На Дальнем Западе. Ловцы трепанга - Эмилио Сальгари

В этот момент из–за соседних кустов орешника как бы в ответ на этот разговор послышалось громкое ржание лошади, присутствие которой до сих пор нельзя было обнаружить благодаря густому кустарнику, скрывавшему ее от глаз наших путников.

Мэксим и его спутники остановились как вкопанные, ожидая, что будет дальше. Они взвели курки своих карабинов, готовые стрелять при первом признаке опасности.

Таинственное ржание повторилось.

— Что бы это могло значить? Быть может, какой–нибудь дикий мустанг? Но ведь мустанг, почуяв нас, давно бы убежал, — сказал Джон. — Обойдем кругом кустарник и посмотрим!

Они направились один за другим, едва сдерживая своих лошадей, которые артачились и сворачивали то вправо, то влево, словно чуя какую–то опасность.

С каждым шагом кустарник делался все гуще, продвигаться вперед становилось все труднее, и искусство наездников подвергалось весьма серьезному испытанию. Несколько минут спустя лошадь агента заупрямилась, потом шарахнулась в сторону, в то же мгновение из чащи вылетел мустанг, оседланный по–мексикански, с высоким жестким седлом и короткими стременами, который тотчас же скрылся в перелеске.

— Стой! — воскликнул Джон, успокаивая своего коня, дрожавшего всем телом. — Здесь кто–то скрывается. Надо разобраться.

При виде мустанга, скрывающегося в зарослях, черные глаза девочки заблестели, но с ее уст не сорвалось ни единого звука.

— Понимаете ли вы что–нибудь, Джон? — обратился к индейскому агенту Гарри.

— Пока нет. Но меня волнует беспокойство моего коня! — ответил Джон Мэксим.

— Да и наши тоже очень беспокойны и предпочли бы скорее удрать, чем идти напролом! — отозвался Джордж. В это время из кустов раздался отчаянный крик:

— На помощь! На помощь!

Следом прозвучали один за другим два выстрела, вероятно из небольших пистолетов.

— Вперед, друзья! — крикнул агент. — Там кого–то убивают! Проклятые индейцы! Вперед же!

Пришпоренные кони понеслись вихрем и через несколько секунд остановились на берегу небольшой речушки, замерли и тревожно заржали. Посреди реки, погрузившись в воду по пояс, отчаянно защищался от барибала, то есть черного медведя, какой–то человек, высокий и тощий, по всем признакам застигнутый хищником врасплох и потому не могущий дать зверю серьезного отпора.

Барибал, или мусква, как называют индейцы черных медведей Северной Америки, не так свиреп и ужасен, как гризли или серый медведь Скалистых гор, но и барибал очень опасен, когда голоден. Обычно он питается медом диких пчел, насекомыми, мелкой живностью, но в голодные дни, переставая бояться человека, он нападает и на вооруженных людей. Причем оказывается весьма опасным противником: почти два метра в длину, иногда даже больше, барибал очень силен, у него ужасные когти и зубы, способные перекусить железную штангу.

Беда тому неосторожному охотнику, который попадет в объятия барибала: он будет раздавлен, превращен в мешок изорванных мускулов и раздробленных костей в одну секунду.

Если несчастному и удастся вырваться из крепких объятий черного медведя, то всегда с ужасными ранами, нанесенными острыми кривыми когтями зверя. В большинстве случаев эти раны залечиваются с огромным трудом, причиняя неимоверные мучения. Они постоянно гноятся, часто вновь открываются, а заживая, оставляют страшные рубцы.

Нашим путникам представилась странная картина: стоявший по пояс в воде человек отбивался от наседавшего на него черного медведя длинным, острым охотничьим ножом, отступая перед зверем. Положение человека было отчаянным, медведь пытался схватить его передними лапами, грозя одним ударом размозжить ему череп. В то же время движения человека были скованы быстрым течением реки, грозившим свалить его с ног при малейшем неверном шаге, и тогда медведю ничего не стоило бы прикончить своего противника.

Мэксим и его спутники, держа карабины наизготовку, принялись кричать, чтобы привлечь к себе внимание медведя. И через мгновение барибал, оставив в покое незнакомца, с поразительной быстротой выбрался из воды и бросился на новую жертву. Первым на его пути был Джон — он едва успел отвести свою лошадь в сторону и всадить заряд карабина прямо в разинутую пасть зверя. Выстрел был сделан в упор, так что пуля, пыж и раскаленные газы из дула карабина вместе ворвались в глотку медведя, челюсти которого были буквально разворочены в пух. Свинцовый подарок остановил его на бегу, правда только на одно мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы решилась участь свирепого животного. Трапперы в свою очередь выстрелили в него почти в упор, пули их карабинов прошили его тело, и медведь рухнул на землю, истекая кровью.

— Подох! — воскликнул Гарри, всаживая на всякий случай еще одну пулю в голову барибала. — Ну и зверюга же! У него, должно быть, дьявол сидел в печенке. Я на своем веку уложил немало медведей, но с таким бешеным иметь дело мне еще не приходилось! Зато у него, должно быть, чудесное мясо!

— Бросьте заниматься убитым зверем! Надо посмотреть, что сталось с человеком. Сойдем с лошадей! — распорядился индейский агент.

Пока они, сойдя с лошадей, привязывали их к ветвям ближайшего кустарника, защищавшийся от нападения зверя человек уже успел выбраться из воды на берег.

— Медвежий завтрак на двух ногах идет сюда, — пошутил кто–то из трапперов.

— Ну, завтрак не из самых аппетитных: кожа да кости! — отозвался другой. — У барибала, очевидно, плохой вкус!

В самом деле, спасшийся от медведя человек как нельзя более подходил под это определение: он был высок и очень худ, на его лице виднелись глубокие морщины, делавшие его похожим на старика, но по упругости его движений можно было предположить, что это человек очень крепкий, ловкий, обладающий редкой физической силой. Хотя на нем был живописный костюм гамбусино, то есть мексиканского искателя золота, но по его внешнему виду трудно было определить, к какой именно расе он принадлежит.

На его голове плотно сидела круглая шапка из бобрового меха, на плечах была куртка из голубой шерсти, перехваченная по талии широким поясом из оленьей кожи, на ногах «митассэас» — кожаные штаны, заправленные в мокасины индейского покроя.

Невольно рождалось предположение, что этот странный золотоискатель скорее принадлежит к индейцам, чем является каким–нибудь метисом: в пользу этого говорил бронзовый цвет морщинистой кожи на его лице, длинные черные, жирные волосы, орлиный нос, близко посаженные глаза, которые к тому же заметно косили.

С другой стороны, у него была борода, правда очень жиденькая, а кроме того, были брови, тогда как индейцы тщательно удаляют каждый волосок с подбородка и даже выщипывают брови.