Разлом: Становление - Ярослав Ровнягин

— Если выживешь в играх, поклянись что выполнишь одну мою просьбу?

— Постараюсь, но я должен понимать ее характер-осторожно произнес я, опасаясь впутывать себя в неизвестное.

Лат задумчиво уставился в точку на стене позади меня и почти шепотом стал излагать:

— Спасибо, что не отказал. Если бы я мог, то сам отомстил с превеликим удовольствием. — сжав кулаки скривился Артонец. — Извини, не сдержался. Все началось, с того, что около пяти периодов назад, к моему острову прибыла Картана, наш местный воздушный корабль, посла Телога. А раз, я торгую оружием, то предполагал о его намерении приобрести крупную партию для Герцога и даже обрадовался его визиту. Вот только, когда мы присели к столу переговоров, речь пошла вовсе не о покупке оружия, а моей дочери, которую тот возжелал себе в жены. Такого поворота событий я не ожидал и да и симпатий к старому вояке не испытывал, поэтому крайне негативно отнесся к этой идее. Разумеется, вслух озвучил причину о внутренних законах Артонии, согласно которых браки между разными государствами, кроме согласия Главы рода, должны быть одобрены в совете Клортов. Последний раз, Совет давал такое согласие торговцу одеждой, и союз был направлен на взаимовыгодный обмен товарами, а обмен разработками оружия не входит в перспективные планы Артонии и строжайше засекречен от агентов других стран. Вообщем, посол от моего заявления пришел в бешенство и сыпал угрозами в мой адрес, о том, что я буду всю жизнь сожалеть. Тогда я прогнал его, пожелав, тех же почестей, которыми он меня наградил. Прошло около двух периодов и этот инцидент стал забываться, как вдруг мне сообщили что в Академии знаний, моей дочери неожиданно стало плохо и она упала с лестницы. Дорогостоящее и технологичное лечение не принесло результатов и вскоре она умерла. Где только я не искал правды, но кроме заключений врачей, и следствия, что это был простой несчастный случай ничего не добился. Однако я в случайности не верю и сразу понял, кто это мог сделать и сразу направился в Телог, с целью убить гада, но видимо тот ожидал подобное действие с моей стороны и приготовил теплую встречу, обставив все как покушение на посла Телога и попытку развязать войну между государствами. Так я оказался в заключении.

Факт согласия помочь Лату, втягивал меня в политические игры двух государств, что грозило не малым объемом неприятностей. Отказать сейчас другу, я сейчас все равно бы не смог, поэтому ответил уклончиво:

— Я сделаю все возможное, чтобы мы смогли выйти живыми, а уже потом рассчитаем верные варианты мести. Это такое блюдо, которое подают холодным, поэтому не надо спешить. Можешь всегда рассчитывать на мою помощь.

Артонец крепко обнял меня и без слов ощущались его чувства, благодарности, надежды, хлестко хлынувшие в меня. Такое острое восприятие чувств другого человека, ранее не наблюдалось, поэтому я сделал себе пометку на будущее разобраться в новой способности.

Резкий грубый голос Охранника по другую сторону решетки гулко отразился от стен камеры и вонзился в уши:

— Хватайте свой последний завтрак, быстро пожирайте и тащите свои туши наверх, игры вот-вот начнутся, не заставляйте Герцога нервничать! Пять минут на еду.

Сквозь прутья решетки на пол упал кусок сырого, в грязи хлеба и миска непонятной желтой бурды. Есть хотелось безумно, поэтому я схватил хлеб и разломив надвое отдал часть Лату, а сам принялся вгрызаться в другую, ничуть не думая о вкусовых качествах продукта. Жестяную миску пнул обратно, от чего та, совершив пару кульбитов, стукнулась о прутья и выплеснула содержимое в довольную рожу стража.

После моего выпада, визг и мат вперемешку известил нас о том, что пора двигаться вперед и что если бы не Герцог он нас сам четвертовал на месте. На что я усмехнулся, и подгоняемый ударами кулака в спину, подмигнул Лату: «Мол, все под контролем»

ГЛАВА 6

Надо же, как тут все интересно устроено, почему, сразу не заметил этой особенности — оглядывал я по ходу движения коридор подвала. Теперь стало понятно, почему было не слышно других узников, да и вообще никаких звуков. Простенки между узницами, навскидку — полметра не менее и высечены из монолитной скалы, причем полы сделаны из той же горной породы, чем создавали идеальный каменный вакуум, без шанса на побег.

Сейчас из узниц выползали люди и выстраивались в одну длинную вереницу, которая медленно продвигалась к выходу, подгоняемая тюремщиками. Яркие всполохи факелов по обе стороны туннеля отражались на их лицах, искажая внешний вид и заполняя все пространство сгорбившимися тенями, которые неотступно преследовали процессию.

Створки одной из камер распахнулись передо мной и оттуда вышел мужик, остановившись посреди коридора, с сиплым свистом вдыхая воздух. Разглядывая его торчащие скулы и выпирающие ребра, разодранные до крови руки и ноги, я подумал, что еще легко отделался, задержавшись здесь всего на одни сутки. Мужик повернулся в мою сторону так, что я увидел его лицо, от которого мне стало не по себе: глазницы глубоко утоплены и сокрыты под нависшими бровями, нос отсутствует, и на его месте зияет дыра, рот изогнут в улыбке, обнажив ряд сгнивших черных зубов. Я поспешил отвести взгляд в сторону, и затеряться в толпе сместившись к стене, но тот внимательно следил за моими движениями и мгновенно отреагировал на них. Вытянув вперед руки со скрюченными пальцами, он издал протяжный свист и прыгнул в мою сторону, попутно отбросив в стороны двух узников, полоснув по ним когтями. В следующий миг его пасть с зубами раскрылась и наметилась в область моей шеи, а когти на руках приготовились располосовать все на своем пути. Бежать мне на помощь никто не собирался, а наоборот, все кинулись в разные стороны, создавая панику и давку на выходе. Увернувшись от зубов, меня могло задеть когтями, просчитал я, поэтому остался стоять на месте и когда его морда поравнялась со мной, то выхватил со стены факел и воткнул в оскал. Подействовало более чем удачно, и человекоподобное существо отскочило в сторону, жалобно шипя и зыркая белесыми глазницами. Тут подоспел Лат и еще от себя добавил ему сапогом в область паха, от чего тот разразился звериным воем и согнулся пополам, оставив мысли о дальнейшем нападении.

— Что за тварь? — крикнул я Лату.

— Да не тварь, а местный умалишенный, возомнивший себя Вурпесом. Попал сюда период назад, когда был пойман за то, что сожрал свою тетку, а затем, совсем обезумев от вида крови, стал бросаться на людей в городе. Его заключили одного, но жрать он что-либо кроме человечины категорически отказывался, поэтому сидел и выл, да так, что даже толщина стен не спасала. Как не сдох еще не понимаю. А ты, видать, стал первым, кто ему изголодавшемуся встретился.