Потерянный экипаж - Владимир Прибытков

Ожидая, пока появится поезд, Кротова вытащила кусок парашютного полотна, расстелила на земле, принялась натирать травой и грязью.

— Плащ-палатку делаешь? — спросил Бунцев.

— Ага. Нельзя же мне в летном…

Бунцев помог радистке. Вскоре полотно потемнело. Теперь оно могло сойти за солдатскую накидку.

— Сила! — сказал Бунцев. — И захочешь — не отстираешь. Вот только мокровато…

— Не страшно. Куртка сырость не пропустит.

Загудели рельсы. Показались огни паровоза. На переезде зажглась красная электрическая лампочка, зазвенели короткие звонки. Минуту спустя из будки вышел человек с фонарем, встал у двери. Поезд прогромыхал мимо — длинный товарный состав с вагонами и платформами, укрытыми брезентом. Обходчик опустил фонарь, почесал под мышкой и повернулся.

— Тихо! — по-немецки сказала Кротова, загораживая обходчику дорогу. — Тихо. Мы не сделаем вам ничего плохого.

Обходчик растерянно топтался на месте, не понимая, откуда взялись эти двое вооруженных людей, кто они и что ему теперь делать. Закричать? Но у этих двоих пистолеты. Да и кто услышит крик? Жена?

— Зольдатен? — неуверенно пробормотал обходчик.

— Да. Солдаты. Словаки. Понимаешь?

— Ах, словаки!.. Так, так…

— Мы бежали из немецкой армии, — сказала Кротова. — Я медицинская сестра, а это мой жених. Мы идем на родину. Нам нужен хлеб.

Железнодорожник понемногу успокаивался. Во-первых, с ним говорила женщина. Во-вторых, все объяснялось: это не бандиты какие-нибудь, а самые что ни на есть простые люди, да вдобавок бегущие от немцев. Одинокие люди. Голодные люди.

— Да, да, теперь многие бегут, — сказал сторож. — Многие. Но и попадаются многие. Вот вчера одного неподалеку поймали.

Бунцев и Кротова переглянулись.

— Спроси, видел он пойманного? — потребовал Бунцев. — Как тот выглядел? Неужели Тольку?..

— Невысокий такой, чернявый, — описал обходчик Кротовой внешность задержанного. — Ваш товарищ?

— Нет, — сказала Кротова. — Наши все высокие. Я одна маленькая.

— Горцы все высокие, — согласился сторож.

— Что он говорит? — волновался Бунцев.

— Задержанный не похож на Телкина, — объяснила Кротова. — Я толкую, что наших тут много. Так, на всякий случай.

— У вас там, в Словакии, восстание, — сказал обходчик. — Знаете?

— Знаем, — ответила Кротова. — Оттого и бежим… Помогите нам. Дайте немного хлеба.

— Заходите в дом.

Но Бунцев и Кротова не рискнули показываться обходчику при свете. Все-таки человек неизвестный. Словаков он мог пожалеть, а как отнесется к русским летчикам, сказать трудно.

— Мы подождем здесь, — сказала Кротова. — Вот, возьмите цепочку от часов. Золотая. Мы не хотим получать продукты даром.

Обходчик пропустил цепочку между пальцами.

— Дорогая вещь! — сказал он. — У меня не хватит добра, чтобы заплатить за нее.

— Все равно! — сказала Кротова. — Нам идти еще неделю, а мы голодны. Дайте за цепочку, что можете.

Обходчик потоптался, покачал головой и отправился в будку.

На оконном стекле метнулись тени. До пилотов донесся взволнованный женский голос.

— А что, если у него в будке телефон? — спросил Бунцев.

— Вряд ли. В будках телефоны не ставят, товарищ капитан.

— Эх, черт, а напиться-то забыли попросить!

— Попросим, как выйдет…

Прикрыв за собой обитую войлоком дверь, обходчик остановился, неуверенно поглядывая на кровать, где лежала с грудной дочкой жена. Женщина не спала, растерянный вид мужа пробудил в ней тревогу.

— Что случилось, Хусар? — поднимая растрепанную голову, шепотом спросила она. — Что-то случилось?

— Да вот, Розалка… — сказал обходчик, протягивая ладонь со свесившейся цепочкой. — Видишь… Пришли там…

Розалка уже сидела на краю постели, торопливо натягивая выцветшее ситцевое платье, нащупывая ногами сапоги.

— Кто пришел? Что у тебя в руках?

Обходчик, переступив через спящих на полу старших ребят, приблизился к жене:

— Говорят, словаки они… Вот… Просят обменять на хлеб.

— Словаки? — женщина уже стояла рядом с мужем, поправляла волосы. В пропотевших, прохудившихся подмышках светилось смуглое тело.

— Словаки… Бегут от немцев… К себе…

Женщина посмотрела на золотую цепочку, потом на мужа.

— Побойся бога, Хусар!

В ее глазах муж увидел гнев и ужас.

— Что ты!.. Что?.. Почему мне бояться бога?

— Зачем ты взял это?

Розалка протянула пальцы, но не коснулась цепочки, отдернула руку, как от змеи.

— Ну… Люди дают, вот и взял… Я отдам. Пусть уходят. Я отдам.

— Нет! — приглушенно крикнула женщина. — Нет, Хусар!

Она смотрела на мужа с непонятным тому выражением.

— Чего же ты хочешь? — спросил Хусар.

Женщина обвела взглядом своих детей, взглянула на темное оконце, потом опять на мужа:

— Ты забыл о Гезе, Хусар?

Обходчик растерянно мигнул, тронул седеющие усы, потупился.

— О Гезе?.. Геза!.. А при чем тут Геза?

Но он понимал, что виноват перед женой. Он и верно не вспомнил об ее брате Гезе, слесаре из Мишкольца. Тот в тридцать шестом уехал в Испанию сражаться против фашистов, да так и сгинул…

Женщина тем временем торопливо шарила по комнатке, собирая снедь. Вытащила из кухонного стола буханку белого, отрезала кусок копченой ветчины, насыпала в тряпочку соли, вытащила из-под кровати ящик с яблоками, отобрала десяток покрупнее…

— Я помогу, Розалка.

— Не надо. Принеси-ка бутылку вина. Да быстрей! Волосы женщины опять рассыпались, она торопливо подбирала их.

Боже мой! Боже мой! Кто бы там ни стоял за дверью — если эти люди бегут от немцев, если они враги немцев, значит, они друзья Гезы. Ее веселого, бесстрашного Гезы! Да, Геза никогда не мирился с подлостью, и будь он сейчас жив, он бы тоже дрался с немцами. Но они убили его. Убили там, в Испании. И может быть, Геза попался им, погиб только потому, что кто-то равнодушный не протянул в нужную минуту руку помощи, не дал куска хлеба… Боже мой!

Муж принес бутылку вина.

Розалка вышла из дому первой.

— Кто здесь? — спросила она, ничего не видя на свету. — Где вы?

— Мы… Простите, что потревожили… — ответил из темноты женский голос, и жена обходчика увидела выступившую вперед маленькую женщину в солдатской накидке. За маленькой женщиной, немного сутулясь, как Розалкин Хусар, выступил высокий плечистый мужчина.

— Вот! Берите! — сказала Розалка. — Берите! И цепочку забирайте!

Маленькая женщина протянула руки:

— Спасибо… Но мы ничем не можем заплатить, кроме цепочки.