Воспоминания биржевого спекулянта - Эдвин Лефевр

Я очень часто слышал, как он это говорил; «Ну, вы ведь должны понимать, это же рынок быков!» – как если бы вручал вам бесценный талисман, упакованный в страховой полис на миллион долларов. Естественно, что я совершенно не понимал, что же он имеет в виду.

Однажды некто по имени Элмер Харвуд влетел в офис, выписал приказ и вручил его клерку. Затем он помчался туда, где мистер Партридж вежливо выслушивал рассказ Джона Фаннинга о том, как он однажды случайно подслушал распоряжение, отданное Кином одному из своих клерков, и как Джон cдeлaл жалких три пункта на ста акциях, а потом эти акции в три дня взлетели еще на двадцать четыре пункта, но Джон свою сотню уже сбыл с рук. Эту горестную историю Джон рассказывал ему уже по крайней мере в четвертый раз, но старый Индюк улыбался ему с таким дружелюбием, как будто слышал ее впервые.

Тут до них добрался Элмер и, даже не извинившись перед Джоном Фаннингом, выпалил Индюку:

– Мистер Партридж, я только что продал свои «Климакс моторс». Мои люди сказали, что рынок готов к откату и что я скоро выкуплю их по дешевке. Так что лучше и вам сделать так же. То есть если они все еще у вас на руках.

Элмер с ожиданием смотрел на того, кому он и дал первый совет покупать. Дилетант, обожающий давать непрошеные советы, склонен считать, что в ответ он получает право на тело и душу облагодетельствованного им, даже не зная, какой вышел из всего этого толк.

– Да, мистер Харвуд, они все еще у меня. Разумеется! – с чувством признательности произнес Индюк. Элмер был так любезен, что не забыл про старого хрыча.

– Ну, а теперь время изъять прибыль и вложить ее опять при откате, – продолжил Элмер с выражением, как будто он предлагал сделать взнос в банк. Не видя признаков энтузиазма в лице облагодетельствованного им Индюка, он лродолжил: – Я только что продал все до единой акции!

Судя по голосу и интонациям, можно было считать, что речь по меньшей мере о десяти тысячах акций.

Но мистер Партридж огорченно кивнул и жалобно произнес:

– Нет! Нет! Этого я сделать не могу!

– Почему? – выпалил Элмер.

– Я просто не могу так поступить! – был ответ. Мистер Партридж был в сильном волнении.

– Разве не я дал вам совет купить их?

– Разумеется, вы, мистер Харвуд, и я очень признателен вам. На самом деле признателен, сэр. Но…

– Постойте-ка! Дайте мне сказать! А разве за десять дней эти акции не поднялись на десять пунктов? Разве нет?

– Поднялись, и я очень вам обязан, милый юноша. Но я не могу даже подумать о том, чтобы сейчас продать эти акции.

– Не можете даже подумать? – Похоже, что Элмер начал сомневаться в себе самом. Эта обычная история. Как правило, любители давать непрошеные советы обожают их получать.

– Нет, не могу.

– Да почему же? – Элмер придвинулся к нему вплотную.

– Как, но это же рынок быков! – Индюк произнес это так, как будто он дал детальное и исчерпывающее объяснение.

– Это-то верно. – Элмер был разочарован и выглядел рассерженным. – Я знаю не хуже вашего, что сейчас рынок быков. Но лучше бы вам сбросить эти свои акции и опять купить их на откате. Вам это будет выгодно.

– Дорогой мой, – старина Партридж явно был сильно огорчен, – дорогой мой, если я сейчас продам эти акции, я потеряю позицию, и что же тогда мне делать?

Элмер Харвуд всплеснул руками, покачал головой и направился ко мне в поисках сочувствия.

– Ты смог бы его уговорить? – спросил он театральным шепотом. – Я тебя спрашиваю!

Я не ответил. Тогда он продолжил:

– Я дал ему наводку на «Климакс моторс». Он купил пятьсот акций. Он получил прибыли семь пунктов, и я советую ему сбросить их и купить опять на откате, который уже должен был начаться. И что же я слышу в ответ? Он говорит, что если продаст, то останется без работы! Что ты об этом думаешь?

– Прошу прощения, мистер Харвуд, я не говорил, что потеряю работу, – встрял старый Индюк. – Я сказал, что потеряю позицию. Если бы вам было столько же, сколько мне, и вы прошли бы через такое же количество бумов и паник, как и я, вы бы знали, что никто на свете не может рисковать утратой позиции, даже Дж. Д. Рокфеллер. Я надеюсь, что откат наступит и что вы, сэр, сможете выкупить свой пакет акций с немалой скидкой. Но я лично могу вести торговлю только с учетом собственного многолетнего опыта. Я дорого заплатил за него и не хотел бы повторить все это еще разок. Но я чувствую себя обязанным перед вами, как если бы эти деньги уже лежали в банке. Но вы же понимаете, это рынок быков. – И он важно выплыл из комнаты, оставив Элмера в крайнем изумлении.

Слова старого мистера Партриджа не имели для меня никакого смысла до тех пор, пока я не начал размышлять о своей неспособности получать от рынка столько, сколько заслуживали моя правота и понимание. Чем больше я размышлял, тем яснее видел, как прав был этот старый спекулянт. В молодости он явно страдал от тех же самых недостатков и хорошо знал собственные слабости. Он просто не позволял себе поддаться искушению, которому, как он знал из опыта, трудно противиться, но которое всегда обходилось ему слишком дорого. То же самое было и со мной.

Думаю, что я сделал очень большой шаг вперед в своем образовании, когда наконец осознал, что мистер Партридж, говоря другим клиентам: «Вы же понимаете, это ведь рынок быков!», на самом деле имел в виду, что большие деньги делают не на колебаниях курса от дельных акций, а на больших движениях рынка, что главное не чтение ленты, а оценка рынка и его тенденций в целом.

И здесь я хотел бы сказать одну вещь. Я провел на Уолл-стрит много лет, наживал и терял миллионы долларов и хочу здесь сказать, что большие деньги пришли ко мне не потому, что я был таким умным. Все дело было в моей стойкости. Это понятно? Я всегда держался до конца. Совсем не шутка понимать, что происходит на рынке. На рынке быков всегда полно тех, кто раньше многих начал вздувать цены, а на рынке медведей всегда много таких, кто первым начал играть на понижение. Я знавал многих, кто всегда правильно угадывал переломы рынка и начинал покупать или продавать акции в самый нужный момент, когда уровень цен обещает наивысшую прибыль. И их результаты всегда были такими же, как у меня, – это знание не приносило им настоящих денег. Редко встретишь мужчину, который способен понимать ситуацию и при этом быть стойким в своей правоте. Мне это знание далось труднее всего. Но биржевой спекулянт может делать большие деньги только после того, как он это понял. Можно сказать, что буквально после того, как биржевик научился торговать, миллионы приходят к нему легче, чем приходили сотни, когда он этого не понимал.

Причина в том, что человек может видеть все прямо и отчетливо, но вдруг его охватят сомнения или он утратит терпение, когда рынок вдруг остановит движение в вычисленном направлении. Вот почему на Уолл-стрит так много мужчин, которые далеко не принадлежат к дилетантам или даже к третьему классу любителей, но все равно теряют деньги. Это не рынок их обыгрывает. Это они обыгрывают сами себя, потому у них есть мозги, но не хватает стойкости и выдержки. Старый Индюк был чертовски прав. У него было не только мужество иметь свой взгляд на вещи, но и разумное терпение, позволявшее ему сохранять стойкость.

Для меня убийственным было то, что я не обращал внимания на большие движения рынка, а все время пытался встроиться в волну. Никто не может ловить все колебания. На рынке быков игра заключается в том, чтобы купить и держать, пока не поймешь, что время быков идет к концу. Для этого нужно изучать общие условия рынка, а не выслушивать советы или изучать особые факторы, действующие на отдельные акции. Затем нужно сбросить все акции, и сбросить их окончательно! Затем следует ждать, пока не увидишь – или, если угодно, пока не решишь, что увидел, – поворот рынка, то есть начало обращения общих условий. Для этого нужно использовать свои мозги и способность понимать. Для того, кто этого не умеет, мои советы такой же идиотизм, как рекомендация – покупай дешево и продавай дорого.

Одна из самых полезных вещей, которой может научиться любой, такова: нужно отказаться от попыток схватить последнюю восьмую – или первую [Имеется в виду 6/8 пункта, вычитаемая из цены при продаже (или покупке) неполного лота, то есть меньше шестидесяти штук.]. Это две самые дорогие восьмушки в мире. В совокупности они обошлись биржевикам в такие миллионы, что их хватило бы на строительство бетонной автострады через весь континент.

Изучая задним числом мои игры в конторе Фуллертона, когда я начал вести торговлю уже не так неразумно, я заметил еще, что мои первые действия редко бывали убыточными. Естественно, что это подталкивало меня к наращиванию ставок. Это давало мне веру в правильность своего видения ситуации, и только уж потом я позволял себе быть сбитым с пути чужими советами или порой даже собственным нетерпением. В этой игре ни один мужчина не может далеко пойти без веры в собственную правоту. Вот и все, чему я научился. Нужно изучать общие условия, занимать позицию и стоять на ней. Я умею ждать, не проявляя беспокойства. Я могу столкнуться с неудачей и не Дрогнуть, потому что знаю, что это временно. Был случай, когда я выставил на продажу без покрытия линию в сто тысяч акций и увидел приближение большого подъема курсов. Я рассчитал, и рассчитал верно, что этот подъем, который мне представлялся неизбежным – и даже полезным, – срежет мою бумажную прибыль [Бумажная, т.е. нереализованная, прибыль по имеющимся ценным бумагам. Бумажные прибыли становятся реализованными, когда акции продают (то есть изымают прибыль).] на миллион долларов. Тем не менее я не поменял позицию и спокойно смотрел, как исчезла половина моей бумажной прибыли, но ни разу даже не подумал о возможности закрыть позицию и поучаствовать в игре на повышение. Я знал, что если сделаю так, то могу утратить позицию, а с этим и определенную надежду на большую прибыль. Большие деньги делает для нас большой скачок курса.