Вальс среди звезд - Мэри Бэлоу

Ее лицо было так близко, но он не мог догадаться о ее мыслях. Виконт видел две слезы, бегущие по щекам, и сопротивлялся желанию, заключить ее в свои объятия.

- Я пришел сюда, просить тебя оказать мне честь, стать моей женой.

Она вскочила на ноги и отодвинулась от него. Она встала в центре комнаты, спиной к нему. Она смеялась, хотя в смехе не было веселья.

- Вы не понимаете, кто я?- спросила она.

- Шлюха! Слово, которое произносили при мне не один раз.

- Вы не понимаете, кто Закари? Убл…

Он поймал ее за плечи и повернул к себе лицом.

- Вы женщина, которая безоговорочно любила, а Зак – плод этой любви. Вы никогда не позволяли этим ярлыкам разрушить вашу гордость, Барбара. Почему вспомнили их сейчас?

- Почему? спросила она.

- Потому что Вы только что предложили мне стать Вашей виконтессой, невесткой Вашего отца, маркиза Хеймура. Потому что Вы предложили мне занять место в приличном обществе и допускаете, чтобы мой сын стал Вашим пасынком. Вы не понимаете крайнюю невозможность, того что Вы просите?

- Может быть только одна причина, по которой это невозможно, - вымолвил он. - Только одна, Барбара. Если Вы не любите меня. Иногда в последние несколько дней, я думал, что, возможно, Вы любите или, возможно, сможете полюбить, через некоторое время. Но, возможно, это было только Ваше одиночество или сострадание моему прошлому, которое похоже на Ваше. Или, возможно, просто дружба и большего не может быть.

Внезапно ее рука оказалась у его щеки, хотя она не могла вспомнить, как подняла ее.

- Наверху у меня есть конфета из коробки Закари, обернутая в платок, - сказала она, прямо глядя в его голубые глаза.

- Я знаю, что буду хранить ее всю свою жизнь, вместе с серебряным медальоном, который мне дал Зак в тот день, восемь лет назад.

Он накрыл ее руку своей, держа их у своей щеки.

- Тогда скажи это, - произнес он.

- Скажи, Барбара.

- А для чего? - спросила она.

- Я не могу выйти за тебя. Мы оба знаем это. И я не буду лгать тебе. Не буду. О, пожалуйста, не проси меня об этом, я могу сказать да, ты знаешь.

- Скажи это, - взмолился он. И его глаза прожигали ее, и ликование росло в нем.

- Тогда… Я тебя люблю, - произнесла она.

- Ну вот. Ты доволен? Я люблю Вас, милорд.

- Калеб, - сказал он.

- Кэл.

- Я люблю тебя, Кэл, - произнесла она.

- А сейчас, ты вернешься на бал? Мне пора ложиться спать.

Она выглядела страдающей. Одинокой.

- Ты уйдешь?

- Да, - сказал он.

Ее сердце ушло в пятки, и она поняла, сколько вреда уже нанес его визит и сколько бессонных ночей ее ожидало.

- Чуть позже. Есть несколько важных вещей, которые надо сделать в первую очередь. Он был готов кричать от радости, но еще слишком рано. Страдание вернулось в ее глаза.

- Что? - полюбопытствовала она.

- Для начала, это, - сказал он, наклонился и поцеловал ее.

Да, это правда. Даже если бы она не сказала это словами, он почувствовал бы это в ее теле, на губах и во рту. Она – его. Горячая и страстная из-за физиологической потребности, но теплая и нежная благодаря любви. Ее пальцы мягко играли с его волосами, когда ее тело прижималось к нему от плеч до коленок, а затем отодвигалось от талии, чтобы позволить его рукам коснуться груди.

Это правда. Он целовал ее, держал ее, ласкал ее, и пытался сохранить контроль, не позволяя, чтобы этот вечер стал для нее повторением событий восьмилетней давности. Брэндон хотел ее в брачной постели. Его кольцо на ее пальце, его подпись рядом с ее в церковной регистрационной книге, перед тем, как он будет полностью обладать ее телом. Прежде чем он одарит ее первым из их детей.

Барбара больше не волновалась. Она была в его руках, теплых и сильных, и его рот был горяч и требователен, его язык – твердый и ищущий. И она чувствовала его жажду, такую же сильную, как и ее собственная. Она не волновалась. Про себя она сказала чистую правду. Если он спросит, она скажет да. И он спросил. Спрашивал. Скоро, через секунду, он поднимет голову и положит ее на ковер, или для большего удобства, возьмет на руки и принесет наверх на ее кровать. И, в любом случае, она ляжет с ним.

Возможно, после всего она заслужит тот ярлык, ее это не волновало. Больше, нет. Он сказал, что любит ее. Она любит его. Вот и все, что имеет значение.

Он поднял голову, и она медленно открыла глаза. В этот миг она задавалась вопросом, желает ли она отослать его прочь.

- А во-вторых, - сказал он.

- Ты выйдешь за меня, Барбара? Твое одинокое положение и существование Зака – в сторону, и твое мысленное представление моего отца, бьющего нас по головам большой дубиной, и общество, задыхающееся от ужаса. Все это отброшено, моя любовь, потому что на самом деле, они ничего не значат. Ни йоты, ни одной. Ты выйдешь за меня?

- Кэл, - произнесла она.

- Кэл, это сказка. А сказки нереальны.

- А эта может быть,- ответил он.

- Всего одно маленькое слово, Барбара.

- Да. Скажи его. Если нет, знай, я построю хижину из дерева у твоей калитки. Ты читала Шекспира?

- Разобьешь лагерь, пока я не скажу да? - спросила она.

- Да. Я знаю пьесу.

- Ты сказала да, - воскликнул он, усмехаясь и сжимая ее руки.

- Нет! - воскликнула она.

- Ты сказала - да. Я знаю пьесу.

- Кэл.

Он потерся о ее нос своим.

- Счастье вернулось в мою жизнь, - произнес он.

- Не прогоняй его, моя любовь. Пока я не смогу вернуть его в твою жизнь.

- О,- воскликнула она, и она спрятала свое лицо у него на груди.

- А что еще имеет значение? - спросил он.

- Только счастье, Барбара. Все, что имеет значение.

- И однажды ты не пожалеешь, что женился на падшей женщине? - поинтересовалась она. Ее голос был приглушен из-за его пальто.

- Как я могу жалеть, поворачивая лицо к солнечному свету? - спросил он.

- И ты не пожалеешь, что взял Закари?

- Щенок, несомненно, перестанет делать лужи, ко времени нашей свадьбы и Зак может отпускать его на мои ковры, - ответил он.

- Только эта деталь могла меня немного побеспокоить.

Она смеялась ему в грудь.

- Это уже лучше, - произнес он.

Она подняла взгляд на него. Внезапно он был ослеплен счастьем, лившимся из ее глаз.

- Хорошо?- поинтересовался он.

- Да, - согласилась она.

- Да?

- Да.

Они улыбались, смотря друг другу в глаза несколько секунд, прежде чем он сжал ее в объятиях, поднял и несколько раз покружил.

- Тогда решено, - объявил он, опуская ее обратно на пол.

- Сразу же, как только будут оглашены наши имена. Я хочу, чтобы это было как можно скорее. И третье...

Она с надеждой смотрела на него, и он вытащил из своего жилета алмазную булавку, головка которой была усеяна множеством крошечных бриллиантов в форме сердца. Он приобрел ее в Лондоне, собираясь подарить ее леди Еве, если его план ухаживать за ней привел бы его к помолвке. Виконт взял руку Барбары и вложил в нее булавку.