Левша на обе ноги (сборник) - Пелам Вудхаус

– Дорогая Элен, – сказал папенька, – если мне не изменяет память, за те десять лет, что я знаю Питера, не было случая, чтобы он не получил желаемого. Я не одобряю эту пародию на собаку, однако если Питеру так захотелось, пускай оставит ее себе.

– Очень хорошо, но при первых же признаках злобности его пристрелят. Я его боюсь!

На том они и порешили, и я отправился с Питером получать свою косточку.

После ленча он повел меня на псарню – знакомиться с другими собаками. Пришлось идти, хотя я предчувствовал, что это будет неприятно, и не ошибся. Вам всякая собака скажет: медалисты ужасные воображалы. Они так задирают нос, что даже в конуру с первого раза зайти не могут.

Все так и оказалось, как я ожидал. На псарне были мастиффы, терьеры, пудели, спаниели, бульдоги, овчарки и вообще собаки всех пород, какие только можно вообразить, и все – медалисты, победители сотен выставок, и как они надо мной смеялись, все до единой, чуть со смеху не лопнули… Я никогда еще не чувствовал себя таким жалким и страшно обрадовался, когда все закончилось и Питер наконец повел меня дальше – на конюшню.

Я как раз подумал, что в жизни больше не захочу увидеть ни одной собаки, как вдруг навстречу с громкими криками выскочил терьер. Он увидел меня и подбежал на прямых ногах, как делают все терьеры при встрече с незнакомцем.

Я сказал:

– Ну-ну, и какую же медаль ты выиграл? Давай рассказывай, сколько ленточек тебе вручили в Хрустальном дворце, и покончим с этим.

Он засмеялся, да так добродушно, что у меня сразу потеплело на душе.

– Ты что, подумал, я из этих, которые на псарне? Меня зовут Джек, а хозяин мой конюхом здесь работает.

– Что! – воскликнул я. – Так ты не чемпион по кривоногости или чему-нибудь в таком духе? Приятно познакомиться!

И мы с ним дружески потерлись носами. Как хорошо встретиться с собакой своего круга! Хватит с меня этих важных псов, которые смотрят на тебя, как на мусор.

– Так ты, стало быть, общался с высокородными? – спросил Джек.

Я показал на Питера:

– Он меня к ним потащил.

– А, так ты его последнее увлечение? Повезло тебе – до поры до времени, конечно.

– Что значит – «до поры до времени»?

– А вот я тебе сейчас расскажу, как со мной было. Одно время Питер ужасно меня полюбил. Просто надышаться на меня не мог. Потом я ему надоел, и он меня выгнал. Понимаешь, в чем тут дело – он вообще-то мальчик хороший, просто с детства ни в чем не знал отказа, и ему все быстро надоедает. Меня вот железная дорога доконала. С тех пор как Питеру ее подарили, меня, считай, все равно что и на свете нет. Счастье еще, что Дику – ну, моему нынешнему хозяину – была нужна собака, чтобы крысы не слишком наглели, а то не знаю даже, что бы со мною было. Здесь любят только таких собак, у которых призовых ленточек хватит, чтобы связать быка, а дворняжки вроде нас с тобой – ты только не обижайся – долго не задерживаются. Ты, наверное, заметил, что взрослые не слишком тебе обрадовались?

– Во всяком случае, на шею не бросались.

– Можешь мне поверить, для тебя единственная возможность зацепиться здесь – это подружиться с ними. Если им угодишь, может, тебе и позволят остаться, даже когда ты надоешь Питеру.

– Чем же им угодить?

– Сам придумай! Я вот не сумел. Попробуй спасти Питера, когда он будет тонуть. Для этого не нужно родословной. Только вот нельзя же притащить его к озеру и спихнуть в воду… Нечасто собаке подворачивается случай отличиться. Но если ты в ближайшие две недели не добьешься уважения от взрослых, можешь смело составлять завещание. Через две недели Питер о тебе забудет. Он не виноват – его так воспитали. Отец купается в деньгах, а Питер – единственный ребенок. Одно могу сказать – постарайся сам позаботиться о себе. Заходи, когда сможешь! На крыс поохотимся, а еще у меня в заначке лежит пара вкусных косточек… До встречи!

Слова Джека сильно меня встревожили. Просто из головы не шли… Если бы не это, я бы жил припеваючи. Питер без конца со мной носился, как будто я его единственный друг на свете.

Да в каком-то смысле так оно и было. Оказывается, если ты единственный сын человека, который купается в деньгах, тебе не позволяют быть таким, как другие дети. Постоянно держат взаперти, как будто ты заразишься, если будешь общаться с обычными детьми. За все время, что я прожил в этом доме, я не видел там ни одного ребенка, кроме Питера. У мальчика было все, чего душа пожелает, – кроме сверстников, с которыми можно играть.

Ему нравилось со мной разговаривать. Я один по-настоящему его понимал. Он болтал часами, а я слушал, высунув язык, и кивал время от времени.

А послушать его стоило! Он рассказывал удивительные вещи. Я не знал, например, что в Англии есть индейцы, а вот Питер сказал, что в кустах рододендрона у озера живет индейский вождь Большая Туча. Я его так и не нашел, хотя все кусты облазил. Еще Питер сказал, что на островке посреди озера живут пираты – их я тоже так и не видел.

Больше всего он любил рассказывать про город из золота и драгоценных камней – туда можно попасть, если долго-долго идти через лес позади конюшен. Питер все собирался как-нибудь туда пойти, и его можно понять. Хороший, видно, город. Питер говорил, там и для собак есть все, что нужно – и косточки, и печенка, и вкусные галеты. Прямо слюнки текут, как послушаешь.

Мы с Питером не расставались. Я был с ним рядом весь день, а ночью спал на коврике у него в комнате, но все равно не мог выбросить из головы слова Джека. Один раз почти совсем забыл – мне казалось, Питер жить без меня не может и никто нас не разлучит. И стоило мне успокоиться, отец подарил ему игрушечный аэроплан, который по-настоящему летал, если его завести. В тот день Питер меня просто перестал замечать. Я всюду за ним ходил, а он мне и слова не сказал, как будто меня на свете нет.

На второй день аэроплан сломался и больше не летал, так что обо мне опять вспомнили, но я успел крепко подумать и понял свое место. Я – очередная новая игрушка, только и всего. В любой момент может появиться нечто поновей, и со мной будет покончено. Остается одно: произвести впечатление на взрослых, как и говорил Джек.

Богу известно, как я старался! Но что бы я ни делал, получалось только хуже. Просто какой-то рок. Например, однажды утром я вышел пробежаться вокруг дома и встретил одного типа – я готов был поклясться, что это взломщик. Не из семьи, не из слуг, а шастает возле дома, очень подозрительно! Я загнал его на дерево, и только через два часа, когда хозяева спустились к завтраку, выяснилось, что это был гость, который приехал с ночевкой и вышел спозаранку насладиться утренней свежестью и посмотреть, как озеро сверкает в лучах солнца – такой уж он был человек. Меня, конечно, не похвалили.

Потом я ухитрился рассердить главного босса – отца Питера. Сам не знаю, как это вышло. Я встретил его в парке, он шел с еще одним человеком, оба несли охапки каких-то палок, и вид у них был очень серьезный и сосредоточенный. Как раз, когда я подошел, босс замахнулся палкой и ударил ею по маленькому белому мячику. Я был очень польщен, ведь раньше босс никогда со мной не играл. Я погнался за мячом, – а он отлетел очень далеко, – схватил его зубами и принес главному: положил к его ногам и улыбнулся, задрав голову.

Я сказал:

– Давай еще разок!

А главный совсем не обрадовался. Он наговорил много всякого и хотел пнуть меня ногой, а вечером сказал своей жене – он думал, что я не слушаю, а я все слышал, – что я несносная собака и от меня нужно избавиться. Тут не захочешь, а задумаешься.

Ну а потом я окончательно проштрафился. С самыми лучшими намерениями заварил такую кашу, что думал уже – все, конец.

Случилось это в гостиной, ближе к вечеру. В тот день пришли гости. Дамы пришли; а мне они всегда приносят несчастье. Я старался стать как можно незаметнее. Хоть меня и привел в дом Питер, его родные не любили, когда я заходил в гостиную. Я надеялся, что мне перепадет кусочек пирожного, а к разговорам не особенно прислушивался. Говорили о каком-то Тото – я с ним незнаком. Маменька Питера сказала, что Тото – просто очарование, а одна гостья сказала, что Тото сегодня захандрил и она ужасно за него беспокоится. И что-то еще насчет того, что Тото, мол, на обед ест только самую чуточку куриной грудки, мелко-мелко нарезанной. Это было не очень интересно, так что я отвлекся.

Я выглянул из-за кресла, проверить, как там насчет пирожных, и что же я увидел: здоровенную крысу. Она стояла прямо рядом с гостьей и пила молоко из блюдечка, вы только подумайте!

У меня, конечно, есть недостатки, но снисходительность к крысам не из их числа. Я не колебался ни секунды. Вот он, мой шанс! Все женщины ненавидят крыс. Матушка всегда говорила: «Если хочешь добиться успеха в жизни, научись нравиться женщинам. На самом деле они – главные. Мужчины не в счет». Если я уничтожу этого грызуна, то заслужу благодарность и уважение маменьки Питера, а там уже будет не важно, как ко мне относится его отец.