Контроль (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

— Ресторан не может быть ошибкой. Ресторан — это просто еда, Даш. Не усложняй и не накручивай. К тому же я знаю, с утра ты пила, но что-то не видел, чтобы потом ела.

— У меня есть бэпэшки, — оправдываюсь я, понимая, что и правда голодна.

— Бэпэ… что? — морщится он, то ли силясь понять, что это, то ли как это можно есть.

— Ну да, не ресторанная еда. Не поспоришь.

— Вот давай и не будем спорить.

Я собираюсь упрямо ответить, но у Саши звонит телефон. Он чертыхается и раздраженно отвечает.

— Да, Никит. Да, отвез. Ну откуда я знаю, почему она не кинулась сразу отвечать на твои стописят тыщ сообщений. Я же не нянька.

Он отключается, а я снова чувствую себя сволочью.

— И все же…

— Даш, если ты сейчас заикнешься снова про общагу, ну ей-богу, наору. Сиди уже спокойно.

— Мне просто стыдно из-за всей этой идиотской ситуации. Я неправильно поступаю по отношению к Нику.

— Давай начистоту. — Он вздыхает и поворачивается ко мне. — Нужно было стесняться, когда кончала от пальцев левого мужика, а не своего парня. Да, ты не знала, что я его отец. Но как бы, ты не находишь, что уже тогда была допущена тактическая ошибка?

— Нахожу. И не хочу сделать еще хуже, чем есть, — соглашаюсь я, а к щекам приливает горячий румянец от воспоминаний. — Вот и ты теперь из-за меня врешь сыну.

— Я стал отцом в неполные восемнадцать. Думаешь, я первый раз вру Нику? А потом мы все решили. Мы едим, я отвожу тебя, куда скажешь и на этом все. Почему ты все усложняешь?

— Потому что все ну пипец как сложно! — раздраженно выдыхаю я.

Саша привозит меня в дорогой ресторан и помогает выйти из машины. Нас встречают у дверей и без вопросов проводят за свободный столик. Впрочем, ажиотажа тут нет. Возможно, ранний вечер воскресенья просто не то, время когда здесь собирается толпа народа.

— Я специально выбирал такое место, где мы не встретим знакомых, — поясняет он, открывая меню.

— Ты не встретишь, — поправляю я. Чтобы встретить моих знакомых, нужно идти в Макдональдс, причем тот, который расположен недалеко от общаги.

— Нет, туда я точно не готов идти, — морщится он. — В моем возрасте мне нужно сбалансированное полезное питание.

— В тебя вселился Макс? — подозрительно спрашиваю я, а Саша улыбается снова по-мальчишески открыто.

— Да, иногда бывает, вселяется. Он официально числится моим тренером и любит указывать на возраст и необходимость тренироваться регулярно и питаться правильно.

— И ты следуешь его правилам?

— Ты удивишься, но в большинстве случаев, да. Моя жизнь подчинена определённому ритму и графику. Я стараюсь не нарушать ни режим питания, ни режим тренировок, ни режим жизни.

— Но это адски скучно.

— Если я теряю контроль, в моей жизни происходят непоправимые изменения.

— Например, какие?

— Например, Ник. Или ты… это выбивает из колеи, и я вспоминаю, как важно контролировать все вокруг, потому что случайности ранят и добавляют проблем.

Мы делаем заказ и пока его ждем, Александр ненавязчиво расспрашивает о моей жизни, целях и увлечениях, словно проводит кастинг девушки своего сына. Словно и нет между нами того опаляющего огня, а у меня щеки горят от его взгляда.

Я чувствую себя странно, но почему-то упорно не говорю ему о том, что все решила для себя. И моему, толком не начавшемуся роману с Ником, не суждено развиться. Я не буду встречаться с его сыном. Это неправильно, но мне нравится, что Александр бесится. Нравится дергать кота за усы и мне хочется, чтобы он страдал, как страдаю я от невозможности продлить то, что происходит между нами. А ведь если бы я не была знакома с Ником… «Если бы я не была знакома с Ником, — одергиваю себя. — Встреча с Сашей так и осталась бы в новогоднем прошлом». Мы бы просто не встретились еще раз. Как ни крути, но между нами ничего невозможно даже теоретически. Мы на разных полюсах.

Я почти не вспоминаю про него эти полгода. Знаю, что случайный секс не предполагается продолжения, но встретив второй раз, не могу выкинуть из головы, и сейчас постоянно бросаю взгляд то на красивые кисти рук, то на дорогие часы на запястье, то на гладко выбритый подбородок. А иногда осмелев, изучаю губы.

Нам приносят горячее и вино для меня, хотя я не заказывала и, честно сказать не хочу, после утреннего загула, поэтому смотрю на бокал и морщусь. Александр просто хмыкает и я нутром чувствую, что это опять какая-то идиотская проверка. Зачем ему это?

Я режу индейку и наблюдая за мужчиной из-под опущенных ресниц. Ему тридцать семь и уже есть взрослый сын, а выглядит он моложе. Я бы не дала больше тридцати. Становятся смешными наши с Машкой рассуждения о том, как может выглядеть отец Ника. Могла ли хоть одна предположить, что так? Что это не папа друга по универу, а просто ходячий секс, от которого трусики моментально становятся влажными.

Мы по большей части молчим, потому что воздух между нами словно наэлектризован, а едва я отставляю тарелку в сторону, как Александр не совсем вежливо подрывается, просит счет, и мы идем к выходу. Я всем своим существом ощущаю его напряжение и злость. Вот если все так непросто, то какого хрена было вообще звать меня в ресторан? Нет, конечно, индейка значительно лучше, чем бэпэшка, но я бы спокойно поела дома, и, возможно, уже выкинула бы его из головы. Впрочем, кому я вру?

Совсем вечер. Машин мало. Поэтому до общаги добираемся достаточно быстро. Саша тормозит там, откуда вчера с утра меня забрал Ник. Мне нужно уйти, но я почему-то медлю. Всего на миг поворачиваю голову и встречаюсь с жадным взглядом прозрачно-серых глаз.

— А вот это уже ошибка, — предупреждающе говорит он.

— Я знаю, — отвечаю, облизнув губу, и хочу выйти, но не успеваю. Саша матерится и притягивает меня к себе, жадно и властно целуя в губы.

Глава 7

Его губы властные и настойчивые, а в спонтанном поцелуе чувствуется горечь отчаяния. Нужно уйти, остановиться, но я не могу. Тянусь невольно, вцепляюсь в воротник рубашки, сминая дорогую отглаженную ткань, разрушая идеальный облик этого нереального мужчины.

Я ворвалась в его идеальный мир, и своими поцелуями сейчас разрушаю его до основания. Знаю, что нужно прекратить сумасшествие между нами, но не получается. Поцелуй затягивает, кажется, что еще чуть-чуть еще немного. Еще один глоток безумного наркотика, прежде, чем мы расстанемся навсегда. Это ведь прощание.

Так просто найти оправдание, когда уверенные и смелые губы ласкают настойчивее, руки перестаю поддерживать за шею и опускаются на талию, сильнее привлекая к себе.

Я настолько одурманена сладким ядом поцелуев, что не замечаю ни того, как Александр отодвигает сиденье автомобиля, ни то, как оказываюсь у него на коленях.

Он нетерпеливо задирает подол платья, впивается горячими ладонями в ягодицы, и я стону ему в губы, прижимаясь ближе и чувствуя его возрастающее желание.

Трусики уже мокрые и жгучее наслаждение пульсирует в клиторе. Приподнимаю бедра, покачиваюсь и неосознанно трусь о его член через джинсы.

Саша тоже на грани. Дыхание вырывается с хрипом, пульс шкалит и мужчина сжимает мои ягодицы, чуть разводит, заставляя терять голову от волнами накатывающего наслаждения. Я хочу разрядки. Хочу убрать эту дурацкую преграду между нами в виде его джинсов и моих кружевных трусиков.

В этот момент мне совершенно неважно, что существует Ник, которого я, вообще-то, еще не бросила. Да и после того, как брошу не получу право вот так вот вести себя с его отцом. Мне все равно, что мы на парковке перед общагой и нас может кто-то видеть. Мир вообще не существует. Есть только мы, горячее дыхание и совершенно сумасшедшие, но такие сладкие мысли.

Привкус греха на губах, «прощай» в легких укусах, дорожку которых я оставляю на его шее. На языке легкий привкус дорогого парфюма, с ощутимой можжевеловой ноткой и выдох куда-то в висок, короткое и разрушающее сказку: