Незнакомка с соколом - Джанет Линфорд

Интересно, понимает ли она, какие чувства вызывает в нем, нашептывая что-то своей птице? Если и понимает, то наверняка чувствует себя в безопасности, зная, что он ничего не станет предпринимать под взглядами испанцев…

Прикрыв глаза от яркого утреннего солнца, Чарльз стал рассматривать соколиху. Конечно, оценить ее можно будет, только когда она полетит, но он и сейчас уже видел, что это выносливая и отлично натренированная птица. Удивительно, что так воспитать ее смогла женщина.

Именно это больше всего разъярило его, когда он впервые встретил Фрэнсис. Она вторгалась, как он полагал, в чисто мужскую сферу деятельности.

Теперь это чувство стало еще острее. Он ничего не хотел от женщин, кроме того, чтобы время от времени спать с ними. Он хотел, чтобы его оставили в покое. И еще он хотел охотиться.

– Чего вы ждете? – нетерпеливо спросил Чарльз. – Дайте ей расправить крылья.

Фрэнсис в упор взглянула на него, словно давая понять, что знает, чего он хочет, и ей доставляет удовольствие мучить его.

– Большинство мужчин не торопятся давать женщинам расправить крылья.

– Я не такой, как большинство мужчин!

– Я этого не заметила.

Очень довольная тем, что ей удалось уколоть его, она повернулась к нему спиной и высоко подняла руку с соколихой. Птица стремительно взлетела, мощно взмахивая крыльями, и ее полет в ослепительное небо отозвался в сердце Чарльза. Как знакомо ему было все это! Одинокое изголодавшееся существо ищет освобождения в охоте… В течение трех лет такой же голод не давал ему спать ночами. Боль гнала его удовлетворить эту непонятную, неуловимую потребность, и он удовлетворял ее – в женщине или в охоте. И каждый раз при этом в нем закипала кровь.

Чарльз сделал неосторожное движение, и кандалы тотчас же впились ему в ноги. Его охватила бешеная ярость. Захотелось наброситься на испанцев и разорвать их голыми руками, а потом повалить Фрэнсис в траву и наконец подчинить ее себе!

Чарльз приостановился и нахмурился, глядя ей в спину. Что в ней скрыто такое, что заставляет его превратиться в глупого юношу, который слышит только голос собственной похоти?

Нет, определенно эта женщина сводит его с ума!

Прибавив шаг, насколько ему позволяли кандалы, Чарльз догнал ее, полный решимости вновь овладеть инициативой. Он положил Фрэнсис руку на плечо и внимательно вгляделся в ее лицо, когда она обернулась к нему. Фрэнсис вздрогнула и быстро отвела глаза, но было уже поздно: он успел заметить вспыхнувшее в них желание. Чарльз сам не ожидал, что испытает такое облегчение. Так кто же кого сводит с ума?

– А вы ведь собирались взять на себя роль собаки, – напомнил он, поддразнивая Фрэнсис. – Начинайте!

Ничуть не смутившись, Фрэнсис нашла палку и двинулась вперед, раздвигая траву и заросли кустов. Чарльз подумал, что здесь должно быть много кроликов. Ориана парила над ними, словно связанная со своей хозяйкой невидимой нитью, однако Чарльз тоже ощущал связь с этой птицей. За несколько коротких минут прошлой ночью на постоялом дворе он установил контакт с соколихой тем странным, магическим способом, который, как говорил его старый наставник Диксон, дарован ему природой. Теперь благодаря этой связи он ощущал радость птицы, когда она взмахивала крыльями, зорко всматриваясь в заросли. Словно подвешенная в небесах, Ориана ждала, когда ее хозяйка обнаружит кого-то, на кого она может напасть и убить.

Чарльз чувствовал, как у него кровь закипает от возбуждения. Думая только об охоте, он следовал за Фрэнсис, которая вдруг перестала быть земной женщиной, пленницей испанцев. Она стала диким существом, принадлежащим только этому полю и небу!

Как всегда на охоте, кролик выскочил из своего укрытия неожиданно. Фрэнсис резко свистнула, и Ориана ринулась вниз, целясь в свою добычу. Она камнем упала на кролика, разорвала своим острым, как бритва, клювом кожу на его голове и принялась клевать.

– Хорошая девочка, – Фрэнсис, тяжело дыша, присела рядом с птицей.

– Она хорошо обучена, – коротко заметил Чарльз, хотя в этот момент следил вовсе не за птицей.

Он пожирал глазами Фрэнсис, глядя, как вздымается ее грудь, как горит румянец на ее лице. Он представил себе, как они лежат обнявшись в густой траве, и страсть охватила его с такой силой, что это трудно было перенести. Физическая жажда обладать этой женщиной заслонила все остальное. Он хотел схватить ее, как Ориана схватила свою добычу, держать ее в руках, обладать ею…

– Чистая работа, – выдавил из себя Чарльз. – Сколько вы хотите, чтобы она ела?

– Лучше, если бы она остановилась, – сказала после небольшой паузы Фрэнсис. – Эта добыча предназначена не только ей одной.

Не говоря ни слова, Чарльз протянул руку к соколихе. Клюнув в последний раз кролика, Ориана послушно перебралась к нему на руку. Так же, как и тогда, на постоялом дворе, она не стала царапать его своими когтями, а спокойно сложила крылья. С удовлетворением ощущая приятную тяжесть на руке, Чарльз пробормотал что-то птице, потом взглянул на Фрэнсис – и удивился.

На лице ее была написана ярость. Она опять ревновала!

Шагнув вперед, Фрэнсис повелительным жестом протянула руку к Ориане, но Чарльз, широко улыбнувшись, отвел руку с птицей.

– Вы помните, мы договорились, что я буду направлять ее? Вы не можете мне в этом отказать. Без птицы я только наполовину мужчина. И Фрэнсис с ужасом почувствовала, что действительно не может ему отказать – ни в чем. Опустив глаза, она отступила на шаг, но взгляды, которыми они успели обменяться, словно зажгли порох.

Однако ничего произойти не могло – испанцы, тяжело дыша, уже догнали их.

Чарльз подавил свое желание, взял у Фрэнсис перчатку и усадил на нее Ориану.

– Продолжай! – приказал он птице, сдерживая напряжение в голосе, и, подняв руку вверх, отпустил ее.

Удовлетворенный тем, что она слушается, Чарльз протянул палку Фрэнсис.

– Одним кроликом не накормить шесть человек и голодную птицу, – заметил он. – Нам нужно добыть еще несколько.

Фрэнсис огляделась вокруг, словно освобождаясь от транса, и молча кивнула. Отвернувшись от Чарльза, она снова двинулась вперед, ударяя палкой по траве.

Чарльз покачал головой, удивляясь самому себе. Он всегда полагал, что охота, включая охоту на женщин, – это прекрасный спорт. Но никогда еще охота так сильно не возбуждала его…

С трудом поспевая за Фрэнсис, Чарльз снова вспомнил о своих кандалах, о подлых испанцах и о том, в какую нелепую и опасную переделку угодил по милости брата. Это отвлекло его от мыслей о Фрэнсис, и он решил отложить их до более подходящего момента.

Убив еще двух кроликов, они дошли до дальнего края пруда. Испанцы неотступно следовали за ними с оружием наготове. «Как будто мы можем сбежать на этой открытой ровной долине, да еще при том, что мои ноги закованы», – с отвращением подумал Чарльз.