"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Острогин Макс

Услышал шаги. Молодой. Он чуть приволакивает ноги, это от легкого плоскостопия.

— Эй! — позвал Молодой. — Ты где?

Я выглянул в коридор, прицелился, выстрелил.

Попал в бедро, как и хотел. Больно, но не смертельно, заживет через месяц.

Молодой заорал и вылетел на улицу, и дальше он орал уже не умолкая. Остальные тут же принялись вопить и стрелять, но почти сразу перестали, я услышал, как Рябой кричит, призывая не тратить патроны, а бить прицельно.

Продолжал выть Молодой, уже как-то хрипло. Просил помочь, но никто, видимо, ему не помогал.

Я перезарядил карабин. Не спеша, тщательно.

Один опять заходил с тыла. Я не видел этого, но прекрасно знал, что так оно и есть, у них подлые повадки. Такие типы всегда действуют по принципу стаи, окружают и дерут с разных сторон. Один, скорее всего Хирург, попробует запрыгнуть в окно, застать врасплох. Поэтому я прислонился спиной к стене, сел покрепче и стал ждать. В окне должна была появиться гнусная морда негодяя, я готовился в нее выстрелить, но так не случилось — из-за окна послышался крик. Очень неприятный. Судя по всему, тот, кто хотел зайти ко мне с тыла, вляпался в хлябь. Или в хмарь. Вляпался во что-то. Во всяком случае, кричал он больно, когда сломают ногу или еще что, так не орут.

Сейчас эти побегут его выручать.

Так оно и оказалось, я услышал, как под окном страшно заругался Рябой, тот, другой, стал кричать громче и страшнее, будто его стали выдавливать из кожи, затем послышался выстрел и крик стих. И теперь слышались только стоны Молодого.

— Молодец! — крикнул Рябой. — Как ты нас…

Это он, видимо, мне.

И тут же в окно влетела граната. Я вскочил, рванул в соседнюю комнату и успел — в стену ударило, сбило с ног. Видимо, Рябой очень разозлился, если потратил на меня гранату.

С потолка осыпалась мелкая белая взвесь, стало тяжело дышать.

Выстрел. Молодой замолчал.

Этих осталось двое. Я один. Наверняка они стояли возле стены, в мертвой зоне. Ждали. Что я выйду. А я ждал, что они войдут, ситуация тупиковая. Хотя…

Они могли и рискнуть. Рябой знает, что на перезарядку мне требуется время. То есть, если они ворвутся вдвоем, у одного будет неплохой шанс. Только вот вряд ли Рябой захочет рисковать.

У него не будет выбора. Скоро, уже совсем скоро стемнеет, и тогда им придется искать новое место. Значит, он пошлет Хирурга. Или Болта, я не определил, кто там погиб под окном, пошлет дурака, а сам следом. Я в дурака пальну…

Так, в общем-то, и оказалось. Показался Болт. Я осторожно глядел из-за угла, лежал на полу и глядел. Шагал Болт медленно, на цыпочках, зыркал туда-сюда, поводил дробовиком, винтовку оставил. Дробовик помповый, полезное оружие, особенно если куча мрецов прорвется. Дробовик как раз подходил, ведь большинство гладкостволов звучит одинаково. И Болт мне подходил. Дурак, трус и негодяй, такие невыдержанны и любят стрелять.

Когда он приблизился на должное расстояние, я выставился, скривил злобную рожу, заорал. Этого оказалось достаточно, Болт выстрелил. Один раз и почти сразу же второй, вдогонку. Промазал — первый заряд в стену, второй почти что в потолок.

Рябой клюнул. После второго выстрела он влетел наперевес со своим автоматом, мне ничего не оставалось, я выстрелил ему в плечо. Рябого швырнуло на стену, он стукнулся головой, сполз на пол. Болт несколько секунд стоял с открытым ртом, смотрел на меня. Карабин у меня был разряжен, но Болт про это забыл.

— Беги! — рявкнул я.

Болт ойкнул и побежал.

Я победил.

Вышел на воздух. Болта уже не было, скрылся. Первым делом поднял Папу. Последние два дня его совсем не кормили, Папа не сильно отощал, но набрался злобы и кровожадности, я поднял клетку, и Папа тут же попытался меня цапнуть своей хищной лапой.

Я взял рюкзак, он валялся у крыльца, отряхнул его от их вони, достал карася, разломал вдоль и вставил в прутья. Папа с мурчанием набросился на пищу. Рюкзак надел, сразу стало как-то теплее и веселее. Перезарядил карабин, стало еще веселее. Стал разбирать трофеи.

Если честно, мне не хотелось брать ничего у этих, противно. С другой стороны, я вполне имел право, ведь если бы они меня завалили, то все бы срезали, даже шкуру — для барабана. Поэтому я рассудил, что щепетильность стоит оставить на обочине.

К тому же я их предупреждал. Еще сразу, с начала, что их образ жизни их до добра не доведет.

Осмотрел Молодого.

Рюкзака у него не нашлось, небольшая сумка. В ней патроны, их я выкидывать не стал — распотрошу на порох. Бинты оставил. Длинные куски вяленого мяса выкинул, неизвестно, что за мясо. Запасные ботинки, тоже выкинул, размер не мой. Огниво, часы на проволоке, механические, штук десять — не меньше. Часы взять хотел, были и хорошие — с толстым стеклом-нецарапкой, затертого цвета, как раз. Завел, послушал. Тикали слишком громко. Если я слышу — то погань всякая и подавно услышит. Пришлось выкинуть, хотя в другой обстановке я, наверное, часы бы взял. Там, за Кольцом. Выменял бы. А здесь их вряд ли на что-то поменяешь. Книга еще, без обложек, одно нутро. Словарь. Один наш язык, другой нет. Забавно. Молодой изучал язык… Впрочем, возможно, что книжка ему понадобилась совсем для другого, папиросы, может, крутил или на пыжи расстегивал. Больше в сумке не нашлось ничего, а сама сумка мне понравилась — она чрезвычайно удобно вешалась на шею и болталась под рукой.

Осмотрел Рябого.

Рябой был предводителем, обычно у предводителя водился более богатый скарб. Я не прогадал. Инвентарь у него на самом деле оказался серьезный. Длинная хорошая веревка и к ней набор приспособлений — крюков, петель и штырей, для чего все это предназначалось, я не понял, веревку взял. Патронов много, причем разных калибров, на всякий случай я все эти патроны оставил. Лекарства, желтенькие и синенькие, выкинул.

Сахар. Какой-то подозрительно розовый, выкинул.

Нашлась бутылка, зеленого стекла, с этикеткой, на которой был изображен дядька в дурацкой красной шапке. Открыл. Спирт. Оставил.

Кроме этого в ранце и в карманах Рябого встретились портянки, носовые платки, ножи разные, в том числе и метательные, карты и россыпь мелких предметов, в которых мне совершенно не хотелось разбираться.

Нашлись ключи. Много ключей, нанизанных на шнурок. Ключей маленьких, кривых, медных и вообще разных. Я пожалел, что успокоил Рябого совсем, было бы интересно спросить — зачем ему?

Липкая лента. Старая, но в хорошем состоянии, липнет, целых два кругляка.

Шарик еще.

На первый взгляд, синяя стекляшка, но какая-то подозрительно тяжелая, из-за тяжести хотел выкинуть, но потом подумал, что шарик не простой. Сунул его в пустой пластиковый пузырек, спрятал в рюкзак.

Надо было осмотреть еще Хирурга, но потом я решил, что не стоит. С ним что-то нехорошее произошло, наверняка… Видеть не хотелось. Да и опасно. И темнело слишком быстро, и я стал готовить ночлег. Закапываться поздно, да и не закопаться здесь, вокруг асфальт, пусть и проросший. Можно устроиться на втором уровне, но сейчас останавливаться там просто глупо — слишком много вокруг крови и на эту кровь кто-то обязательно явится. Уходить тоже поздно.

Подвал.

Я вынул из рюкзака венчик, намотал на него промасленную дерюгу, сделал медленный факел. Дверь в подвал оказалась железной. Я подергал за ручку, дверь не открывалась. Замок навесной, большой и тяжелый, попытался вскрыть его ножом, бесполезно.

И вдруг я услышал свист. Вернее, присвист, возможно сопение. Кто-то сопел. Я не люблю всяких сопел, как-то раз у нас завелось такое сопело. Сопело — сопело, Гомеру это надоело, он снарядил четырехстволку и одним вечером выстрелил. На следующее утро мы нашли то, что от этого сопела осталось, и мне эти останки совсем не понравились. Существо передвигалось на двух ногах, но человеком не было. Короткие лапы, тяжелая голова с квадратной зубастой пастью, Гомер долго смотрел на него и весь день думал.

А потом, уже весной, мы нашли в лесу гнездо с костями. Такие же твари, только маленькие.