Маршал Победы. Освободительный поход попаданца - Михаил Ланцов

— Нет. — С легким раздражением ответил Гальдер. — Эти факты уже давно много кого наводят на определенные мысли. Однако он приносил пользу Рейху.

— Какую же? — Усмехнулся Гудериан. — Помогал ему получше закрепить петлю на своей шее? Ведь если он знал о происходящих в Союзе событиях, то почему умышленно искажал информацию? Кому это было выгодно? Ни тебе, ни мне, ни какому иному немцу. А этот странный поступок русских, которые зачем-то выселили практически все населения с прифронтовой полосы. Они поступили так, будто знали, что ждет этих людей.

— Да, согласен, — кивнул Гальдер. — Все чрезвычайно странно. Но я уже поплатился за попытку донести ситуацию до Гитлера. А последнее время он вообще ничего не желает слушать. Будто с ума сошел.

— И какие выводы? — Повел бровью Гудериан. — Кстати, кто нам мог подбросить эти сведения? Ведь знал, кому их передавать…

— Понимаешь, — после минутной паузы, попытался ответить Гальдер, — если допустить, что данные сведения не подлог, хотя бы частично, то, кому будет выгодно передавать их нам? Вы с Деницом на хорошем счету, но на общую ситуацию в целом не влияете. Я временно отошел от дел из-за разлада с Гитлером на том совещании. Кроме того, те, кто передали тебе этот пакет документов, должны были знать о том, что ты пойдешь с ним ко мне, а не, скажем, к Кейтелю. Все это очень странно… — Сказал Гальдер и снова ушел в задумчивость, молчаливо разглядывая разваленные на столе бумаги и фотокарточки. Вдруг он замер и аккуратно вытащил фото подводной лодки. — Тебе не кажется, что она немного не вписывается в общую картину?

— Подводная лодка? — Гудериан взял из руки Гальдера фотокарточку и задумчиво на нее посмотрел. — Действительно, очень странно.

— Еще интереснее другое… посмотрите на обороте.

— Мюнхен? — Брови Гудериана от удивления поползли вверх и, спустя несколько секунд на лице появилась улыбка. — Мне кажется, что я знаю человека, передавшего или санкционировавшего передачу этих сведений…

Спустя сутки. Москва. Лубянка

Старший майор государственной безопасности стоял в тишине перед столом с Лаврентием Берией. Нарком смотрел на небольшой листок бумаги с небольшой радиограммой, полученной от берлинской агентуры, и думал.

«Джин убежал из бутылки. Хулиганит»

— Когда ее получили? — Спросил Берия после секунд тридцати тишины.

— Пятнадцать минут назад. Расшифровали и сразу к вам.

— Хорошо. — Кивнул он старшему майору. — Можете идти.

Глава 3

5 января 1942 года. Лондон. Кабинет премьер-министра Великобритании

— Вы уверены? — Спросил Уинстон после нескольких минут молчания.

— Полностью. Отслеживая финансовую активность в Латинской Америке мы заметили странные транши. Нас сильно насторожила сама идея — кому сейчас вообще могло это понадобиться кроме тех, кто желал подготовить себе тылы. Задействовали нашу агентуру и совершенно случайно наткнулись на озвученные следы.

— Вы полагаете, что адмирал жив?

— Это вероятно. По крайней мере мы полагаем, что он либо снова скрылся, заметив слежку, либо был захвачен.

— Захвачен? Вы полагаете, что это был захват?

— Да. Вполне. Хотя, конечно, версия ограбления тоже вполне вероятна. Есть основания полагать, что на загородной вилле, где проживал адмирал после бегства из Германии, хранилась довольно крупная сумма в наличности и различных ценностях.

— Странно. Если честно, версия с ограблением мне не очень нравится. Какой смысл в этом случае забирать адмирала?

— Ничего странного. Если они знали кто перед ними, то захват позволяет получить еще средства. Ведь адмирал, по всей видимости, готовился заранее к бегству. Наши аналитики считают, что привлекшие наше внимание транши говорят в пользу этой версии.

— Значит, адмирал жив, — тихо произнес Черчилль. — В том особняке нашли какие-либо документы?

— Нет. Все было чисто. Хотя разгром там творился знатный — все перевернуто вверх дном. Полагаю, что если там какие документы и были, то их забрали с собой грабители. Ведь их можно продать заинтересованным лицам.

— Пока они не всплывали?

— Нет, но не думаю, что их предложат нам.

— Почему? — Удивился Черчилль.

— Теоретически мы можем отследить канал поставки и выйти на похитителей. Полагаю, они уже в курсе, что мы будем заинтересованы в полной зачистке всех свидетелей. А это, как вы понимаете, их вряд ли устроит.

— Тогда кому?

— А кому они нужны? — Улыбнулся Иден. — Рейху сейчас не до этого. Штаты, я полагаю, и так в курсе. Остаются только Япония с Союзом. Но им эта информация мало что даст. Тем более, что мы вполне можем сделать хорошую мину при плохой игре.

— Думаете, это сойдет нам с рук? — Со скепсисом переспросил премьер-министр.

— Более чем. — Кивнул Энтони Иден. — Разве что самого Канариса продадут. Но это маловероятно, так как, если он случайно окажется на свободе, то сможет попробовать отомстить своим обидчикам. Оно им совсем не нужно.

— Все равно, выглядит это все чрезвычайно плохо. — Скривился Черчилль. — Если в Рейхе станет известно о том, что адмирал специально стравливал русских с немцами в интересах Туманного Альбиона, то последствия нам будет предсказать очень сложно.

— Почему сложно? — удивился Иден. — Геббельс, безусловно, сможет эту информацию подать как «ложь жидокомиссаров». — Кроме того, с нами снова связался официальный Берлин, и мы потихоньку налаживаем контакт. Полагаю, после весеннего наступления мы сможем заключить мир с немцами и начать формировать общеевропейскую коалицию.

— Ваши бы слова, да Богу в уши, — покачал головой Черчилль.

— А что нам помешает?

— Тоже самое, что и раньше — русские. В Рейхе зреет недовольство фюрером. Уже сейчас. Особенно это ярко видно в Вермахте, который сильно деморализован. Черт его знает, все может получиться. От его величества случая мы не застрахованы. Кроме того, нельзя забывать о русской разведке. Сейчас она далеко не такая слабая, как еще пять лет назад.

— Да… — покивал Иден, — кто бы мог подумать в начале тридцатых о том, что РОВС так горячо поддержит Москву.

— И не только они. В общем, меня пугает эта ситуация.

Глава 4

6 января 1942 года. Вашингтон

— Опять провал? — Рузвельт смотрел в глаза Уоллесу с плохо скрываемым презрением.

— Господин президент, — вступился за вице-президента начальник Управления стратегических служб. — Ситуация действительно была странная. Мы получили сведения о том, что дипломатическая миссия Японии в США получила по телеграфу ноту с фактическим объявлением войны и ориентировочные сроки ее вручения. Также, мы выяснили, что основной удар будет нанесен на Перл-Харбору. И даже со сроками определились. Но что-то пошло не так. По крайней мере известные нами каналы связи японцев ничего не дали.

— И как это понимать?

— Я полагаю они знали о том, что мы их слушаем и смогли развернуть несколько альтернативных каналов связи. А по известным нам продолжали гнать дезинформацию вполне благопристойного вида, дабы не вызвать у нас подозрения.

— Как они могли узнать? Вы же меня заверяли в том, что это невозможно. Утечка?

— Вероятнее всего. Проводим внутреннее расследование, хотя результатов оно пока не дало.

— Хм… если там работали те же ребята, что и с ураном, то вряд ли даст, — усмехнулся Рузвельт, покосившись на мистера Уоллеса. — Впрочем, удар был все равно нанесен по Перл-Харбору.

— Да. Когда прошли все сроки, мы начали опасаться нападения на иные наши базы в Тихом океане. Те же Филиппины. Японцы как будто этого и ждали.

— Вы полагаете, что это не мы их, а они нас слушали?

— Это вполне допустимо. Только не подтверждается нашей резидентурой.

— После озвученных вами обстоятельств я не удивлюсь, что резидентура провалена и работает под контролем, либо кормиться с ручки микадо.

— Господин президент, — попытался начать оправдываться Уильям Донован, но его резко прервали.

— Не отвлекайтесь. Что там произошло? Кроме газетной истории вы что-то смогли выяснить?

— Так точно, сэр, — кивнул руководитель УСС. — Двадцать второго декабря японское ударное соединение, возглавляемое новейшим линкором «Ямато» покинуло базу на Курильских островах и двинулось на Перл-Харбор. Сутками раньше из Сасебо вышел конвой с десантными кораблями, прикрываемый легкими силами.

— «Ямато»? Странно. Мы вроде не ожидали его участия.

— Именно. Но как оказалось, японцы собрали все свободные силы, что у них имелись для атаки нашей базы.

— Кстати, а почему вы не обратили внимание на конвой?