Искатель. 1981. Выпуск №1 - Сергей Наумов

На подготовку к официальным переговорам у Диллингера ушло восемь дней. Перед началом совещания он попросил, чтобы ему разрешили свидание с одним из членов экипажей кораблей-разведчиков. Местные жители привели в палатку загорелого здоровяка в такой же, как у них, набедренной повязке. Увидев Диллингера, здоровяк застенчиво улыбнулся.

— Не очень-то я рад нашей встрече, капитан.

— Как здесь с вами обращаются?

— Придраться не к чему. Лучшего и пожелать нельзя. Питание потрясающее. У них тут есть один напиток — клянусь, ничего подобного не сыщешь во всей Галактике. Они выстроили для нас хижины на берегу моря, объяснили, где нам можно гулять и чем разрешено заниматься, а потом предоставили нас самим себе. Местных жителей мы почти не видим, если не считать тех, кто приносит нам еду.

— Никто из вас не был ранен?

— Нет. Нас застигли врасплох и сразу отобрали оружие. Вот и все. Точно так же они поступили с другими экипажами.

— Я узнал все, что меня интересовало, — сказал Диллингер.

Арестованного увели, и Диллингер начал переговоры. Он сидел за столом; справа и слева от него — по одному офицеру с «Рирги». Форнри и два молодых аборигена заняли места напротив.

— Я уполномочен безоговорочно принять предъявленные вами претензии, — произнес Диллингер. — За нарушение ваших законов будет уплачен соответствующий штраф. В Галактический банк на счет вашего правительства переведено четыреста тысяч кредиток.

Он передал через стол документ на право получения этой суммы. Форнри с невозмутимым видом принял из его рук бумагу.

— Эта планета будет признана независимой, — продолжал Диллингер. — Галактическая Федерация с должным уважением отнесется к ее законам, которые при разрешении конфликтов будут учитываться федеральными судами. Ваше правительство получит от нас оборудование для радиостанции, что даст вам возможность поддерживать связь с Федерацией, а кораблям — получать официальное разрешение на посадку. Мы же со своей стороны надеемся, что вы немедленно освободите арестованных членов экипажей, вернете конфискованное оборудование и дадите разрешение на вылет всех задержанных вами кораблей Федерации.

— Мы выполним ваши условия, — сказал Форнри, — если пункты соглашения будут изложены в письменной форме.

— Мы немедленно приступим к подготовке этого документа, — сказал Диллингер. — Лейтенант Протц, распорядитесь, чтобы подготовили текст соглашения.

Протц кивнул и встал.

— Погодите, — спохватился Диллингер. — Мы упустили из виду одну деталь. Вашей планете нужно дать официальное название. Как вы ее именуете?

Лицо Форнри выразило недоумение.

— Что вы сказали, сэр?

— До настоящего времени для нас ваша планета была лишь точкой пересечения определенных координат и обозначалась цифрой. Теперь же ей следует дать имя. Лучше б вы это сделали сами, иначе название для нее придумает кто-нибудь другой, а вам оно может не понравиться. Вы вправе дать своей планете любое имя, какое вам придется по вкусу.

— Нам нужно обсудить это, — помедлив, произнес Форнри.

Через три часа «Рирга» уже был в космосе, взяв курс на планету Фрон, где находилась столица сектора.

Прилетев на Фрон, Диллингер подал рапорт губернатору сектора.

— Они назвали свою планету Лангри, — задумчиво произнес губернатор. — Однако... по вашим словам, они говорят на галактическом языке, так?

— Говорят, и довольно прилично, с легким провинциальным акцентом.

— Ну, это легко объяснимо. Когда-то, много лет назад, на планету сел какой-то космолет. Людям это местечко пришлось по душе, и, вероятно, они остались там навсегда. Вы не заметили на планете ничего, что подтвердило бы мою версию?

— Нет. На планете мы видели только то, что они сочли возможным показать нам.

— Понятно. Положение у вас там было щекотливое, ничего не скажешь. Само собой, вас никто за это не винит. Но что касается экипажей кораблей-разведчиков... — Он покачал головой. — И все-таки для меня загадка, каким образом они выучили галактический язык. Обычно это иноземцы, если только их не целая армия, обучаются языку аборигенов, а не наоборот.

— Ума им не занимать, — сказал Диллингер. — Они приперли нас к стенке и заключили выгодную для себя сделку — и при всем при том вели себя вполне корректно. Кстати, я получил приказ отвезти на Лангри посла и персонал постоянного Представительства Федерации.

Через неделю X. Хэрлоу Уэмблинг, посол правительства Федерации на планете Лангри, вразвалку поднялся по трапу «Рирги», важно выпятив свое жирное брюхо, словно почетный орден, который он надел по случаю некой торжественной церемонии. Он за что-то придрался к дежурному офицеру, облаял корабельную прислугу, а когда Диллингер, желая засвидетельствовать свое почтение, зашел к нему в каюту, Уэмблинг потребовал, чтобы на время его пребывания на борту «Рирги» к нему в качестве камердинера приставили одного из членов экипажа военного космолета.

Диллингер выскочил из его каюты, стирая со лба пот, и в таких недвусмысленных выражениях высказал Протцу свое мнение о после, что старший помощник командира вытаращил глаза и задумчиво поскреб затылок.

— И вы собираетесь выполнить его требование? — спросил Протц.

— Я сказал ему, — ответил Диллингер, смакуя каждое слово, — я сказал этому типу, что единственный человек на борту, который мог бы выкроить время для такой работы, — это я сам, а у меня нет соответствующей квалификации. Вот дрянь! Стыда не оберешься!

— Да черт с ним, мы ведь очень скоро от него избавимся.

— А жители Лангри? Конечно, мы тут ни при чем, это уже относится к политике, но все же...

— По-моему, все обойдется. Как правило, подобные политиканы долго не удерживаются на своих постах. Да и вообще это не наша забота.

— А меня это тревожит, — сказал Диллингер. — Переговоры вел не кто-нибудь, а я, и соглашение с Лангри подписал тоже я. Поэтому я чувствую себя в какой-то степени ответственным за последствия.

Они благополучно доставили на Лангри посла Уэмблинга и персонал постоянного Представительства Федерации. Перед самым отлетом «Рирги» разразился скандал — в последнюю минуту Уэмблинг вдруг потребовал, чтобы половина экипажа космолета осталась на планете охранять Представительство. А потом они снова ушли в космос, чтобы вернуться к исполнению своих прямых обязанностей и, как заметил Диллингер, навсегда выбросить из головы планету Лангри.

Но сам он о ней не забыл и в последующие за тем месяцы и годы не раз грезил о золотистых берегах ее материка, о кишащем рыбой море и воздухе, напоенном ароматом цветов.

Капитан-лейтенант Джеймс Вориш, командир линейного космокрейсера «Хилн», получив приказ, изменил курс своего корабля, чтобы сесть на Лангри, дабы «навести порядок и взять под защиту граждан Федерации и их собственность», как было сказано в радиограмме. Вориш обсудил эту новость с лейтенантом Робертом Смитом, спросив его заодно, что это за планета Лангри.

— Наверное, дыра какая-нибудь, — пожав плечами, сказал Смит.

Однако когда они прилетели на Лангри и вышли из корабля, то оказалось, что Вориш никогда в жизни не видел места красивее. Над узкой полоской берега шатром раскинулись ветви деревьев с блестящей светло-зеленой листвой. Цветы изящно закрыли свои нежные лепестки, когда к вечеру их покинуло солнце. Лениво плескались у берега волны моря, такого синего, что при взгляде на него захватывало дух.

Но все это портил выпирающий из сумерек огромный уродливый скелет строящегося здания. Вечерняя смена работало споро и шумно. По побережью разносился лязг металла и глухие удары. Тарахтели и ухали машины. Рассеянное неяркое освещение милосердно скрывало от глаз ущерб, который строительные работы нанесли девственному лесу.

Да тут еще этот Уэмблинг, который все говорил и говорил...

— Ваш долг — охранять жизнь и собственность граждан Федерации...

— Безусловно, — согласился Вориш. — В разумных пределах, конечно. Для защиты сооружений, которые вы просите установить здесь, потребовалась бы целая дивизия и оборудование стоимостью в миллион кредиток. Но даже при этом условии защита не будет достаточно надежной. Вот вы говорите, что аборигены появляются со стороны моря. Это значит, что следовало бы расставить посты вокруг всего полуострова.

— Они бессовестные негодяи, — заявил Уэмблинг. — Мы имеем полное право требовать, чтобы нас охраняли. Я не смогу удержать здесь рабочих, если они постоянно будут трястись за свою жизнь.

— Сколько вы потеряли людей?

— Ни одного человека.

— Никаких потерь в живой силе? А как обстоит дело с собственностью? Они портят ваше оборудование, растаскивают стройматериалы?

— Нет, — ответил Уэмблинг. — Но только потому, что мы все время настороже. Пришлось половину рабочих превратить в полицейских.