Афинами, и установлению мирных взаимоотношений со скифами представляли особый интерес для многих эллинов, особенно пантикапейцев, которые надеялись при сильном правителе достичь процветания. В общем так оно и получилось, но уже при наследниках Сатира.

Левкон — архонт и царь

Получив власть на Боспоре после смерти отца в 390/389 г. до н. э., Левкон правил очень долго — до 349/348 г. до н. э. По всем данным видно, что он не только продолжал экспансионистскую политику своего отца, но и во многом превзошел его. Эллинское имя нового правителя Левкон (буквально — «белый», «сверкающий», в переносном смысле — «приносящий счастье») не могло не импонировать