Русь против варягов. «Бич Божий» - Владимир Филиппов

Вот оно, истинное лицо славянского освободителя! Об этом мы уже не раз рассказывали в других работах, поэтому повторяться не будем. Кстати, забавно, что некоторые популяризаторы от науки считают Олега древлянином. По их логике получается, что он жестоко закабалил свой родной народ, пустив ему кровь и надев ярмо на шею. Но только сих «исследователей» это нимало не смущает.

Дальше начинается хазарская война.

Зная от лазутчиков бедственное положение Хазарского каганата, Олег наносит по нему удар. По обидчику и душителю славян. Вздымая яростно свой меч мозолистой рукой, Олег идет мстить хазарам за все «славянские унижения», неся им, мир покой и, наконец, свободу от хазарской зависимости и дани.

Кто же становится жертвой этого «освободительного» похода?

Вы удивитесь, но это славянские племена северян и радимичей. Каганат не смог помочь своим данникам, поэтому они сопротивлялись «освободителю» как могли сами. Но Олег был сильнее. Само это сопротивление, нашедшее отражение в летописях, уже выглядит удивительно, но на этом чудеса не кончаются. Олег освободитель накладывает на «освобожденные племена» ту же дань, что они давали хазарам. При этом летописцы в своих работах подчеркивали, что, в отличие от древлян, на них «возложили легкую дань». То есть радуйтесь, славяне, отскочили!

«Верность и доброе расположение Северян были ему всего нужнее для безопасного сообщения южных областей Российских с северными», – умиляясь, сообщает читателям Карамзин. Вытирая при этом очередную слезу. Для чего Олегу нужны были именно Северяне, точнее их полное и безоговорочное подчинение, Николай Михайлович подметил верно. Олег в очередной раз проявляет себя умелым стратегом.

Об итогах русско-хазарской войны Н.М. Карамзин рассказывает легко и непринужденно, словно вальсируя: «Таким образом, соединив цепию завоеваний Киев с Новымгородом, Олег уничтожил господство Хана Козарского в Витебской и Черниговской губерниях. Сей Хан дремал, кажется, в приятностях Восточной роскоши и неги: изобилие Тавриды, долговременная связь с цветущим Херсоном и Константинополем, торговля и мирные искусства Греции усыпили воинский дух в Козарах, и могущество их уже клонилось к падению».

Самое верное в этом пассаже то, что могущество каганата клонилось к закату. А вот дремать на подушках в роскоши и неге кагану последнее время не удавалось. Только успевал поворачиваться, чтобы свое удержать, тут не до новых завоеваний. Волны кочевников накатывались на Хазарию, и воины кагана рубились изо всех сил, сдерживая этот страшный натиск. Тут не до жиру, быть бы живу. Олег, трезво оценив ситуацию, лишь взял то, что плохо лежало.

На этом хазарская война Олега, о которой столько любят разглагольствовать различные деятели от истории, была окончена. Никакой другой информации вы в летописях и зарубежных источниках не найдете.

Первые успехи окрылили Олега, и он, пользуясь возможностью, решил подмять под себя все территории, до которых еще можно дотянуться. Хазарское войско на их защиту не придет, у кагана своих дел хоть отбавляй! Но ведь ситуация может и поменяться. Поэтому надо «освобождать» всех и сейчас! И «освободительный» поход продолжился. Но дальше все стало складываться уже хуже. Проще говоря, армия Олега забуксовала. И это неудивительно. Все окрестные славянские земли уже знали, кто к ним идет и зачем. Почему-то, возможно, что по своей природной неразумности, славяне остервенело цеплялись за хазарскую неволю и не желали освобождаться. Олегу и его войску пришлось применять силу. И как следствие, вытоптанные пашни, сожженный и разграбленный урожай, вереницы пленных и кровь тех отважных воинов, что встали с оружием в руках на пути «освободителей».

К югу от устья реки Рось, в районе большой днепровской излучины, находился славянский союз уличей. К западу от них, по берегам Нижнего и Среднего Днестра, сидел славянский союз тиверцев. В древности Днестр называли Тирас, и союз славян стал называться по старому имени реки. Жадные хазарские лапы до них не дотягивались. Для того чтобы Олегу и его войску не удалось их освободить, славяне объединились в союз. Больше года длилась война. Обе стороны потеряли в ней много славных воинов, но уличи и тиверцы выстояли. Их мужество превозмогло силу Олеговых викингов. Они отстояли свои земли, а киевлянам пришлось уйти ни с чем. Кстати, об этом периоде действий Вещего Олега Карамзин стыдливо умалчивает. И правда, зачем порочить «победоносные знамена сего Героя, развевающиеся на берегах Днестра и Буга».

Поставив на колени несколько больших славянских племен, Вещий князь смог немного отдохнуть от трудов праведных, наслаждаясь миром, покоем и богатством. В ряде подчиненных городов Олег поставил для управления своих наместников – «мужей». То же самое делал в северных землях Рюрик, если вы помните. Почти ничего в этот период не нарушало на Руси спокойствия. Кроме одного случая, о котором мы не можем не упомянуть. Ибо для Олега он тоже характерен.

Под 898 годом «Повесть временных лет» упоминает о появлении под Киевом венгров. Это произошло в ходе их миграции на запад. Воинственное, но несколько потрепанное в боях племя угров, шедшее с восхода на закат, уже несколько недель становилось на стоянки вблизи южнорусских городов, притесняя местных жителей. Мирно кочевать угры были не приучены. И вот они подошли к самому Киеву, расположив свои шатры прямо у стен города. Выглядело это актом устрашения. Угры – это как раз те самые псы войны, которых так часто спускал с цепи хазарский каган. Они были опасными противниками, которые могут наделать много бед. Правда, пока угры не имеют за собой большой силы и, проходя через земли полян, стараются не причинять им особого вреда. Они не крадутся, как воры, избегая противника, но и не лезут на рожон. Но вот они уже у киевских стен и, возможно, настроены не слишком дружелюбно. Кочевники устали от этих бесконечных переходов, им нужна новая территория. Они обозлены. Они воинственны. Они голодны. Им нужен отдых. Для Киева и его окрестностей они прямая угроза.

Чтобы в этой ситуации сделал князь Осколд или Святослав? Даже гадать не нужно. Дружину на коней – и в поле, бить врага, искать славы. Что делает Олег? Искать славы ему не нужно. Биться с уграми, изгоняя их из своих земель, он не желает. Сейчас Вещий занят подготовкой другого, более глобального проекта, и терять своих воинов в ненужных сечах, не дающих ничего, кроме славы, он не хочет.

И что делать в таком случае?

Олег идет на переговоры. Ущербом для своей чести он это не считает. Наоборот, нормальное, цивилизованное решение проблемы. Как говорится, нужно садиться за стол переговоров и договариваться.

Олег находит нужные аргументы для угров. И этот аргумент – деньги. Проще говоря, он откупается. Ни один другой князь так бы не поступил. Но у Олега прежде всего холодная голова и отсюда преобладание трезвого расчета. Дальше летописец сообщает, что угры воевали волохов, мораву, чехов, фракию, но не полян и не Киев.

Тем временем, под 903 год летописец вновь вспоминает об Игоре и сообщает, что тот подрос. Теперь он вошел в возраст и может жениться. Свадьба дело решенное: раз жених готов, дело осталось лишь за невестой. Ее, как вы помните, в Киеве нет, она живет с матерью в Новгородской области. Как рассказывает летописец, Олег привозит в Киев юную Ольгу, будущую жену Игоря из Плескова (Пскова). Правда, есть вариант, в котором вместо Плескова называется Изборск, что, скорее всего, вернее. Из этого сообщения можно сделать следующий вывод – мнение Игоря в этом вопросе не учитывалось вовсе, ибо жену ему избрал и предоставил по собственному выбору Олег. И это случилось не только по малолетству жениха. К этому моменту невесте исполнилось всего десять лет. Возможно, что и жених был не намного старше. Но приходит пора уже и детям приобщаться понемногу к государственным делам. Времена такие настали.

Чтобы закончить с этой свадьбой, добавим, что никакой перевозчицей через реку, как сказано в «Степенной книге царского родословия», Ольга не была и быть не могла. И мала еще была для этого, и должность не позволяла. Ибо она была княгиня, а не крестьянка. «К тому видим, что все князи и прежде и после женились на дочерях княжеских, а на крестьянских ни единого», – подводит итог В.Н. Татищев. Кстати, Карамзин и здесь пытается добавить елея, но вновь получается несколько невпопад: «В 903 году Олег избрал для Игоря супругу, сию в наших летописях бессмертную Ольгу, славную тогда еще одними прелестями женскими и благонравием». И снова прослезился! А какими женскими прелестями и благонравием могла прославиться юная десятилетняя княжна, остается только гадать.

За это время Олег и его ближайшее окружение, которое в основном происходило из варягов, довольно быстро ославянились. Подражая своему конунгу, его воины вступали в брачные связи с местным населением, сливаясь с ним уже в следующем поколении. Для многих из них Киев стал родным домом. Здесь они и решили навсегда обосноваться. Варяги IX–X веков вообще питали слабость к славянским девушкам, которые во все времена отличались красотой, и охотно на них женились. Таким образом, варяжская община не замыкалась в себе, а, наоборот, активно размывалась. Через несколько поколений они навсегда растворятся в славянском народе, а вот тяга к славянским девушкам у них останется еще надолго. В первой половине X века термин «русы» приобретает больше социальное значение, обозначая дружину князя и его ближайшее окружение, а не национальный признак. «Сверстники Игоревы, подобно ему рожденные между Славянами, без сомнения, говорили языком их лучше, нежели Скандинавским» (Н.М. Карамзин).